Merry dancers
Шрифт:
С приходом весны и сезона дождей Джина все чаще стала выбираться на улицу. Она гуляла подолгу по окрестностям Хогсмида, и её теперь знали все: от хозяйки «Трех метел» мадам Розалии, до жителей окраины деревеньки. Она любила подолгу болтать с Розалией в её пабе в компании Чарли — молодого продавца из «Дервиш и Бенгз» и с радостью проводила целый день на улице во время хогвартских прогулок в волшебную деревню, когда в «Сладком королевстве» толпились студенты-сладкоежки, а у «Зонко» — самые отъявленные шалопаи. В «Чайной мадам Паддифут» она познакомилась с тремя девушками с пятого курса Хаффлпаффа. Вечером Джина приходила в «Кабанью голову», чтобы поглазеть на будущих преподавателей, хотя в большинстве своем они выбирали трактир Розалии,
В общем, жизнь Джины налаживалась, и она с нетерпением ждала сдачи экзаменов, в своих силах была уверена, а с таким преподавателем, как Дамблдор, у неё не оставалось ни единого шанса не сдать как СОВ, так и промежуточные экзамены за шестой курс. Она уже выбрала предметы, которые будет изучать на седьмом курсе и, надо сказать, неплохо в них ориентировалась на радость Дамблдору. Однажды Джина вспомнила некоторые сведения из её прошлого по зельеварению, но Альбус лишь удивился и посоветовал не распространяться о зельях, которые еще не изобрели.
Улочки, полные веселого смеха студентов Хогвартса, постепенно пустели, на Хогсмид опускались сумерки, по краям дороги загорались фонари, а в помещениях можно было разглядеть людей. Джина торопилась скорее попасть в «Кабанью голову»: сегодня должна прийти профессор Меррисот. Лужи хлюпали под резиновыми сапожками в цветочек, и она с какой-то невероятной радостью бежала по ним к трактиру. Ноги уже промокли, но Джина не замечала этого. Вновь начинающийся дождь забарабанил по козырькам и крышам. Она весело помахала Чарли, протирающему витрину «Дервиш и Бенгз», и помчалась дальше. Четверо припозднившихся студентов в гриффиндорских шарфах выходили из «Зонко» с небольшими пакетиками будущих «отработок». Они проводили взглядом немного странно одетую девушку, буквально летящую по лужам, и засмеялись. Помимо цветастых сапожек и салатовой мантии «вырви глаз», на ней была яркая желтая шапка, подаренная Розалией, нашедшей этот предмет гардероба слишком ярким для того, чтобы носить самой. Но, к всеобщему удивлению, несмотря на пестроту, одежда неплохо сочеталась.
Вот таким ярким пятном Аврора неслась по улице, привлекая к себе внимание привыкших видеть её жителей деревни и любопытных студентов. Дождь усиливался, и она радовалась ему, подставляя лицо каплям…
*
— Я видел сегодня, как Прюэтт со своими дружками заходит в «Зонко», — произнес шестикурсник, ставя кружку со сливочным пивом на стол. — Опять планируют какую-то гадость. Я слышал, они снова сцепились с Розиром…
— Очень важная информация, Цигнус, — ответил Том, боковым зрением оглядывая посетителей трактира. — Мне плевать на ваши разборки, — холодно продолжил он. — Ты сам постоянно нарываешься на стычки с ними, и я уже устал от этой вашей детской возни. Это не то, о чем ты должен думать. — Его спутник ничего не ответил, пытаясь отследить, куда же смотрит Риддл. — Ты — потомок древнейшего чистокровного рода Блэков, пора уже вылезти из пеленок и быть выше этого. В отличие от тебя, Розир не бежит ко мне жаловаться по каждому мелкому поводу.
— Правильно, потому что у Розира сестра — префект, он все выкладывает ей.
Риддл смерил Цигнуса уничтожающим взглядом. Ни одно дело не решается без ведома Тома, ни одна ссора или мелкая склока не проходит мимо его черных глаз, и он прекрасно знает, что Розир частенько перебрасывается не самыми приятными заклятиями с Прюэттом и Уизли, но он намного умнее истеричных Блэков всех вместе взятых. Йен Розир прекрасно знает, что Риддл осведомлен обо всех его делах, но никогда не
Они давненько не заходили в «Кабанью голову», плюс этого паба был в том, что здесь практически никогда не было ушей, и, на удивление, даже сегодня, в день прогулки в Хогсмид, сюда не заглянул ни один преподаватель. Хотя еще не вечер… Том скрыл удивление от того, что в трактире отчего-то стало намного чище. Стаканы, впрочем, все равно приходилось очищать заклинаниями.
Том даже не пытался выглядеть заинтересованным в беседе с Блэком, он вообще мало интересовался другими людьми, но не всегда... Цигнус был нужен: он был ушами и глазами Хогвартса. Такие, как этот богатенький мальчик, были чуть выше серой массы Слизерина, которая негласно подчинялась Тому. Круг так называемых избранных — чистокровных отпрысков магического мира — был посвящен в тайну происхождения Риддла — потомка самого Салазара Слизерина. Трое доверенных — Цигнус, Розир и Каспар Крауч, вокруг которых бурлила вся факультетская жизнь — были его свитой. Своим благоговейным отношением они побуждали всех лебезить перед Томом, но нередко ругались между собой, вынуждая своего лидера их мирить. Том вел «светскую жизнь» в Хогвартсе, выстроил под собой пирамиду из вассалов и сюзеренов. И ни один из его псевдодрузей не мог похвастаться настоящим знанием его биографии.
Префект Слизерина был скрытен и выдавал только ту информацию, которая была ему выгодна. Замкнутый круг — его уважали и превозносили лидером за то, что он ими манипулировал, но всё было не так просто. Он выбирал своих «друзей» из тех, кто меньше всего ладил между собой. Один отколется, другие «помогут» найти свое место в самом низу лестницы. Крауч и Блэк доносили друг на друга и на Розира, пытаясь встать выше него, но вместе могли работать как часы, слаженно и четко, а если это «слаженно» становилось слишком слаженным, Том находил повод для новой ссоры «друзей»…
— Ну, Цигнус, ты ещё что-то хочешь мне сказать? — поинтересовался Том, от которого не скрылись бегающие глаза собеседника. Такое с тем бывало от нетерпения.
— Да, — негромко ответил Цигнус, наклоняясь чуть ближе к Тому, — кажется, я видел сегодня перед прогулкой в Хогсмид двух милых голубков во внутреннем дворике.
— Можно без эпитетов и метафор. Что ты видел? — как бы равнодушно произнес Том.
— Не что, а кого! — глаза Цигнуса блестели огнем. — Розир ворковал с Уилкис, кажется, это было похоже на ненавязчивую беседу, знаешь ли…
— Мне нет никакого дела до них, — не меняя интонаций, ответил Том, но в тусклом освещении паба невозможно было не заметить, как еще больше потемнели от гнева его глаза.
— Мне казалось, что она тебе небезразлична, — удивился Цигнус.
— Тебе в последнее время много чего кажется.
Уилкис копала под него и уже давно. Эта самонадеянная хитрая слизеринка наблюдает за ним с самого открытия Тайной комнаты. Она слышала, как Том шипит на Парселтанге, когда он закрывал проход туда на втором этаже в женском туалете, где позже подохла Миртл. Открытие комнаты было ошибкой…
Том ненавидел Эвелин ещё и за то, что она не распускала язык, ничего так никому и не сказала, не дала повода себя «обезоружить». Эту девушку сложно было назвать глупой, но она действительно не понимала, с кем связывается и куда лезет. А теперь она пытается навязать свое общество Розиру, чтобы узнать правду о прошлогодних событиях. Пусть, к её разочарованию, никто из троих друзей ничего не знал о происшествии, но не стоило подпускать эту ищейку так близко. Йен в этом году оканчивал школу, и как любого другого чистокровного отпрыска его заставят жениться, а Уилкис… Чистокровная, богатая аристократка. Чем не завидная невеста?.. Она явно собиралась стать спутницей жизни его главного «компаньона», с которым Том не намерен прекращать общение. Пташка метила слишком высоко и совала свой нос в чужие дела...