Мертвые из Верхнего Лога
Шрифт:
А новый знакомый оказался из породы самовлюбленных болванов — горячо разглагольствовал о здоровом образе жизни, сверхвозможностях человека и бессмертии, а сам заказал конфеты и обмолвился, что отлично умеет варить опохмелочный компот.
Всего за четверть часа он до того утомил Хунсага, что это стало принимать опасные для его жизни формы. Один короткий удар — и бессмысленное существование мужчины оборвалось бы так, что тот не успел бы ничего осознать. Однако Хунсаг всегда гордился не только своей боевой силой, но и выдержкой истинного воина. Если интуиция не остановила его от кажущегося бесполезным и раздражительным знакомства, значит,
И вскоре выяснилось, зачем именно. Прочитав Хунсагу путаную лекцию о правильном питании, неловко попытавшись встать на мостик (раздался жалобный хоровой хруст его нетренированных суставов), он, наконец, вынул из-за пазухи последний аргумент, который, как ему показалось, может сразить наповал неулыбчивого собеседника.
— А я знаю настоящую ведьму, вот! — многозначительно заявил рыночный знакомец.
Хунсаг не придал его словам никакого значения. Должно быть, мужчина имеет в виду какую-нибудь помешанную на эзотерике особу, столь же поверхностную и неприятную, как и сам. Тетку, которая гадает на замусоленных картах Таро, бормочет над разбитым яйцом заклинания, найденные в брошюрке такой же, просто более ушлой, шарлатанки, и называет свои действия духовной работой.
— Она живет в лесу, в самой чаще, совсем одна. И никогда оттуда не выходит, — продолжил мужчина.
Вот тогда в глазах Хунсага впервые мелькнул интерес. Он начал задавать наводящие вопросы.
Выяснилось, что женщина, о которой говорит его новый знакомый, для местных является легендой. Говорят, что она может много дней не спать и не есть, умеет летать и проникать в чужие мысли, что лет ей больше, чем древнему лесу, и старики помнят, что, когда сами были детьми, ведьма уже была старой, что получила она силу великую, продав душу дьяволу, и лучше лишний раз не попадаться ей на глаза и ни о чем у нее не просить.
— А можешь ли ты объяснить, где такая женщина живет? — попросил Хунсаг.
Мужик долго отпирался, важничал, даже пришлось предложить ему деньги, чего Хунсаг никогда не делал. В обмен на несколько купюр он получил довольно путаные объяснения, по которым человек, не умеющий быть чутким к лесу, вряд ли смог бы что-то понять.
Возможно, доверять первому встречному было наивно, но Хунсаг почему-то почувствовал уверенность, что ему сказали правду. И даже ощутил легкое волнение. Привычный к одиночеству на земле, он всегда в глубине души надеялся встретить кого-нибудь, равного ему силой. Собственные мутные мечты казались ему настолько не имеющими под собою оснований, что он предпочитал даже не задумываться о последствиях такой встречи. Вот встретятся они, посмотрят друг на друга — и что дальше? Пойдут по жизни рука об руку? Станут вместе бороться за очищение человечества и появление на земле новой расы? Или один захочет поработить другого, доказать, что его опыт весомее?
Следующим утром Хунсаг поднялся на рассвете и сократил ежедневную гимнастику до сорока пяти минут, потом на электричке отправился в указанном направлении и наконец вошел под сень деревьев. Местный Лес (именно так, с прописной буквы!) оказался живым — ароматным, спокойным, тепло принимающим. Хунсаг разулся, поскольку любил ходить по такому Лесу босиком. Он не знал наверняка, в каком направлении следует идти, но, как всегда в подобных ситуациях, ему помог его талант — умение вслушиваться в окружающее пространство. Вот и сейчас Хунсаг задумался, какое направление выбрал бы сам, если бы решил основать здесь скрытое от посторонних
Навстречу ему выбежала прихрамывающая старая дворняга с седой настороженной мордой. Пес довольно неприветливо залаял на вторгшегося в его пространство незнакомца, но, встретив прямой взгляд Хунсага, заскулил и поджал хвост.
Незваный гость уверенно подошел к дощатому крыльцу. Домик выглядел милым и обжитым: резные ставенки, красный половичок перед входом, на веревке, растянутой меж двух молодых березок, сушится белье. У крыльца — несколько грядок, усаженных травами. Хунсаг сел на корточки, сорвал веточку розмарина, размял ее в пальцах и с наслаждением принюхался.
— Заходите, раз пришли! — вдруг послышался голос, который вопреки ожиданиям оказался не дребезжащим старческим, а сильным, исполненным густого сока жизни.
Впрочем, и сам Хунсаг по людской системе координат был стариком, однако никто никогда не дал бы ему и половины прожитых лет. Так может, и ведьма-старуха пряма спиной и бела лицом?
Поднявшись по крыльцу, он потянул на себя тяжелую дверь.
На каком-то этапе жизни Хунсаг начал считать, что удивить его невозможно, но все же, увидев хозяйку, вышедшую ему навстречу, в первый момент смутился.
Его приветствовала девушка, которой по виду нет и двадцати пяти лет. Худенькая, с балетной осанкой, гордая посадка головы, серьезные серые глаза инопланетной величины и копна темно-русых волос, достающих до талии. На ней было простое темно-красное платье, плечи укрывала шерстяная шаль, ноги же были босы. Увидев его, девушка не удивилась и не испугалась, как будто бы незнакомые люди ежедневно нарушали ее покой. Сделав широкий шаг навстречу, она подала гостю руку и сдержанно улыбнулась, но глаза ее остались внимательными и прохладными. Хунсаг вдруг явственно ощутил, что его сканируют, пытаются прочитать его мысли, и привлек все силы, чтобы казаться белым листом бумаги, — ему не хотелось вызывать преждевременные подозрения и раскрывать свои карты.
— Надо же, как вам удалось напугать мою собаку, — наконец произнесла хозяйка домика. — Обычно Джек никому не дает дойти до крыльца.
— Обычно? — удивился Хунсаг. — Значит, вы к гостям привычны?
— Пару раз в год, случается, наведываются люди, — кивнула девушка и указала глазами на стул.
Хунсаг послушно сел, сама же хозяйка медленно, словно нехотя, подошла к печи и вернулась с двумя кружками ароматного травяного чая в руках.
Хунсаг принюхался: дикая мята, зверобой, смородиновый лист, крапива. Он и сам любил такой чай.
Девушка уселась напротив. Она была вежлива, но не радушна. И хмурилась.
Лицо у нее было удивительное — такие лица крупным планом снимают в кино, а не прячут в лесной глуши. Ее лицом хотелось упиваться, смотреть на него впрок. Хунсаг никогда не являлся поклонником канонической красоты, но даже ему приходилось сейчас заставлять себя не рассматривать свою визави слишком навязчиво.
— Что же вы молчите? — наконец спросила девушка. — Зачем искали меня? Чаи мои купить хотите? Сделать вам расклад карточный? Спину полечить?