Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 3. Часть 5. За Великой Китайской стеной
Шрифт:
Городок достался дипломатам по наследству от Русской духовной (православной) миссии. Советское правительство, попросту говоря, отняло собственность у церкви. А до этого наше посольство размещалось в дипломатическом квартале, рядом с центральной площадью Пекина Тяньаньмэнь.
Освоившись в Пекине, по вечерам мы наведывались в этот квартал. Он контрастировал с остальным городом. Там было непривычно безлюдно, тихо, спокойно. Улицы украшали могучие ветвистые деревья, за ними виднелись массивные европейские особняки с колоннами, каменными львами, лепниной на стенах. В старом дипломатическом квартале нас неизменно охватывала ностальгия – по навсегда ушедшему прошлому, по Москве, дому, европейскому
Мы заглядывали в щели в высокой каменной стене, за которой когда-то располагалось отечественное посольство. Часть помещений теперь занимали Генеральная прокуратура и Верховный суд КНР, красивая фанза с изогнутыми крышами использовалась в качестве овощного магазина. Остальные постройки были отданы под жилье. Находились они в плачевном состоянии: какие-то измочаленные, грязные, пыльные, в подтеках, саже, трещинах. Смотришь, и создается впечатление, что здания вот-вот рухнут, как карточные домики. Ветераны, когда-то трудившиеся в этом посольстве, причитали: «Как же могли китайцы довести все до такого ужасного состояния?!».
В переулке, примыкающем к старому посольству с запада, на стене сохранилась табличка на английском «Переулок территории Посольства СССР». Ниже висела аналогичная табличка по-китайски, но иероглифы «СССР» были на ней затерты. Мы спрашивали охранников у ворот: «Что здесь размещалось в прошлом?». Они неизменно (видимо, по инструкции) отвечали: «Не знаем!».
В новом посольстве СССР тоже не все было в порядке. Когда мы впервые вступили ногой в нашу посольскую квартиру, то ужаснулись. Не квартира, а бомжатник, грязная, с истерзанным оборудованием, полуразвалившейся допотопной мебелью. Скрипучий паркет, покрытый лаком, смешавшимся с песком и ракушками. Асфальт, а не паркет. Стены в разводах грязи, заплесневелое зеркало. С перекошенными рамами неоткрывающиеся окна. Свисающие с петель двери. Разбитый кафель на стенах ванной комнаты, туалета и кухни, примитивная сантехника, покрытая черно-ржавым налетом.
Наташа потратила не один день, чтобы привести сантехническое оборудование в божеский вид. Долго «сражались» мы, чтобы «выбить» для себя более-менее приличную мебель. Постоянно «колдовали» над кондиционером: летом он не охлаждал, а лишь гонял по квартире пыль, зимой не добавлял тепла.
Сама Натуля в письме родителям описала свои первые эмоции по поводу нашей квартиры следующим образом:
…Перебрались на свою, пока еще очень непривычную квартиру, я начала распаковываться, опять коробки, обертки, веревки – весь «романтизм» кочевого образа жизни, и что очень интересно, опять послеремонтное мытье. Я решила не торопиться, все налаживать постепенно. Дом наш находится рядом со столовой-клубом, так что мне удобно брать в судках обеды домой. Мы на неделю оплатили эти обеды и пока ими довольны.
В конце июня 1982 года Натуля опять поднимает квартирную тему:
…На прошлой неделе получили заказ из Гонконга: радио с кассетным магнитофоном и т. д., так что квартира ожила нашей московской музыкой, мы привезли с собой несколько пленочек, к счастью. А вчера у приятелей взяли пленки с несколькими песнями Кикабидзе, так что не могу наслушаться. В результате этой «выписки» из Гонконга я обзавелась еще одной очень важной для меня машиной – мощным пылесосом, так что пропылесосила всю квартиру, мебель, все уголочки сразу, как только распаковали ящик. Пыль – даже не пыль, а какая-то жирная масса с песком, пыль здесь в Пекине – просто бич, мебель нужно протирать 2 раза в день хотя бы для видимости
Мамуль, ты меня спрашивала название нашего маленького телевизора – это Электроника-450. Приемник телевизионный. Стоит ли его тебе покупать, может, лучше мы его обратно привезем, когда приедем в Москву.
Экология в Пекине, действительно, была тяжелая: и из-за климата, и в результате действий людей. А климат в Пекине не из легких. Самое неприятное время – лето. В мае – июне нещадно жжет солнце, а в июле – августе к жаре добавляется страшная влажность. Пот течет по телу ручьями, причем ночью не меньше, чем днем. Дипломаты являлись на службу в пляжных нарядах: маечках, светлых парусиновых брюках, а то и в шортах, шлепанцах. Кое-кто, попав в свой кабинет, сбрасывал с себя майку и работал почти нагишом. Донимали в зной комары, жуки, цикады.
В сентябре влажность спадала, в октябре уходила и жара, это был чудесный месяц, когда дышалось полной грудью, а глаз радовали пунцово-золотистые кроны деревьев. В ноябре наступал холод. Снег выпадал очень редко, преобладала сухость, шелушившая кожу. Налетали колючие, с песком ветры – пыльные бури. Воздух пропитывался угольной гарью из домашних печей. Китайцы надевали на лицо марлевые повязки, а мы просто избегали показываться на улице. Вплоть до апреля, когда теплело, покрывались белыми цветами сливовые деревья, пробивалась из земли зеленая травка. И так из года в год: две короткие передышки (апрель и октябрь) в бесконечной борьбе за выживание в остальное время года.
Не случайно климатически-экологическая тема регулярно поднималась в Натулиных письмах родителям.
20 апреля 1982 года, из письма Наташи родителям:
…Погода здесь, если по московским стандартам брать, похожа на начало лета, я хожу в синих брюках и красной клетчатой рубашечке. Все цветет, в том числе знаменитая китайская слива (это похоже на цветение сакуры).
20 мая 1982 года, из письма Наташи родителям:
…У нас здесь уже 30 °С, но футянь (это знаменитое пекинское лето) пока не начался, ждем с замиранием – говорят, что это дикая влажность и приличная жара. Из продуктов пока нам не хватает сыра – любого.
3 июня 1982 года, из письма Наташи родителям:
…За это время длинных, далеких поездок не делали, начали в субботу – воскресенье изучать понемножку сам Пекин. Многие уже и так смеются над нашими темпами путешествий прямо с поезда. Говорят: «Что же вы будете дальше смотреть?». Но мы затормозились с путешествиями только по одной причине – наступила жара, днем доходит до 35 °С, иногда в машине без air-condition находиться несколько часов бывает тяжело, решили, что ни к чему себя изнурять. С точки зрения жары территория посольства пока представляет собой какой-то спасительный оазис в городе.
18 июня 1982 года, из письма Наташи родителям:
…Вентилятор тоже благополучно прибыл, я так и предчувствовала, вы отдали свой, а вдруг в Москве будет жара, что делать?! Достанете ли еще?! Вместе с вентилятором в Пекин пришло некоторое понижение температуры. Днем приятно находиться на улице, это очень радостно потому, что почти весь май и часть июня жара была чудовищная, даже деревья на посольской территории казались раскаленными.
29 июля 1982 года, из письма Наташи родителям: