Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 11. Часть 16. Странствия (2000–2002)
Шрифт:
Ричард Нортон в поездке по Исфахану везде говорил, что он американец, и повсюду встречал позитивную реакцию со стороны местных жителей. Одни говорили, что учились в США, другие – что имеют там родственников, третьи выражали надежду на скорейшую нормализацию американо-иранских отношений, четвертые (как наша гидша) стремились попрактиковаться в английском языке. На нас, русских, реагировали без энтузиазма, за исключением ряда продавцов, которые произносили отдельные фразы на нашем языке. В паре мест во мне узнавали русского по внешнему виду. Я устраивал розыгрыши. Когда нашу
Шокируют полуразрушенный, опустошенный вид памятников старины, почти полное отсутствие туристов и вообще посетителей. Где-то видели школьников, в другом месте – пару небритых (как и все иранцы) военных, в чайхане – американскую пару. Где-то в газете (иранской) прочел: «За двадцать лет после революции историческое наследие иранской цивилизации разрушилось более чем за 2 тысячи предыдущих лет».
Площадь Мейдане-Имам в Исфахане – вторая по размеру площадь в мире после Тяньаньмэнь (полкилометра в длину и двести метров в ширину) и уж точно самый большой на свете сохранившийся архитектурный ансамбль XVII века (1602–1627). Особенно красиво здесь ночью – бесчисленные арки окружающих площадь галерей ярко подсвечены, голубой купол мечети Имама и розовый купол мечети шейха Лотфоллы отражаются в огромном бассейне посередине, двадцатиметровая терраса дворца Али-Капу высится где-то в черных небесах, расписной портал исфаханского базара теряется вдали, и ни одного человека.
Мечеть Джаме – самая большая в стране, ее строили 800 лет, и любая часть свидетельствует только о своем времени, не заботясь о симметрии и упорядоченности. Четыре портала-ивана вокруг главного двора ничем не напоминают друг друга; монголы, сельджуки, савафиды и тимуриды толкаются и жмутся друг к другу;
количество закоулков с чем-то необыкновенным необыкновенно само по себе. Например, огромный кирпичный купол, которому 900 лет и который считается самым совершенным кирпичным куполом на свете, что бы это ни значило.
Резной михраб (алтарь) XV века, который был даже не украшен резьбой, а весь состоял из резьбы, в которой цветы оплетали вязь коранических сур.
Небольшая мечеть Лотфоллы – как сине-розовая фарфоровая чашка, вся невероятно стеклянная, изукрашенная, естественная. Это необыкновенно изящное сооружение, не случайно мечеть называли женской. Расположенный напротив шестиэтажный (каждый этаж метров по пять-шесть) дворец Али-Капу оказывается: а) не столько собственно дворцом, сколько воротами в шахские сады с прочими дворцами; б) собранием выдающихся стенных росписей.
Невообразимой высоты открытые ветрам пространства, сплошь покрытые сдержанными, но прекрасными по колориту растительными узорами, виды на город во все стороны, та самая терраса на высоченных деревянных резных колоннах.
В мечети Имама, той, что под голубым куполом, голубое и все остальное. Даже мостовая под главным иваном выложена лазоревой плиткой. Купол славен своим двенадцатикратным эхо.
Через Исфахан протекает Заянде Руд –
Перед нашим отъездом имам Хаменеи выступил с призывом бороться с культурным влиянием Запада. Культура Запада – враг. А в домах иранцев женщины ходят в мини-юбках, танцуют с мужчинами и вместе выпивают. И в обществе идет жесткая борьба между реформаторами во главе с Хатами и церковниками-консерваторами. Власть шиитской верхушки еще мощна, но вызов со стороны общества усиливается. В шиитской революции наступило разочарование. Так как это было с большевистской революцией в России. Давление изнутри и извне.
При этом люди очень религиозны. Мы наблюдали моления в аэропорту (6:00), в городе. Акбар Рези сказал, что его мечта – попасть в Мекку. Та же мечта у девушки-гида в Исфахане.
В аэропорту Тегерана продают безалкогольное пиво, пленки с кунфу, компьютерные игры и программы.
Черные одеяния женщин, униформа на работе. Но женщины нагло рассматривают мужчин, шутят на сексуальные темы («У нашего Хэнка шесть любовниц», – острила гидша в Исфахане), смело рассуждают по разным поводам.
Кувейтец: «На Ближнем Востоке любят говорить: не волнуйтесь! Когда такое слышишь, надо немедленно начать волноваться. В регионе все размыто, непонятно».
Анекдоты о Мубараке:
Крокодил от президента Эфиопии. Что с ним делать? Отвези в зоопарк – совет мудреца. На следующий день Мубарак благодарит: отличный совет! А что сегодня делать?
Сын Мубарака вымогает «мерседес». Отец посылает оплатить. «Сколько?» «10». «Тогда вот тебе 20, и я хочу два «мерседеса».
В Исфахане очень мало кукол. То, что было – дервиши и пара других. В аэропорту Тегерана куклы дешевле, чем в городе (обычно наоборот!), но выбор уже (чем в тегеранских лавках). В Иране великолепные ковры, масса драгоценностей, чеканка. Цены ниже, чем где бы то ни было.
В Исфахане человек должен хотя бы раз в день пойти в мечеть. Лучше всего в полдень. В Тегеране такого нет.
Очень гордятся Исфаханом. Наташеньку командир самолета спросил: «Понравился наш чудесный Исфахан?».
Чтут героев. Недавно через всю страну провезли останки солдат с поля боя в войне с Ираком. Раны этой войны не заживают. Ее все вспоминают. В Исфахане бомба угодила даже в мечеть Х века.
Все иранцы знают, где какой поэт родился: Саади, Омар Хайям, Хафез, Фирдуоси. Их именами называют улицы, площади, рестораны.