Место смерти изменить нельзя
Шрифт:
— И адресной книжки у нас нет… — покачал головой Реми. — А что же вы днем не разглядели — рыжая или нет?
— У нее шляпка так низко была надвинута, что я ее-то с трудом узнала.
— Она никогда не приходила в отсутствие Арно?
— Вроде нет. Я же не шпионю.
— Но у вас ключи от квартиры месье Дора, не правда ли? Не заставали вы эту даму у него в квартире в отсутствие хозяина?
— Ни разу. А почему вы такой странный вопрос задаете? Это важно?
— Нет, просто пытаюсь понять… В квартире Арно
— Так что вы хотите сказать? Что никаких таких отношений между ними не было? — обрадовалась соседка.
— Или что они их очень тщательно скрывают… — разочаровал ее Реми. — И шляпка к тому же надвинутая… У кого-нибудь, на ваш взгляд, еще есть ключи от его квартиры?
— У Сони.
— Допустим, зная, что вы или Соня можете посетить его квартиру, он не хотел, чтобы в ней могли себя выдать следы пребывания женщины…
— Что же это за тайны такие? Он в конце концов одинокий холостой мужчина, может себе позволить! Кому какое дело!
— Да это я так пока, гадаю. Какое-то ведь должно быть объяснение факту, что в квартире нет следов присутствия женщины, тогда как женщина в ней присутствует время от времени? Либо у них не тот род отношений, либо они их тщательно скрывают… Вот и все. Может, возраста своего стесняется. Женщина эта ведь, как вы говорили, возраста Сони примерно? Его дочери… И после ТОЙ истории с Мадлен… Кто знает. Посмотрим. Давно она появилась, эта женщина?
— Месяца три назад.
— Скажите, Максим, никто не звонил в квартиру месье Дорана? — развернулся детектив в его сторону. — Никто его не спрашивал?
— В моем присутствии — никто.
— На автоответчике не было посланий?
— Нет.
— Не было таких звонков, когда, услышав ваш голос, абонент вешал трубку?
— Нет. А ведь странно, не правда ли? Должен же кто-то звонить дяде!
— Странно. Хотя и не очень, если вдуматься. Ваш дядя — как мне сказали — любит информировать своих знакомых о своих делах. Так что он, должно быть, предупредил всех о вашем приезде. И даже, возможно, просил его на это время не беспокоить…
— Скорее всего именно так, — признал логику детектива Максим.
— А Мадлен, значит, часто приходит? — продолжил свою беседу с мадам Вансан Реми.
— Иногда. Не так чтоб очень часто.
— У вас, случаем, нет ее адреса?
— Нет. На случай чего у меня телефон и адрес Сони, дочь все же. А Мадлен — это так…
— Что вы хотите сказать?
— Арно старую вину заглаживает… Вы, как я понимаю, осведомлены?
— Да, я в курсе… Вы полагаете, что Арно испытывает чувство вины перед Мадлен? До сих пор?
— А как по-вашему? Девочку чуть не совратил.
— Так ведь она сама пришла к нему.
— Что вы хотите от дитяти? В шестнадцать лет они одни
— Справедливо, — вежливо согласился Реми. — Ну а со стороны Мадлен что?
Какие отношения с месье Дором?
— А чего ей! Она теперь пользуется.
— Что вы хотите этим сказать?
— Подарки Арно ей делает. И детям ее. Под Рождество с полными руками уходят, в лифт не влезают из-за коробок.
— Ясненько. Вы не откажетесь заглянуть в квартиру месье Дора?
Посмотреть, нет ли чего необычного?
— Ради бога, — охотно откликнулась хозяйка. Выпростав грузное тело из тесных объятий кресла, она накинула на плечи просторный жакет и тяжело поплыла по коридору.
— Ну, коль скоро тут живет месье племянник, то теперь трудно сказать, что не так. Тут многое не так, — сказала она неприязненно, осматриваясь.
— Что, например?
— Вещи не на местах.
— Какие?
— Вот эти чашки, например. Месье Дор никогда в сушилке посуду не оставляет; полотенце должно висеть вот там, на крючке; потом, пепельницы он никогда…
— Что-нибудь более существенное вы не находите? Мадам Вансан медленно вращалась вокруг своей оси, изучая.
— Если это, на ваш взгляд, несущественно, то тогда… Вроде все как обычно.
— Вы одежду месье Дора хорошо знаете? Можете мне сказать, что отсутствует?
— Это вряд ли.
— Взгляните все же.
— Нет, не скажу вам, — покачивая головой, произнесла соседка, глядя в распахнутый шкаф. — Не знаю. На мой взгляд, вроде все тут. Даже брюки вот эти, — она указала на спинку стула, на которой небрежно висели фланелевые темно-серые брюки и мягкий спортивный пуловер, — он дома обычно носит.
— Тут Соня нужна, — сказал Реми. — Она должна знать вещи отца.
— Ой, вы придумали! — покачала головой соседка. — Откуда Соне-то знать?
Что она, ухаживает за ним? Стирает, гладит?
— А кто ему стирает?
— Он такие вещи, как брюки, пиджаки, в чистку отдает, а остальное сам в машину заправляет. Гладит Мари.
— Может, Мари знает?
— Уж скорее, чем Соня.
— Дайте мне ее телефон, пожалуйста. У вас ведь есть?
— Есть. В записной книжке посмотреть надо.
— Хорошо, после, — кивнул Реми. — Так больше ничего не скажете?
— Не пойму я, чего вы от меня еще хотите. Вещи не на местах, так это ведь месье племянник разложил как ему нравится. Мебель стоит где стояла… А столик этот, русское наследство, и при всем желании не сдвинешь. У него ножки к полу привинчены.
— Вот как? — Реми склонился к полу, вглядываясь в основание ножек. — Какая работа! Пока не всмотришься, ни за что не заметишь, — похвалил он.
— Арно сам привинтил, — гордо сказала мадам Вансан. — Такую вещь нельзя портить.