Мертвая тишина
Шрифт:
Убедившись, что Донован всецело поглощен разговором — в данный момент он на что-то указывает на невидимом мне отсюда проекционном дисплее, — я делаю свой ход.
Нахожу другого командира, который стоит — да что ж такое, опять руки за спиной — и наблюдает за работой подчиненных.
Бочком подбираюсь к мужчине, останавливаясь в полуметре от него, чтобы мои действия были не столь очевидны Максу, если он вдруг глянет в мою сторону.
— Послушайте. Я понимаю, что вы меня не знаете. Но вы должны выслушать меня. Оружие в этой операции не поможет.
Мужчина —
Обескураженная, я все же не сдаюсь:
— Это опасно. Вы не будете знать, что настоящее, а что нет. Не будете знать, в кого стреляете. Вы увидите…
Внезапно от кучки безопасников, несущих большой ящик, отделяется женщина и решительно направляется ко мне. Диас, согласно нашивке.
— Эй, с кем это вы разговариваете? — спрашивает она, и ее рука тянется к пистолету на боку. Всего лишь бессознательный защитный жест.
— С Маккохи, — с нехорошим предчувствием отвечаю я. Кажется, это ошибка. Серьезная ошибка.
Диас отшатывается, словно я ударила ее, и бледнеет. Спустя мгновение, однако, берет себя в руки и подскакивает ко мне едва ли не вплотную.
— Думаешь, нам не рассказали про тебя? — тычет она в меня пальцем. — И вякать не смей про Маккохи, черт тебя побери! Ты нам в бошки так просто не залезешь!
Маккохи меж тем чуть отступает и поворачивается к Диас, чтобы понаблюдать за ней. Естественно, теперь я вижу его спереди и осознаю всю серьезность собственного промаха. Мужчина окровавлен. И мертв, поскольку от левой части его лица практически ничего не осталось, лишь из голого мяса торчат металлические осколки.
Очевидно, во время одной из операций произошел взрыв. Столь внезапно, что Маккохи даже понять ничего не успел. Тогда он работал, так что продолжает работать и сейчас. Вновь переживая свои последние мгновения — возможно, связанные с Диас и ее товарищами.
Черт побери. Видать, все смешалось, когда безопасники затеяли возню с ящиками. А может, Маккохи затесался среди живых с самого начала, а вовсе не кричал и не заклинал с остальными призраками.
В конце концов я отрываю взгляд от мертвеца. Сосредотачиваюсь на Диас и, примирительно вскинув руки, осторожно начинаю.
— Простите. Я не знала, но все равно это ничего не меняет. В любом случае…
— Успокойтесь, Диас, — тихо произносит Макс. Я вздрагиваю от неожиданности. Совершенно не слышала, как он подошел.
Женщина тут же замирает, вытянувшись по струнке.
— Слушаюсь, сэр, — бормочет она.
Я молча смотрю на Донована. Да что ж они так никнут перед ним, черт побери? Всего лишь какой-то дедок в потертых туфлях, которому до пенсии осталась пара дней — ну, недель. Он же просто чинуша из отдела контроля качества «Верукса»!
— Продолжайте, — так же спокойно говорит Макс и кивает на шаттл. Диас возвращается к ящикам, однако по пути бросает на меня через плечо свирепый взгляд, и руки у нее по-прежнему стиснуты в кулаки.
Я
— Ох, Клэр.
23
Полет на шаттле и пересадка на корабль проходят гладко и без происшествий. Если не считать, конечно же, напряженной атмосферы, ощущавшейся едва не физически между мной в одном конце салона и Диас с товарищами в другом.
И только когда мы — Макс, Рид и весь отряд безопасников вступаем на борт «Ареса», корабля класса «Ударник», Донован сообщает мне дурную весть. В своей типичной манере.
— Вы должны понять их обеспокоенность, — убеждает он, сопровождая меня по коридору в отведенную мне каюту. Которая, оказывается, будет охраняться снаружи. Комната — обычно служащая жильем для высокопоставленного сотрудника в «официальной командировке», что бы таковая ни подразумевала, — снабжена персональным санузлом, однако данная привилегия совершенно не восполняет утраты свободы. В тюремных камерах как-никак тоже имеются туалеты.
— Их главная задача — успешное выполнение настоящей миссии. И они не желают лишних… хм, сюрпризов.
В общем, «заниматься собой», как Макс выразился ранее в ангаре, мне предстоит исключительно в собственной каюте, да еще под «защитой». В течение всего полета до «Авроры». Даже еду и ту будут приносить. Уж не знаю, спланировал ли Донован подобное «обслуживание» с самого начала. Знаю лишь, что попыткой разговора с Диас я лишь себе навредила.
— «Арес» — очень быстрый корабль. До внешней границы зоны действия комсети доберемся за три недели, а не за обычный месяц. Или даже раньше, поскольку «Аврора» все еще движется в направлении Земли. Мы ложимся на курс перехвата. — Судя по гримасе мужчины, данная затея явно не приводит его в восторг. — Вы даже не заметите, как время пролетит.
Пятьсот часов, плюс-минус, взаперти в комнатушке три на три метра. Замечу, еще как замечу.
Вытираю взмокшие ладони о штанины комбинезона и осторожно протестую:
— Макс. Изоляция не идет мне на пользу.
— В Башне вы вроде неплохо справлялись. — Мужчина склоняет голову набок и с вызовом смотрит на меня, словно бы подначивая сказать правду. — Там-то было потеснее, не говоря уж об удобствах.
Значение имеют не размеры помещения, а моя неспособность покидать его по желанию. Не говоря уж о том, что в Башне я постоянно находилась под действием препаратов.
Нервно теребя застежку кармана со спрятанными таблетками с прошлой ночи, вяло возражаю:
— Это другое.
Краешком глаза замечаю держащегося позади Дэрроу. Он самодовольно ухмыляется, однако помалкивает. Старик в старомодном черном костюме — дед Рида, как я заключаю по их значкам поколений, — парит поблизости, все так же не сводя сурового взгляда с младшего следователя.
Макс досадливо цокает языком.
— Клэр, корабль сам по себе — замкнутое пространство. Просто представьте, что вы на очень маленьком корабле. С доставкой питания.