Месть старухи
Шрифт:
– Ты хорошо помнишь, где искать дом Варесов? – спрашивала Габриэла уже во второй раз. – Я не хотела бы расспрашивать незнакомых людей.
– Достаточно хорошо, сеньора. Сейчас, наверное, нужно свернуть направо. Педро, я верно говорю? – толкнула она рукой кучера.
– Верно, верно, Ирия! Ты правильно запомнила мой рассказ, и четверти часа не понадобится нам на дорогу, – он хлестнул уставших животных вожжами.
– Сеньора, вон тот дом, – повернулся Педро к Габриэле, указав кнутовищем. – Красивый
Он лихо осадил мулов у ворот и требовательно постучал кнутовищем по воротам. Дождался конюха, проговорил решительно:
– Отворяй, братец, ворота! Гости к дону Хуану и донье Эсмеральде.
Когда коляска въехала во двор, на крыльцо вышел Хуан. Он с удивлением чуть не раскрыл рот, узрев необычную гостью.
– Боже! Кого я вижу! Какими судьбами к нам?
– Прежде всего, хочу тотчас предупредить, что никаких ссор и осложнений не ожидается, Хуан. Я с мирной миссией, и прошу принять меня хоть на одну ночь. Я жажду мира и покоя, наконец!
– Привет, Габи! Конечно, можешь проходить. Я сейчас кликну Миру.
– Не спеши. Я пройду в дом. Можно? Он у тебя красивый. Маловат, но вполне приличный!
Она неторопливо прошла в гостиную. Неожиданно с визгом и смехом туда влетели Луиса и Мунтала. Они остолбенели, увидев гостью. С широко открытыми глазами впились в молодую красивую женщину.
– Девочки, это тётя Габриэла. Наша гостья. Луиса, сбегай позови маму. Но не говори, кто к нам пожаловал. Договорились?
Луиса изобразила вежливый полуприсед, и тут же убежала. Габриэла подошла к Мунтале, положила ладонь на её пышные волосы с яркой красной лентой в них, спросила ласково, с видимым волнением и дрожью в голосе:
– Это ты Мунтала? Ты веселишься тут?
– Да! Мы с Луисой много играем. Мы подруги и сёстры, – проговорила девочка и опустила голову.
– Ты чем-то недовольна, девочка?
– Я знаю, что она мне не сестра, а мне так хотелось бы быть такой. И она имеет маму, а у меня её нет.
Габриэла хотела что-то спросит, но Хуан опередил, пояснив смущённо:
– Луиса, мы её удочерили. Сразу стала называть Миру мамой. А Мунтале стало обидно, что это не её мама. Верно я говорю, Тала?
Девочка не подняла голову. Помолчала, затем молвила тихо:
– Конечно, у Луисы есть мама! Я тоже хочу иметь мамой донью Миру.
– Тебе этого не позволяют? – коварно спросила Габриэла.
– Позволяют, даже настаивают. Да у меня язык не поворачивается на это.
– Она здесь стала очень стеснительной. А Луиса очень подвижна и шумна. Но они отлично сдружились. Скажи своё мнение тёте, Мунтала.
– Мы скоро поедем в монастырь учиться! Меня Луиса уже готовит к нему. Только не охота расставаться с дядей Хуаном и доньей Мирой, сеньора. Они обещали каждую неделю нас навещать или привозить на выходные домой!
Послышался плач ребёнка. Габриэла вопросительно глянула на Хуана.
– Да, Габриэла! Это наш сын. Хуан Антонио! Мы его ужасно любим! Мира, тебе помочь? – Хуан бросился к лестнице.
Мира остановилась, не закончив спуск. В глазах застыл страх. Лицо побледнело, окаменело.
– Не бойся, Мира! – Габриэла сделала шаг к лестнице. – Я решила помириться. Мы ведь сёстры! Это мне знак свыше, Мира. – Габриэла протянула руки к Мире. Та сделала робкий шаг по лестнице, прижала ребёнка крепче к груди и он захныкал.
– Сомневаюсь, что тебе можно верить, – наконец ответила Мира очень неуверенно, с большим напряжением.
– Прости за все мои прежние поступки, Мира. Я не могу сразу доказать тебе свою искренность. Но, позволь мне хоть попробовать. А это требует времени. И дай, пожалуйста, посмотреть твоего сына. Это же мой… новый родственник, да? Прошу тебя.
Хуан подошёл, взял Миру под руку, и они вместе подошли к Габриэле.
– Смотри, Габи, какой у нас сынишка! – с восхищением молвил Хуан. – Просто прелесть!
Мира осторожно отвернула край кружевной простынки, и синие глаза устремили взгляд на незнакомую тётю. Личико сморщилось, и ребёнок опять захныкал.
– Чудное дитя! Хуан Антонио? Очень хорошее сочетание. Поздравляю! Сколько ему месяцев?
– Уже три! – Хуан не мог удержать рвущуюся улыбку, – Меня узнаёт, улыбается! Девочки его очень любят. Постоянно возятся. Особенно Тала.
Лицо Габриэлы посуровело.
– Но что мы торчим тут? – воскликнул Хуан. – Луиса, распорядись на кухне. Прошу в столовую.
Чувствовалось неловкое напряжение. Особенно это было заметно на Мире. Она прижимала ребёнка к себе с таким видом, будто его собираются отнять. Даже Луисе не передала его и нервно ходила по, комнате, не собираясь присесть.
Разговор вяло теплился всё больше вокруг мелочей и дома. Потом Габриэла вдруг проговорила:
– Твой брат порывался приехать, Мира. Отговорила. Меня будет достаточно. Ему здесь пока нечего делать. Кстати, – повернулась она к Хуану, – он до сих пор побаивается встречи с тобой. Видно, ты сильно его напугал когда-то, – она многозначительно улыбнулась.
– Это когда мы бились на шпагах? – усмехнулся Хуан, – Он оказался слишком слабым противником. Мне просто не хотелось убивать его.
– Я его умоляла отказаться от того глупого поединка, – заметила Габриэла. – Но куда там! Он и слушать не хотел. Потом клял себя и горел несбыточной надеждой снова посчитаться с тобой.
– Хуан, ты мне не говорил об этом, – наконец подала свой голос Мира.
– Пустяки! Не стоит внимания. Вот на корабле мне пришлось изрядно струхнуть. Но обошлось. Матросы оказались в благодушном настроении.