Мертвый час
Шрифт:
Узнав, что Прыжов – доктор, Юлия Васильевна принялась расспрашивать его, правильно ли лечат ее врачи. Сашенька знала, что Лешич подобные разговоры обычно пресекает: по его мнению, коли пациент не доверяет доктору, должен обратиться к другому, а не проверять его назначения. Однако сейчас Прыжов терпеливо выслушал Четыркину и уже перед самым театром посоветовал какую-то мазь от экземы.
Юлия Васильевна горячо его поблагодарила:
– Большое спасибо. Сейчас куплю билеты на вечерний спектакль и зайду к Соломону. Так что, Александра
Вот ведь привязалась!
– Я сперва на купальни, детей проведаю.
Сашенька с Лешичем медленно, благо время позволяло, шли к пристани.
– Четыркина у салона случайно появилась? – спросил Прыжов.
– Думаю, нет. Я у нее адрес узнавала. Видимо, решила выяснить, с кем у меня свидание.
– Из собственного окна могла увидеть. Мы ведь вместе выходили.
– А вдруг совпало? Вдруг нам было по пути? Кстати, а откуда она тебя знает?
Лешич засмущался:
– Ну, мы утром с Наташей… вышли в сад… поздороваться…
– То бишь поцеловаться?
– Ну не при детях же? Нашли укромное место под вишней. А Четыркина, оказывается, под соседней сидела, на стульчике, фотографические карточки разглядывала. Пришлось представиться.
– Понятно.
– Господи, а вдруг Четыркина Наташе про нас и про салон расскажет? Что она подумает?
– Опереди ее. Расскажи сам, – посоветовала Сашенька.
– Нет, ни в коем случае. Не поверит.
– Если Наталья тебе не верит, зачем ты на ней женишься? Ладно, меня это не касается. Что ты выяснил у Копосовой?
– Ровным счетом ничего. Урушадзе в салоне ни разу не был.
– Врет.
– Икону целовала, я ведь ей тоже сперва не поверил, врачебно-полицейским комитетом грозил. А она ни в какую. Мол, с таким видным мужчиной сама бы не прочь…
– Значит, Копосова с ним знакома?
– Волобуев их как-то на улице представил.
– Вот как…
– Твой похотливый граф – постоянный клиент.
– Кто бы сомневался…
– А вот его зять туда так и не заглянул.
– Выходит, верный муж и примерный семьянин…
Сашеньке вспомнилась невзрачная Ася. Что такой красавец в ней нашел?
– Не думаю. Копосова однажды видела князя у местного борделя…
– Адрес борделя выяснил?
– Ты не просила…
– А сам не догадался? Я разве ясновидящая? Я считала, Урушадзе с благородной путается. Выходит, нет. Впрочем, и лучше. Благородную попробуй уговори прийти в суд. А проститутке чего стесняться?
– Стесняться и вправду нечего. Только вряд ли вспомнит, кто с ней был две недели назад.
– Вспомнит как миленькая. Если уж Копосова заглядывалась…
– В борделе каждая девица за ночь обслуживает десяток клиентов. И фамилий у посетителей не спрашивает.
– Значит, пригрозишь военно-полицейским комитетом…
– Я? – оторопел Лешич.
– Ну а кто? Меня в бордель и на порог не пустят.
– А я туда не пойду.
– Как это?
– Мне
– Лешич, умоляю…
– Вон, дети твои ждут, – Лешич издалека помахал им рукой.
– Извинись перед ними, скажи, что планы поменялись…
– Ага! Мне срочно захотелось проститутку. Так и скажу…
На всех парах к ним летел Володя:
– Мама! Мамочка! Я знал, что ты придешь. Потому что Обормота не поймал. Он с перепуга на крышу залез.
Сашенька прижала сына:
– Наталья Ивановна объяснила тебе, что коты не купаются.
– А ты?
– И я.
– Значит, ты – кот? Мамочка, ну пойдемте.
– Нет, дорогой. Я зашла лишь проведать вас. А купаться не пойду…
– Но почему?
– Это платье сложно снять…
– В нем и купайся.
– И дядя Леша не пойдет…
– Я пойду, еще как пойду. Мамочка шутит, – бесцеремонно перебил Сашеньку Прыжов. – Айда в море.
– Ура!
И где прикажете искать бордель? Вывески на них запрещены. По занавешенным окнам? [98] Так из-за яркого солнца в половине домов сегодня зашторены.
Сашенька огляделась. Ну да, так и есть. Лишь в аптеке Соломона нет занавесок.
Соломон! Он-то и поможет. Проститутки ведь тоже болеют: ангиной, насморком, почечуем, не говоря про сифилис и триппер. Следовательно, покупают лекарства. И значит, Соломон их в лицо знает.
98
Согласно правилам окна в домах терпимости должны были быть всегда занавешены.
Ушла от него Четыркина или нет?
Сашенька подождала чуть-чуть на площади. Заметив горничную, выскочившую от Соломона с пузырьком в руках, подошла к ней:
– В аптеке много покупателей?
– Дык никого, барыня.
Соломон обрадовался:
– Жду вас с самого утра, ваше сиятельство.
Сашенька посмотрела с изумлением. С какой стати?
– Удалось вам поговорить с Ниной?
Ах да! Столько событий с их вчерашней встречи произошло…
– Да, конечно. Нина все поняла и впредь так поступать не будет.
– Очень хорошо. Очень. Теперь я спокоен. Кстати, Осипа Митрофановича я расспросил…
Княгиня с трудом припомнила:
– Обер-кондуктора?
– Его самого. Сказал, что Нина до самого Петербурга ехала.
– Я знаю.
– Вас что-то беспокоит, ваше сиятельство? Не печень ли? Не из-за нее ли круги под глазами?
– Нет, печень моя в норме. Однако, вы правы, предмет для беспокойства имеется.
– Слушаю вас.
– Не знаю, как и сказать… – замялась Сашенька.
– Я тоже вчера не знал, как открыться. А вы подбодрили: «Смелее, Соломон!» И все разрешилось. Теперь моя очередь: «Смелее, ваше сиятельство!»