Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 3. Часть 5. За Великой Китайской стеной
Шрифт:
Еще в 1935 году Мао Цзэдун подчеркивал, что его весьма заботит факт территориальных потерь, понесенных Китаем. В беседе со своим биографом Э. Сноу Мао сетовал: «В школьные годы я… прочел брошюру о расчленении Китая. В ней рассказывалось об оккупации Японией Кореи и Формозы, о потере сюзеренитета над Индокитаем, Бирмой и прочими странами. Когда я прочел все это, я почувствовал себя угнетенным и огорченным». В 1936 году Мао Цзэдун поведал тому же Сноу, что «непосредственной задачей Китая является не только возвращение всех потерянных районов, но и защита своего суверенитета по эту сторону стены».
Все негативные элементы духовно-политического наследия не исключали развития прогрессивных идей национального освобождения страны от империалистического засилья.
Как отмечалось в упоминавшемся решении ЦК КПК по некоторым вопросам истории (от 1981 года): «Нашей партии пришлось хлебнуть немало горя из-за той партии, которая, возомнив себя «партией-отцом», пыталась взять нас под свой контроль».
В 1949 году в Китае победила революция. 1 октября была провозглашена Китайская Народная Республика. Правительство КНР заявило о своем стремлении устанавливать хорошие отношения со всеми странами, включая капиталистические, на основе равенства, взаимной выгоды и взаимного уважения суверенитета. Подчеркивался миролюбивый характер внешнеполитического курса республики. Вместе с тем китайские руководители выдвинули установку «держаться одной стороны», т. е. находиться в союзе с СССР. Сделано это было, несмотря на возражения, особенно в среде буржуазии, опасавшейся изоляции Китая со стороны Запада. Такое решение Мао Цзэдуна было вызвано враждебной политикой США.
Сделав сознательный выбор, КНР стала искренним союзником СССР. Взаимные обиды и претензии отошли на задний план. Руководство КПК ощущало острую потребность в помощи СССР. В стране царил революционный подъем, идеи социализма, дружбы с советским народом охватывали многомиллионные слои трудящихся. Вспыхнувшая в 1950 г. война в Корее еще больше обострила американо-китайские отношения, усилив необходимость опоры КНР на СССР.
14 февраля 1950 года СССР и КНР подписали Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи (сроком на 30 лет с возможностью пролонгации). Были заключены соглашения, предусматривавшие возвращение правительству КНР всех прав на Китайскую Чанчуньскую железную дорогу, военно-морские базы в Люйшуне (Порт-Артур) и Даляне (Дальнем) не позднее конца 1952 года. Китай получил крупный льготный кредит. Были организованы четыре смешанных общества: гражданской авиации, по добыче нефти, цветных металлов (в Синьцзяне), по строительству и ремонту судов (в Даляне). В 1956 и 1958 годах были подписаны документы о строительстве в КНР 102 промышленных объектов. СССР согласился участвовать в становлении ядерной физики в Китае.
В целом в 1950-х годах Советский Союз помог в сооружении в КНР свыше 250 крупных промышленных предприятий и других объектов, предоставил льготные кредиты почти на 2 млрд руб. СССР внес вклад в создание авиационной, радиоэлектронной, автомобильной и других ключевых отраслей промышленности. В Китае работало свыше 10 тыс. советских специалистов, в СССР получили дипломы о высшем образовании более 11 тыс. китайцев.
В Пекине поддерживали все внешнеполитические шаги СССР, солидаризировались с советским руководством в трудные моменты, в частности во время венгерских и польских событий в 1956 году. Обе стороны выступали с одинаковых позиций по основным проблемам современности, региональным конфликтам, заявляли о своей решимости совместно противостоять «провокациям империалистических сил». В 1954 году Китай, Индия и Бирма выдвинули пять принципов мирного сосуществования государств с различными социально-экономическими системами.
В 1957 году в условиях идеологической либерализации в КНР, проходившей в рамках кампании «пусть расцветают сто цветов», правые элементы выступили с нападками на Советский Союз, выдвинули территориальные претензии. Но антисоветские акции были пресечены, китайское руководство осудило их как контрреволюционные. Вновь и вновь подчеркивалось, что КНР всегда будет идти в едином строю с Советским Союзом.
Сотрудничество между СССР и КНР в 1950-е годы отличалось динамизмом, масштабностью, глубиной. Китайские руководители не раз публично говорили о положительной роли Советского Союза в деле социалистического строительства в КНР. Вместе с тем в советско-китайских отношениях сохранялось немало проблем, многие из которых уходили корнями в коминтерновский период. К ним добавлялись новые, возникшие уже после образования КНР.
Непросто прошел визит Мао Цзэдуна в СССР в декабре 1949 – феврале 1950 гг. По свидетельству очевидцев, Мао ехал в Москву с волнением и некоторой опаской. Он не был уверен, что прием будет достаточно почетным, а главное, что удастся подписать крупные и нужные КНР политические и экономические документы. Документы в конце концов были подписаны. Тем не менее не все в ходе приема в Москве могло понравиться китайскому лидеру. Сталин с подозрением относился к Мао Цзэдуну, не считая его настоящим марксистом. Он долгое время не принимал гостя и не подпускал к нему других членов руководства. Расстроенный Мао пришел в отчаяние и заявил, что немедленно уезжает домой [6] . Сталин согласился на встречи, но они оказались краткими и сухими. Как писал министр иностранных дел СССР А.А. Громыко, два лидера не смогли установить между собой необходимый контакт, чувствовалось, что они «не притерлись», им «не хватало сердечности» [7] .
6
Khrushchev Remembers. The Last Testament. Boston, 1974. P. 272–273.
7
Громыко А.А. Памятное. Кн. 2. М., 1988. С. 128–129. Во время визита министром был А.Я. Вышинский, а А.А. Громыко стал таковым в 1957 году.
Обиды возникали и в дальнейшем, причем прежде всего из-за пресловутого типа отношений «старший – младший», который сложился не без участия самого Мао Цзэдуна, ведь это он стал первым называть СССР «старшим братом» КНР.
Нельзя сказать, что Москве полностью изменило чувство такта. Издавались даже инструкции, в которых говорилось о необходимости уважать национальные чувства китайцев, не командовать, учитывать прошлое (агрессивную политику царской России в отношении цинского Китая) и т. д. Да и Сталин подчеркивал, что китайские коммунисты должны быть полностью самостоятельными, что ни о каком управлении Пекином из Москвы не может идти и речи. Он постоянно говорил о великом значении революции в Китае, о широчайших перспективах КПК, об огромной роли КНР в мировых делах. Восхвалял Сталин и самого Мао Цзэдуна, других китайских руководителей.
Однако на практике не все получалось гладко. Отдельные наши советники по определенному кругу вопросов стремились осуществлять в Китае диктат, настаивали на выполнении своих указаний и жаловались Сталину в случаях «непослушания» с китайской стороны. Они требовали от КПК ускорить аграрную реформу, надавить на буржуазию, прекратить уравниловку, очистить партию от «дурных» элементов. Подвергали критике даже непосредственно тех или иных членов руководства КНР. Из китайцев постоянно вытягивали выражения благодарности за помощь, признание решающей роли СССР в становлении мирового социализма, в победе во Второй мировой войне. Заслуги же самих китайцев в войне принижались.
Разногласия возникали и постепенно обострялись по целому ряду хозяйственных и других вопросов в двусторонних отношениях, в частности вокруг соглашения о совместной эксплуатации Китайской Чанчуньской железной дороги вплоть до конца 1952 года. Китайские авторы позднее согласились, что в то время у КНР не было еще возможностей для самостоятельного управления этой дорогой, так что сотрудничество с СССР в данной области «приносило пользу». Тем не менее, считают в Китае, Советский Союз должен был «безоговорочно передать свое суверенное право на железную дорогу», ибо Япония ранее уже заплатила стоимость дороги и купила права на нее.