Месть в законе
Шрифт:
– Неохота мне, - вяло ответил тот, снова выпивая и закусывая водку остатками палтуса.
– Не понял!
– Потапов повысил голос.
– Что значит «неохота»?! Мы че тут, в дочки-матери играем?!
– Да ладно тебе орать! Сказал - не хочу!
– А ты захоти! Нашелся тут - правильный! Я захотел и ты должен. А то, блин, еще стуканешь на меня при случае. А ну, вставай, баран!
– Потапов неожиданно схватил автомат и передернул затворную раму, досылая патрон в казенную часть ствола.
– Ты сдурел, что ли, Леха?!
– не на шутку перепугался Филимонов.
Оба они немало выпили, и вероятность того, что напарник (подельник?) нажмет на спусковой крючок, была очень велика. А потому сержанту Филимонову ничего больше не оставалось, как только выполнить требование.
Приспустив брюки до колен, он схватил измученную девчонку за волосы и потянул к себе, не поднимая ее полностью с пола.
– Давай, тварь, помогай!
– выдавил из себя.
– Рот открой, сука!
…Когда Фарид приехал в магазин за выручкой, оба милиционера ждали его, как ни в чем не бывало, в торговом зале.
Продавщицы за прилавком не было.
– О!
– весело воскликнул Филимонов.
– Здорово, купец!
– Давно не делился!
– искусственно бодрым тоном проговорил Потапов.
– Отстегни детишкам на молочишко!
– Здравствуйте, - поприветствовал Фарид и осмотрелся в торговом зале.
– А где Вера? Продавщицу не видели?
– А мы ее отпустили!
– засмеялся Филимонов.
– Со своей курвой сам разберешься - небрежно бросил Потапов.
– Деньги гони.
В это время продавщица Вера немного пришла в себя после пережитого. Сидя на полу подсобки, она взяла бутылку из-под выпитой милиционерами водки, ударила ею о деревянный табурет. Долго смотрела на получившуюся «розочку». Потом, стиснув зубы и зажмурившись, с силой полоснула осколком бутылочного стекла по венам на левой руке.
– Вах! Что там такое?
– всполошился Фарид, услыхав звук бьющегося стекла из подсобного помещения.
– Кто там? Вера?
– Вера, не Вера - какая разница?!
– обозлился Потапов.
– У нас с тобой все равно разная вера. Доставай «бабки», чучмек!
– он схватил обеими руками Фарида за грудки.
Коммерсант вытащил из кармана бумажник, не раскрывая его, сунул в руку другому милиционеру и, оттолкнув Потапова, кинулся к подсобке.
– Вера!!!
– закричал, перепугавшись.
– Верочка!!! Что ты делаешь?! Дура!!!
Она лежала уже бледная в огромной луже крови.
Фарид быстро снял с себя брючной ремень и ловко перетянул ей руку выше локтя.
– Очнись!!!
– кричал осипшим голосом.
– Не умирай, тебе говорят!!!
Затем достал мобильный телефон и набрал «03».
– Скорая помощь!!! Але!!! Скорая!!!
– А что мне котик принес?
– игриво спросила Инга - яркая рыжеволосая женщина лет тридцати, выходя в прихожую, как только услышала щелчок дверного замка.
Филимонов, нагруженный большими полиэтиленовыми пакетами, вернулся после дежурства домой.
– Рыбка моя сладкая!
– отвечал он жене.
– Это все - тебе! Держи, любимая!
– Золотой ты мой!
– она приняла из его рук пакеты.
– Драгоценный ты мой! Устал маленький! Заработался бедненький!
– Ну, не такой уж я и бедненький!
– Филимонов достал из нагрудного накладного кармана форменной куртки портмоне, которое еще вчера вечером они с Потаповым забрали у Фарида.
– Посмотри, сколько там?
– Он протянул бумажник Инге.
– Ну-у-у, - она не торопясь, пересчитала купюры разного достоинства.
– Что тебе сказать? Бывало и побольше.
– Оборзела, что ли?
– рыкнул Филимонов, разуваясь.
– Все тебе мало!
– Да шучу я!
– успокоила его жена.
– Шу-чу! Есть будешь?
– Нет. Устал. Спать пойду.
– Ой! Какая прелесть!
– она вынула из пакета и повертела перед собой шелковую блузку.
– В самый раз на меня… Хотя, погоди… - Лицо ее омрачилось.
– Я же точно такую у Ольги Климовой видала. Ты что, у нее купил?!
– глаза сверкнули яростью.
– Да как ты мог?!
– Дура что ли?!
– возмутился Филимонов.
– Посмотри, там же бирка есть!
– Да что мне твоя бирка!
– завопила Инга.
– Не хочу я носить то, что Климова носит еще с прошлого года!
– Ну и не носи… - безразлично ответил Филимонов.
– И не буду!
– с вызовом сказала Инга.
– Не будешь - и не носи!!!
– стал «заводиться» муж.
– Ах, тебе все равно, значит, во что твоя жена будет одета?! Да?! Нет, ты мне скажи - тебе все равно?!
– она попыталась ухватить Филимонова за рукав.
– Да пошла ты!
– прикрикнул он и удалился в спальню.
– Елки-палки!
– Инга еще раз посмотрела блузку.
– А у Климовой-то совсем не такая… Хи-хи! Ошибочка вышла. Петруша!
– ласково позвала она мужа.
– А я иду к тебе!
– скинув с себя тонкий пеньюар, она кошачьей плавной и изящной походкой направилась туда, куда только что скрылся от нее дражайший супруг.
Потапову отдохнуть не дали вообще.
Домочадцы - грузная и непомерно измазанная краской жена и трое дочерей от четырех до семи лет, а так же любимая теща, фыркнувшая что-то вроде «явился - не запылился», плюс собака неизвестной человечеству породы - обступили его со всех сторон и театрально застыли в немых позах.
Первой приступила к действиям законная супруга.
– Так, - решительно произнесла она.
– Давай-ка, посмотрим, что сегодня?
Не изобретая ничего нового - она всегда так поступала, встречая Потапова с дежурства - сунула руку в его карман. Достала оттуда пачку мятых денежных знаков.
В каждом ее жесте отслеживались серьезный подход к процессу и твердость намерений. Поэтому Потапов возражать даже не пытался.
– Ага!
– довольно произнесла жена.
– Нормально. Вот это, - она отсчитала из пачки нужную сумму.
– Я забираю на новый холодильник. Это - тебе на пиво с сигаретами. А на эти деньги ты сейчас же поведешь детей в зоопарк.