Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 3. Часть 5. За Великой Китайской стеной
Шрифт:
Г. Браун предложил создать механизм координации «независимой, но параллельной» реакции двух стран на международной арене, в первую очередь на события в Афганистане. Как утверждала американская печать, США и КНР с этого времени стали консультироваться и сотрудничать в военных и разведывательных вопросах.
Вашингтон шаг за шагом устранял барьеры на пути к предоставлению Китаю техники военного назначения. Вначале сократил ограничения на поставку западноевропейскими странами «оборонительного оружия» и соответствующей технологии. Затем санкционировал продажу американскими фирмами «вспомогательного военного оборудования»: радарных установок, военно-транспортных самолетов, вертолетов, оборудования связи и пр. Далее администрация Дж. Картера утвердила более 400 лицензий на экспорт в КНР вспомогательной военной техники и современного электронного оборудования.
В КНР не скрывали, что связывают с Западом планы модернизации своих вооруженных сил, ликвидации отставания от СССР, подготовки к возможной войне. В этот период китайские органы информации усилили акцент на тезисе о неизбежности войны, на том, что третий мировой конфликт «может разразиться в любой момент».
Китай отверг комплекс разоруженческих предложений, выдвинутых на XXVI съезде КПСС. Агентство Синьхуа охарактеризовало их как «приманку», «пропагандистский тактический маневр», попытку «спровоцировать раскол на Западе». Соединенным Штатам вновь и вновь предлагалось «не верить Москве», «давать Советскому Союзу отпор». Китайские руководители поддержали инициативу Вашингтона о ежегодном трехпроцентном увеличении военных расходов, решение о размещении в Европе новых видов американского ракетно-ядерного оружия средней дальности, выступили на стороне США, единственного государства на мадридской встрече стран – участниц Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, отвергнувшего предложение о созыве конференции по военной разрядке и разоружению.
Все более активно поощрял Китай усиление американского военного присутствия в Азиатско-Тихоокеанском регионе, перевооружение Японии, расширение ее роли в системе договора безопасности с США. Как писал в мемуарах президент Дж. Картер, китайские руководители убеждали его в необходимости сохранения мощного американского присутствия в западной части Тихого океана, подвергали критике Вашингтон за переход стратегического планирования Пентагона от концепции «двух с половиной войн» к концепции «полутора войн», высказывали беспокойство в связи с планами Соединенных Штатов сократить численность войск в Южной Корее.
На приход к власти Р. Рейгана китайская печать откликнулась комментарием, в котором выражалось удовлетворение стремлением новой администрации добиться военного превосходства над СССР и проводить политику с позиции силы. Затем, когда Белый дом обнародовал планы дальнейшего увеличения военных расходов, активного использования «сил быстрого развертывания» и расширения военного присутствия США в Азии и других районах мира, китайское руководство приветствовало это.
В третьем мире, отбросив прежние призывы к мировой революции, к окружению «мирового города», Китай стремился теперь к нормальным отношениям с правящими режимами, одобрял их тесные связи с Западом.
На Ближнем Востоке Китай нацеливался на ослабление позиций СССР, стремясь дискредитировать инициативы, исходившие из Москвы, и с недоверием относясь к советским союзникам и друзьям в регионе. Китайская пропаганда подвергала критике и американскую политику на Ближнем Востоке, но на деле дипломатические шаги Вашингтона поддерживались. В Африке КНР даже упрекала Вашингтон в «легкомыслии и попустительстве» по поводу обстановки в Анголе, пассивности в связи с событиями в Эфиопии. Изменился китайский курс и в Латинской Америке – от поддержки и поощрения левацких групп и элементов до попыток сблизиться с правящими режимами, включая самые правые (Чили). Отношение же к Кубе оставалось крайне негативным – печать КНР писала об «угрозе» странам американского континента со стороны Гаваны и Москвы.
Такая политика имела свои минусы. Обозначились расхождения в подходе Китая и многих молодых государств к вопросам разрядки и разоружения. Укреплению позиций КНР в третьем мире препятствовало и то, что она автоматически выступала против любых связей стран Азии, Африки и Латинской Америки с Советским Союзом, невзирая на то, насколько эти связи важны и необходимы для освободившихся государств. Заметно было также и то, что китайское руководство, сконцентрировавшись на модернизации страны, сократило объемы помощи третьему миру. Более того, КНР вступила в соперничество с развивающимися государствами в получении помощи, кредитов и технологий на Западе.
В отношении социалистического лагеря по-прежнему проводилась политика противопоставления отдельных стран СССР, подчеркивалось, что у Китая нет принципиальных расхождений с ними.
Что касается Советского Союза, то его линия на китайском направлении продолжала отличаться двойственностью. На фоне заверений в желании нормализовать отношения с КНР предпринимались многочисленные шаги по дальнейшей изоляции Китая в международном коммунистическом движении, социалистическом содружестве.
Глава 3. «Загородный клуб»
На таком геополитическом фоне состоялось наше прибытие на дипломатическую работу в посольство СССР в Пекине. Поселились мы на территории посольского городка. Это была замечательная территория – несколько га земли с лесом, прудами, богатыми рыбой, тенистыми аллеями, беседками, садиками, лужайками. На переднем плане возвышалось главное административное здание посольства, помпезное, с куполом, архитектура сталинской эпохи. Далее шли школа, торгпредство, жилые дома, магазин, столовая, летний кинотеатр, бассейн, спортплощадки, футбольное поле, ажурная, китайского стиля гостиница, резиденция посла на острове и т. д. и т. п. В дипкорпусе завидовали нашему богатству и называли советское посольство самым большим и шикарным «загородным клубом» в Пекине.
Вот как описывала этот «загородный клуб» Натуля в письмах своим родителям:
…В Пекин мы приехали в пятницу 16 апреля, примерно в 8 часов утра. Встречали нас много-много мужчин из посольства, я их даже не знаю, кроме Славика Духина. Быстро они расправились с нашими коробками и через 15 минут мы подъезжали к посольству, только по нашему флагу в небе я поняла, что это посольство, а не какой-либо дом правительства – здание чрезвычайно презентабельно и красиво. А о территории и говорить не приходится – слов нет. Огромный парк с каналом, прудом, с утками, островом, беседками. По размаху и устройству немножко напоминает территорию санатория «Сочи».
Наша квартира находилась в стадии ремонта, поэтому на несколько дней нас поселили в Красную фанзу – это домик рядом со зданием посольства, снаружи напоминает маленький китайский дворец (осталась еще со времен православной миссии, которая находилась на этой территории в прошлые времена), а внутри – с обычным европейским интерьером. Так что до вторника 20 апреля мы жили в этом роскошном представительском помещении…
…Я вам уже писала, что это практически огромный парк с жилыми зданиями, клубом, баней, бассейном, теннисными кортами и прочими спортплощадками, детскими площадками, живописными китайскими и европейскими беседками и даже заросшим по берегам ивами и акациями каналом. До сих пор трудно поверить, что такой оазис в Пекине возможен. Утром заливаются птички, стучит дятел, кукует кукушка на закате. В канале водится рыба, посольские удачливые рыбаки иногда вылавливают рыбу по несколько килограмм: толстолобиков, карпов, что-то типа угрей и т. д.
Рядом с нашим домом находится летний открытый кинотеатр, фильмы показывают через день. Так что я, если даже не иду в кино, из окна кухни слышу все, что происходит на экране.
В наше время такую территорию в Пекине, конечно, было бы невозможно приобрести. Она существует по традиции, закрепившись за русскими со времен приобретения ее русской духовной миссией. С этих же времен сохранились и постройки этой миссии – очаровательные здания, построенные в стиле миниатюрных китайских дворцов – это большая и малая фанзы (в малой фанзе мы с Женей жили, когда приехали в Пекин, несколько дней). Большая фанза используется для приемов.
Здание посольства грандиозное: огромное, с колоннами и многоэтажными окнами, увенчивающимися большим куполом. Выглядит оно таким грандиозным еще и потому, что вокруг территории посольства гнездятся жилые кварталы пекинцев, хотя такой термин к муравейнику вокруг очень трудно подходит.
Я же записал в дневнике 27 апреля 1982 года:
Прибыли в Пекин 16 апреля. Выходим на привокзальную площадь. Она просторна, чиста, красива. Оглядываемся на здание вокзала – оно тоже выглядит весьма достойно. Пока идет перегрузка вещей в машину, вокруг собирается огромная толпа зевак. Им интересно, что мы грузим, интересны и мы сами, «заморские черти».
Еще одна дневниковая запись, от 28 апреля 1982 года:
…Вернусь, однако, к теме нашего прибытия. Посольство расположено в конце недлинной и узкой улочки, которая в «культурную революцию» носила имя антиревизионистской, а сейчас называется сверхдлинно, шестью или семью иероглифами. Кажется, так: «Дунчжимын бэйчжунцзе», т. е. «ворота, смотрящие на восток, северная центральная улица».
Улочка упирается в ворота посольства. У них стоят два китайских солдата. За воротами большая клумба, а затем само здание стиля 1950-х годов с куполом, над которым вьется советский флаг. Впечатление солидное. Но особенно поразила территория: прямо санаторий «Сочи». Целый лес, цветы, пруды, спортплощадки, бассейн, клуб, летний кинозал; наряду с нашими жилыми домами (стандартными) ажурные китайские фанзы, беседки.
В одной из фанз нас и поселили. В ней обычно останавливаются высокие гости. Мы прожили несколько дней, пока приводили в порядок нашу квартиру в обычном доме.