Мертвая зыбь (др. перевод)
Шрифт:
В конце концов на испанском корабле добрался до Рио. Здесь бедные были беднее, богатые – богаче, тараканы крупнее и здесь намного больше бомжей – и в порту, и в городе. Но и здесь жизнь его изменилась мало: он так же бесцельно бродил по берегу, пил вино и тосковал по дому. В конце концов, чтобы сэкономить деньги, он нанялся на пассажирский лайнер. В его обязанности входила уборка и мытье посуды в ресторане.
Буенавентура, Ла-Плата, Вальпараисо, Чаньярал, Панама, Сен-Мартин в Карибском море, кишащий французами и голландцами, в отличие от
Теперь пустые открытки без текста и обратного адреса он посылал матери, как только ему удавалось сойти на берег: она должна знать, что Нильс жив и думает о ней. Старался вести размеренный образ жизни, не транжирил деньги на женщин, не вступал в драки.
Хотел поехать в Штаты, взял билет на французский корабль – через залив, в изнывающую от влажной жары Луизиану. Теплые, манящие огни баров в Нью-Орлеане. Но на берег его не пустили. У него не было шведского паспорта. Вот и все. Денег на взятки уже не оставалось, поэтому пришлось остаться на корабле.
Вернуться в Южную Америку? Его тошнило от одной этой мысли. Тем более что и там переход границы с каждым годом становился все затруднительней. И он сошел на берег в Коста-Рике. Портовый город Лимон. И там остался.
И вот он уже почти шесть лет живет в Лимоне, зажатом между морем и джунглями. В пропитанном испарениями лесу за городом полно банановых пальм, азалий, огромных, как яблони, но он туда не ходит. Тоскует по альвару. Тропический лес воняет, как заплесневелая компостная куча. Ему душно. После каждого ливня прямые улицы города превращаются в болота, клоаки переполняются, и содержимое их течет по тротуарам.
Дни, недели, месяцы…
Через год он написал матери первое за все время письмо. Рассказал о своей жизни и дал адрес.
Пришел ответ, пришло немного денег, и он написал опять. Просил мать помочь связаться с дядей Августом. Нильс ничего так не желал, как вернуться домой. Он уже десять лет не был на Эланде – неужели это не достаточное наказание за его невольную провинность?
Если кто и мог ему помочь, то это дядя Август. Мать, конечно, мечтает, чтобы Нильс вернулся, но организовать возвращение ей не под силу.
Все это тянется, тянется…
А сейчас рядом с бутылкой вина лежит конверт с приклеенной шведской маркой за сорок эре. Письмо пришло три недели назад, с приложенным чеком на двести долларов, и он перечитывает его, наверное, в сотый раз.
Из Рамнебю, от дяди Августа. Он слышал от сестры, что Нильс в Латинской Америке и что он мечтает вернуться.
Тебе нельзя возвращаться, Нильс. Никогда.
Так написал дядя Август. Письмо недлинное. На одной страничке. Сплошные увещевания, но эту фразу Нильс перечитывает уже, наверное, в сотый раз.
Тебе нельзя возвращаться, Нильс. Никогда.
Ему хочется забыть эти слова,
Уполномоченный Хенрикссон стоит у него за спиной, читает через плечо и улыбается.
Никогда, Нильс.
Он наливает в стакан вина. Огромные, как осы, комары жужжат над головой. А по перилам ползет черный лакированный таракан.
Из-за стойки слышится визгливый смех, где-то трещит мотоцикл. В Лимоне никогда не бывает тишины.
Нильс залпом выпивает вино и зажмуривается. Мир начинает медленно кружиться. Он болен.
– Quiero regresar a casa, – бормочет Нильс в темноте. – Quiero regresar a casa… Хочу домой.
Никогда.
Он же еще молод, ему всего только тридцать лет.
Нет, дядя Август, твой приговор не окончателен. Я буду умолять мать. Она не откажет.
– Теперь можешь вернуться, Нильс.
Он только и ждет письма с этими простыми словами.
И оно придет.
Скоро оно придет.
20
Астрид катила кресло-каталку, а Герлоф мучительно размышлял. С кем-то Эрнсту не удалось договориться… о чем?
Насколько он знал, деньги Эрнста никогда особенно не интересовали. Он с удовольствием работал с камнем, иногда продавал свои скульптуры туристам – и ему хватало на еду и выплату кредита на дом. Хорошо… но почему тогда он не рассказал Герлофу о своих догадках об исчезновении Йенса?
Он столкнул с обрыва камень Канта. Именно столкнул, на этот счет у Герлофа сомнений не было. И что это значит?
Что это значит?
Герлоф играл с этой мыслью так и эдак, делал круги и опять возвращался к началу.
Вывод был только один: Нильс Кант жив. Каким-то образом ему удалось инсценировать свою смерть и вернуться в Швецию под другим именем. Так, во всяком случае, полагал Йон. В таком случае любой, кто пытался докопаться до истины, представлял для Нильса опасность.
– Все в порядке, Герлоф? – услышал он за спиной вопрос Астрид. Они стояли перед дверьми общины.
Он молча кивнул.
– Тогда вперед. – Она с усилием перекатила коляску через порог.
Народу здесь было гораздо меньше, чем на похоронах, но все равно – не протолкнуться. Пришлось лавировать. То и дело кто-то наклонялся к Герлофу – как, мол, себя чувствуешь, старина? Ему это надоело, и он заставил себя встать с кресла. Надо же показать, что он не полный инвалид, что вполне может ходить. Боль болью, а ходить он может. Через боль.
Астрид откатила кресло-каталку в сторону. Герлоф стоял, опираясь на палку, и раскланивался со знакомыми. Слава богу, хоть Йоста Энгстрём не поинтересовался его здоровьем. И еще того лучше – Маргит куда-то отошла, так что они могли спокойно поговорить о странных событиях этой осени. Под конец Герлоф, убедившись, что никто их не слушает, выложил Йосте свою версию гибели Эрнста.