Merry dancers
Шрифт:
— Гриффиндор? — она почесала макушку, снова пытаясь что-то извлечь из своей памяти, но сегодня был не очень удачный день. — Это очень хороший факультет, но разве будет правильно, если я буду находиться под вашим крылом? Мне кажется, что гриффиндорцы не очень хорошо к этому отнесутся.
Дамблдор поправил прямоугольные очки — это выглядело очень по-профессорски.
— Ну, это решать не тебе, моя дорогая, — серьезно сказал он, — но, думаю, что старая распределительная шляпа может и прислушаться к твоему мнению, кто знает? У нее всегда было
— Почему же? Я слышала, что его называют самым глупым факультетом, но ведь это все бредни, — произнесла она. — Джоконда и Элоис — очень умные девушки, а Мередит талантлива в гербологии и зельеварении. Пускай большинство учеников Хаффлпаффа узконаправленно изучают любимые предметы, но они имеют по ним очень высокие баллы, и не важно, что по чарам у Мередит стоит «у», это не значит, что она тупица! — возмутилась девочка.
— Злые языки, и ты права, что имеешь собственное мнение на сей счет.
— Я просто слышала, как слизеринцы в Хогсмиде обсуждали ту же самую Мередит. Ой, как они не правы…
— Ты также знаешь, что Слизерин — факультет одиночек, и он стоит особняком от всех остальных, — Дамблдор обновил чай в чашках и с любопытством продолжил наблюдение за возмущенной девочкой. — Ты потому и хочешь на Хаффлпафф? Аврора, ты идешь наперекор молве?
Аврора откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. Её явно подловили, а Альбус уже видел пару раз, как она забавно сердится и как розовеют её щечки.
— Нет, я просто решила для себя, и точка. Мое желание пойти наперекор всем — не повод.
— Но ты не отрицаешь, что таковое имеется. Скажи, это твоя попытка опротестовать всеобщее мнение? И кому ты хочешь доказать что-то? — Альбус часто спорил с ней, но давал высказаться, и, конечно же, в большинстве споров выигрывал он. — Ты должна делать собственный выбор, а то получается, что ты идешь на поводу у слизеринцев.
— Мерлин с вами, слизеринцы здесь ни при чем, и я, кстати, совершенно отлично к ним отношусь. Я видела, как они общаются: слегка высокомерно, но и среди них есть хорошие ребята, например, Том Риддл.
Альбус второй раз за встречу сильно удивился, он не мог понять, как эта совершенно чистая и добрая девочка может найти в Томе что-то хорошее. Неужели она купилась на его маски?
— Ты с ним общалась? — Альбус напрягся всем телом, надеясь услышать, что и об этом парне Аврора узнала лишь со слов мисс Смит или её подруг, которые, как все замечали, души в нем не чаяли.
— Да, мистер Дамблдор. Он, конечно, странноватый, немного колючка, где-то злюка и вредина, но… — она задумалась с улыбкой на губах. — Вы бы видели, как искренне он смотрел на северное сияние над Хогвартсом! Он любит его, действительно любит Хогвартс. Это так легко читалось в его глазах.
Дамблдор оторопел от таких слов, а главное, с каким теплом они были сказаны. Злюка, колючка и вредина — могут ли три этих слова определить главного студента
— Ты ни с кем его не перепутала? — переспросил профессор, но Джина энергично замотала головой и взяла зефир из вазочки. — Похоже, что ты видишь в людях только хорошее.
— А какой смысл видеть в ком-то плохое? — искренне удивилась она. — Подозрения и предрассудки ни к чему хорошему не приводят, мистер Дамблдор. Я понимаю, что вы удивлены моим определением Тома и знаете его гораздо дольше меня, — Альбус пораженно смотрел на внучку, которая словно проводила с ним воспитательную беседу, — но мне кажется, что за хмурой маской этого юноши скрывается что-то интересное, и не факт, что плохое. Стоит только копнуть глубже, и вы увидите в нем хорошее, как увидела я.
Дамблдор все больше и больше уходил в свои мысли, не желая принимать её слова, но с другой стороны Том — сирота, он волей неволей отгородился от других слизеринцев, практически каждый из которых всю свою жизнь провел в достатке и любви родителей. Он ведет себя по-хозяйски лишь потому, что боится остаться один.
— Ты невероятная! — проговорил профессор с улыбкой. — Ты так легко объясняешь суть его личности, у тебя все так просто, но в то же время логично. Наверное, мне никогда не понять твоего сердца.
Девочка взглянула на железные резные часы на письменном столе Дамблдора.
— Мне пора идти на третий этаж, экзамены скоро начнутся, — не стала она продолжать тему, да и так всё было уже сказано. — Да, мистер Дамблдор, совы все так же возвращают письма?
Он вздохнул.
— К сожалению, дорогая, совы не могут найти Ангуса... – грустная улыбка, поддерживающая Джину, появилась на его лице. — Но в любом случае, мы будем стараться.
Альбус очень долго пытался связаться с отцом девочки, но ничего не выходило. Совы действительно возвращались ни с чем, а вернее, с теми письмами, которые Дамблдор сам же и отправлял. Как далеко может находиться человек, если птицам не под силу его найти? Или же здесь что-то другое… Обычно такое бывает, когда человека нет в живых, но по связям точной информации раздобыть не удалось, а это означает, что еще есть надежда.
— Ни пуха, ни пера, — сказал Дамблдор, глядя на сияющую и готовую к экзаменам пусть и двоюродную, но внучку.
— К гриндилоу! — задорно ответила она. — И да, — она остановилась на выходе из кабинета, — вы так и не поняли природу этого явления над Хогвартсом?
Альбус встал из-за стола и взмахом волшебной палочки убрал поднос с чаем.
— К сожалению, нет, у меня пока нет на это времени. Сейчас экзамены.
Джина показала северное сияние несколько дней назад. Альбус искренне удивился его великолепию, однако он не знал, что это такое…