Мертвые не разговаривают
Шрифт:
— И даже становились потенциальной добычей, — послышался голос одного из мужиков. — Приятного мало.
Некоторое время шли молча. Андрей пытался для себя понять: как могут одновременно существовать две версии одного города? В то, что сейчас перед ним не призраки и не духи, он не сомневался. Получается: один город застрял во времени и замер в свое развитии, второй же продолжает жить и развиваться. А между ними нечто третье – призрачное, наполненное сумасшедшими мертвецами, не желающими спокойно почить в могилах. Что, если все дело именно в
Если все действительно так, тогда следует уничтожить город призрачный – и все вернется в прежнее русло. Падет купол вокруг оставшихся городов, а сами они воссоединятся. Каким-то образом… Вот только каким? И действительно ли воссоединятся? Или так и останутся существовать параллельно друг другу? Вопросов много – времени все меньше. Да и голова соображает все хуже.
— У вас есть огороды? — спросил старосту.
— Конечно. Дальше, в лесу. И поля засеиваем. И себе пропитание – и скоту.
— А Погост со своими людьми не мешает?
— Случается. Они и сами что-то пытаются растить, но не очень удачно. Когда наступают трудные времена, выходят на охоту или грабеж. В любом случае под удар попадаем мы. Хотя сейчас правильнее сказать: попадали. Отбиваться худо–бедно научились. Да и в последнее время у падальщиков, похоже, не все в порядке. Затихли. Может, помер Погост. Пришли…
Они остановились возле развалин небольшой церквушки. Ее стены до сих пор кое–где хранили следы копоти. Единственный купол покрыт кусками ржавого металла.
— Да тут работы непочатый край! — невольно вырвалось у Андрея.
Ему не ответили.
— Стой, — придержал его за плечо староста. — Как скажем – беги. Помнишь схрон, где прятались с Аленкой?
— Да.
— Туда.
Осторожно ступая, к церквушке направился один из мужиков. Шаг – остановился, прислушался. Другой шаг…
— Призраки? — спросил Андрей.
— Возможно.
Человек подошел к закрытым дверям церкви, ненадолго замер, потом снял с шеи ключ, дважды провернул его в замочной скважине. Послышался негромкий скрип открываемой двери.
Несколько секунд царила полная тишина, нарушаемая лишь легким шелестом высохшей травы да далеким пением птиц.
— Чисто! — из дверей храма показался мужик, замахал руками.
— Идем, — сказал староста. — Не зеваем.
— Вы же говорили – призраки в каждом строении, — сказал Андрей.
— Это особое место, — отозвался тот, кого назвали отцом Всеволодом. — Святая земля. Противится порче. Здесь, молодой человек, идет извечная борьба добра со злом. И, к сожалению, добро не всегда одерживает верх.
— То есть иногда здесь чисто, а иногда опасно?
— Именно.
Андрей задумался. Если развалины храма действительно способны сдерживать проявление призраков, пусть и не всегда, то желание местных жителей восстановить
Но если все так, то работ по восстановлению еще слишком много.
Андрей вошел внутрь храма. Там оказалось чисто и довольно светло. Под самым куполом размещалось несколько стрельчатых окон, забранных решетками. Под ногами – крупная напольная плитка. Местами – с трещинами и выбоинами. К центру зала количество трещин резко увеличивалось, виднелись крупные пробоины. Кто-то явно пытался заделать их раствором, а напольное покрытие собрать из осколков плитки. Удалось не везде.
— Взрыв случился здесь, — староста указал на скопление трещин. — Этот зал, алтарная часть – выгорело все.
Андрей окинул взглядом стены – ровные, без следов копоти, кое–где еще виднеется роспись. Поблекшая и явно не один год простоявшая под напором воды и ветра, пока строители не закрыли купол. Неумело, далеко не самым качественным металлом, но этого вполне хватало. Пока.
По залу расставлено несколько больших латунных подсвечников. Начищенные до блеска, они – единственное, что напоминало о прежнем убранстве. Впрочем, совсем не обязательно богатом. В девяностые, насколько помнил Андрей, на реставрацию храмов не выделялось столь значительных средств, как хотя бы десять лет спустя.
— И что, останки убитых здесь находят до сих пор?
— Случается, — сказал староста. Он трижды перекрестился, стоя напротив того места, где когда-то размещался алтарь. — Сейчас уже очень редко и только снаружи.
— А службы ведутся?
— Здесь – нет. Только в деревне. Слишком опасно заводить большое количество народа в замкнутое помещение в черте города.
— Не думаю, что есть большая разница, где мы молимся, — сказал отец Всеволод. — Главное, чтобы от чистого сердца.
— Может быть, может быть… А что, если прочесть что-то специальное? Что-то вроде молитвы по изгнанию Дьявола или демонов? — Андрей повернулся к говорившему. — Я не разбираюсь во всем этом. Но ведь проводят же обряды экзорцизма. Не знаю, уж насколько они реальны и насколько помогают так называемым одержимым. А что, если в нашем случае одержим не человек, а город? Все строения сразу.
Староста и отец Всеволод переглянусь.
— Возможно, вы и правы, молодой человек, — проговорил последний. — Но мне не известны эти молитвы.
— Почему?
— Дело в том, что настоятель этого храма погиб двадцать лет назад. Замены ему прислать не успели.
— А вы кто?
— Я духовник. Человек, который может выслушать, может дать совет. Даже не наставление. И Степан Михайлович, и все остальные называют меня отцом не по праву. В прошлом я абсолютно светский человек.
— Ничего не понимаю. Ну а книги у вас какие-нибудь есть? Библия…