Металлическое вторжение
Шрифт:
– Хотите, я покажу вам Вавилон?
– спросил Белениус.
Шелест и Ют, разом забыв об удивительном напитке, чуть не поперхнулись от неожиданности.
– А вы можете?
– изумленно ахнула Ют.
– Увы, только на картинке, - Белениус чуть улыбнулся.
– Пожалуйста, - Шелест, не в силах сидеть на месте после такого предложения, встал было на ноги, но Белениус жестом велел ему сесть обратно.
Он снял с полки увесистый том ослепительно белого цвета и, пролистав его, положил на стол в раскрытом виде.
– Шелест, то самое?..
– Да, - у Шелеста даже сел голос.
– То самое.
Именно
Шелест жадно всматривался в рисунок, раскинувшийся сразу на обе страницы книги. Город, даже будучи просто картинкой, манил к себе. И если в туманном озерном видении его нельзя было как следует разглядеть, то здесь этой проблемы не возникало. Шелест мог подробно рассмотреть крыши домов, плоские и островерхие, широкие дороги и узенькие улочки, большой дворец и ведущую к нему огромную лестницу. Шелест с облегчением подумал, что это ничуть не похоже на Вавилон из его мира. Скорее, это походило на красивый и богатый средневековый город. Но все же в этой почти сказочной картине что-то смущало.
Разглядывая прекрасный храм, окруженный колоннами, Шелест отметил, что больше всего Вавилон похож на обитель праведников, которые следуют строгим законам и живут за счет взаимного счастья.
Белениус улыбнулся и закрыл книгу.
– Будем считать, что ваше первое знакомство с Вавилоном прошло успешно.
– О чем вы?
– спросил Шелест.
– Этот напиток, - Белениус кивнул на его кубок, - можно отведать только здесь. Ну и, конечно, в Вавилоне.
– Правда?
– засомневался Шелест, покосившись на кувшин.
– Вы точно уверены? Кажется, в нем есть алкоголь, а Вавилон создает впечатление города...
– он призадумался.
– Непорочного. И это меня несколько удручает, - спешно добавил Шелест, заметив, как удивленно вскинул брови Белениус.
– Об этом я и говорю, - сказал он.
– Ты четко разделяешь черное и белое, и это заставляет тебя задавать мне вопросы о тьме и свете.
– Как это связано?
– не понял Шелест.
– Связь самая прямая. Вавилон действительно чтит свою религию. Но ведь если бы его жители целыми сутками только этим и занимались, то тебе бы там нечего было делать, не так ли?
– Да, - кивнул Шелест.
Веру он уважал, но чтобы постоянно находиться в окружении фанатиков, которые и говорить ни о чем другом не могут? Это было не для него. К тому же, Шелест был уверен, что эти верующие растерзали бы его голыми руками. Во всяком случае, его преподаватель по богословию не раз порывался это сделать после того, как у Шелеста на уроке зазвонил мобильный телефон, бодро отыграв композицию под названием «We Have No God», что в переводе означало «У нас нет Бога». И хотя никакой техники у него с собой больше не было, порой людям было достаточно его длинных волос и цепи на джинсах.
– А если бы там царствовало бесконечное празднество, свободное от всяких нравственных норм, то вы бы там больше недели также не задержались, - продолжал Белениус.
– Верно, - признала Ют.
– Значит, там есть и то, и другое?
– Конечно. По сути, чистый свет ничем не лучше непроглядной тьмы, - Белениус пригубил из своего кубка.
– Поэтому самые сильные люди сочетают в себе и тьму, и свет. То же относится и к городам... И вообще ко всему. День хорош по-своему, ночь - по-своему, и идеал - это их чередование.
– То есть Вавилон приветствует и зло в чистом виде?
– изумился Шелест.
– Ну, можно и так сказать. Знаете, как там называют тех, кто ценой своей жизни защищает город?
– Как?
– хором спросили Шелест и Ют.
– Воины света, порождения тьмы. Кстати, сдается мне, и тебя там тоже так назовут, - Белениус посмотрел на Шелеста.
– Я - порождение тьмы?
– уточнил Шелест, указывая на себя пальцем. Это он слышал уже не раз, но впервые в качестве похвалы.
– Похоже на то, - кивнул Белениус.
– Но ведь это не значит, что ты не можешь находиться на стороне света.
Шелест задумался. Эти слова очень заинтересовали его.
– Может, это и хорошо, - сказал он, когда они уже улеглись спать - Шелест растянулся на деревянной скамье, Ют устроилась на его плече.
– По крайней мере, если я - порождение тьмы, то проход через эту равнину мне обеспечен.
– А что насчет меня?
– Ты ничем не лучше, - Шелест шутливо щелкнул ее пальцем.
– Так что и ты пройдешь. А вообще, здорово он сказал, правда? Воины света, порождения тьмы... Мы будем сражаться по зову судьбы, - вдруг тихонько пропел он, радуясь неожиданно нашедшимся словам и, что было еще приятнее, музыке.
– Загнул, - покачала головой Ют.
– С такими песнями тебя оттуда мигом выставят.
– Но я люблю петь, - протянул Шелест капризным голосом.
– Как будто это кого-нибудь волнует, - хихикнула Ют.
Ночь прошла спокойно. На обоих навалилась усталость. Но перед тем как провалиться в сон, Шелест успел еще раз представить Вавилон, который, кажется, становился все ближе.
Утро для них наступило рано. Шелест и Ют по совету Белениуса отправились в путь с первыми лучами солнца.
Выйдя за пределы странного селения, о котором Белениус не сказал ни слова, и в котором по-прежнему не наблюдалось людей, они двинулись вдоль горной цепи. Белениус уклончиво отвечал на разные вопросы, в том числе и о Вавилоне, но ничего конкретного из него вытянуть не удалось. Теперь он стал очень похож на перевозчика через «море», от которого нельзя было добиться сколько-нибудь дельных ответов.
Вскоре они остановились, хотя горная цепь еще не кончилась.
– В чем дело, Беле...
– начал было Шелест, но, заметив слева яркое свечение, прикрыл глаза рукой и осторожно обернулся.
До этого момента по левую сторону простиралась всего лишь бесплодная, непривлекательная пустошь, та самая, мимо которой они так долго шли еще со вчерашнего утра. Теперь же она сменилась землей, густо заросшей рожью высотой в половину человеческого роста. Золотистые колосья отражали солнечный свет, заставляя поле светиться.
– Потрясающе!
– воскликнула Ют.
– Это равнина Света, - сказал Белениус.
– Дальше пойдете сами. Прямо через нее.
– Белениус, а вы были в Вавилоне?