Между жизнью и смертью
Шрифт:
Так, по одному и по двое, немецкие господа разобрали нас всех. Те, кто был пониже ростом и послабее, сначала пришлись немцам не по вкусу, но под конец разобрали и их. Володю взял простенько одетый старый немец.
– Это, должно быть, бедный богач, - рассмеялся Володя.
Старый немец оглянулся на него и вдруг улыбнулся, потом легонько похлопал Володю по плечу и сказал:
– Юнг*.
_______________
* "Молодой".
Почему-то верилось, что этот пожилой немец окажется добрым. Лицо его в морщинах, волосы выбелены сединой. Немало, должно быть, испытал он на своем веку.
Во дворе появилась молодая женщина. Ее ярко-рыжие косы аккуратно сложены венком вокруг головы. Она среднего роста, но высокие каблучки и длинное платье делают ее выше и стройней. Издали женщина кажется очень красивой, но вблизи это впечатление теряется. Глаза у нее необыкновенно большие, и веки то и дело опускаются, прикрывая их. Лишь разговаривая с людьми, она глядит пристально, не мигая. И тогда ее глаза смахивают на кукольные, стеклянные.
Увидя эту даму, немцы заулыбались.
– Гутен таг, гутен таг*, - приветствовали они ее.
Фельдфебель двинулся ей навстречу и начал что-то говорить, но та, не останавливаясь, пошла прямо вдоль строя.
_______________
* "Добрый день, добрый день".
Подойдя к двум рослым пленным и указывая на них пальцем, она обратилась к фельдфебелю.
Толстый немец, сидевший в стороне с трубкой в зубах, тотчас вскочил, подошел к даме и свысока, даже несколько надменно, бросил:
– Майне*.
_______________
* "Мои".
Женщина метнула в толстяка злой взгляд, но промолчала. Только погрозила пальчиком фельдфебелю, что-то бормоча себе под нос. Разобрали, дескать, тут без меня самых сильных, а мне оставили одну шваль!..
Фельдфебель смягчил голос, должно быть, успокаивая ее. Он подвел женщину к нам.
Возле меня немка задержала шаг. "Ну, - подумал я, - настала моя очередь". Так и вышло. Дама осмотрела меня с головы до ног. Взглянула на руки. Потом обернулась к фельдфебелю и взяла у него мою карточку. Видимо, ее интересовал и мой возраст, и профессия.
– Гут, - протянула она и, поглядев своими стеклянными глазами в упор, сказала:
– Их бин фрау Якоб*.
_______________
* "Я госпожа Якоб".
Для меня это значило: "Я твоя хозяйка".
Хозяева разошлись по домам. Уже вечерело. Через тесную дверь нас провели в какое-то помещение. Это была довольно просторная тюремная камера с зарешеченными окнами. За ними виднелись лишь глухие стены соседних зданий. В камере были расставлены двухъярусные деревянные нары. В стороне стоял стол и несколько стульев.
– А тут спокойно, - сказал один из пленных, растягиваясь на матраце, набитом стружкой.
В камеру заглянул фельдфебель с солдатами. Пересчитали нас. Кто-то из пленных напомнил фельдфебелю про еду. Тот, не задумываясь, ответил:
– Морген*.
_______________
* "Завтра".
Выходя, он с порога окинул нас глазами еще раз и бросил:
– Альзо, гутен нахт*, - и вышел.
_______________
* "Итак, доброй ночи".
Дверь захлопнулась.
Прогремел замок, и в камере стало тихо. За окнами стояла ночь.
ФРАУ ЯКОБ
Сквозь сон я услышал какой-то рокот. Сначала этот звук казался очень далеким, но постепенно он нарастал. Вдруг тревожно и резко взвыла сирена. Я открыл глаза. В камере темным-темно. Над селом проносятся бомбовозы. Пленные проснулись. Кто-то простонал, кто-то вздохнул тяжело.
– Должно быть, англичане...
– Точно, они!
Мы снова притихли. Ждали взрыва бомб. Но гул самолетов уходил все дальше и, наконец, затих совершенно.
– Улетели, - проговорил Володя.
– Улетели, - повторил я.
– Видать, "гостинец" повезли на Берлин, - проговорил один из пленных.
– А может, они уже скинули "гостинчики" куда надо и вертают домой, - сказал еще кто-то, вступая в разговор.
Тут из-за двери донесся голос фельдфебеля. Вместе с ним вошло в камеру несколько солдат. Воздушная тревога, видно, и их подняла на ноги. По камере забегала лучи карманных фонарей.
– Русски, шляфен*, - гаркнул один из солдат.
_______________
* "Русские, спать!"
Спустя минуту они заперли нас и ушли.
Разговор не возобновился, хотя сон уже покинул нас.
Я задумался. Мне давно хотелось понять, в какой части Германии мы находимся. В каком направлении Берлин? Возможен ли отсюда побег?
Я искал ответа на эти вопросы, но не находил его. Такие минуты для пленного - самые мучительные. Он чувствует себя заброшенным в какую-то глубокую яму. Вот и мне сейчас казалось, что я лежу на дне пропасти.
Над селом неожиданно раздался звон. Это часы на церковной башне отбивали шесть. Ставни на наших окнах распахнулись, и в крохотные квадратики решеток пролился утренний свет. Тут мы увидели друг друга и обрадовались, точно всю эту ночь проблуждали в какой-то мгле.
Нас вывели во двор. Фельдфебель принялся выстраивать пленных, вызывая каждого по списку. Однако в списке были названы, не наши имена, а фамилии хозяев.
– Фрау Якоб, - выкликнул фельдфебель.
Я встал в строй. Рядом со мной встали еще четверо пленных.
– Марш, марш!
– прокричал солдат, щелкая затвором, и вывел нас на улицу.
Пройдя полквартала, мы остановились. У ворот стоял толстый немец. Солдат оставил в распоряжение толстяка двух военнопленных и повел нас дальше. В дверях одного из домов появилась фрау Якоб.
– Гутен морген, фрау*, - приветствовал ее солдат и что-то разъяснил ей, указывая на меня.
– Я, я**, - ответила фрау, кивая в знак согласия.
_______________
* "Доброе утро, сударыня".
** "Да, да".