Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 3. Часть 5. За Великой Китайской стеной
Шрифт:
Впоследствии, в ХХ столетии, пограничная проблема вновь вспылала в наших отношениях. Но об этом ниже, пока же признаем, что ближе к концу XIX века Россия активно включилась в борьбу за контроль над разваливавшейся Цинской империей.
В 1912 году Цинская империя рухнула под ударами революционеров. А в 1917 году ушла в небытие и империя русских царей. Китай и Россия вступили в новую эпоху в отношениях с внешним миром, в том числе и друг с другом.
Вождь китайской революции Сунь Ятсен писал: «Наша революция ни в коем случае не будет успешной, если мы не будем учиться у России», – и руководимая им партия Гоминьдан тесно сотрудничала с Советской Россией. Доктор
Помогая демократам, большевики оказали одновременно активное содействие становлению на китайской земле коммунистического движения. В одном из основополагающих документов нынешней политической жизни КНР, в «Решениях по некоторым вопросам истории Коммунистической партии Китая со времени образования Китайской Народной Республики» от 27 июня 1981 года, говорилось, что партия «родилась под влиянием Октябрьской революции в России и движения «4 мая» в Китае, с помощью руководимого Лениным Коммунистического Интернационала».
Позитивный вклад Коминтерна и большевиков в развитие и укрепление международного коммунистического движения, включая его отряд в Китае, отмечают практически все китайские исследователи. К достижениям Коминтерна относят: распространение марксизма-ленинизма, борьбу с оппортунистическими идейными течениями и детской болезнью «левизны»; помощь пролетариату различных стран в создании своих авангардов – коммунистических партий; правильное определение характера и задач китайской революции и содействие в выработке целостной тактики единого антияпонского фронта.
Признается и особое значение для победы революции освобождения Советской Армией Маньчжурии от японских оккупантов. Военно-революционная маньчжурская база стала главным оплотом в борьбе КПК против чанкайшистского режима. Советский Союз оказал значительную помощь в укреплении революционной армии, в восстановлении экономики китайского северо-востока. Не ставится под сомнение и тесное сотрудничество между КПСС и КПК, СССР и революционными силами Китая.
Вместе с тем в КНР считают (с этой оценкой нельзя не согласиться), что отношения между коммунистическими партиями наших стран в 20–40-х годах XX века не были безоблачными. Прежде всего разногласия касались сферы идеологии, стратегии и тактики революционного движения в Китае. По мнению китайских руководителей и специалистов, Коминтерн под влиянием Сталина наряду с правильными действиями допускал серьезные просчеты в оценке этапов китайской революции и ее характера, навязывал неверные установки, порожденные развернувшейся в СССР сплошной коллективизацией и ликвидацией кулачества как класса. Имелись различия в вопросах взаимоотношений с национальной буржуазией, классовой борьбы (наши советники при ЦК КПК жаловались в Москву, что среди китайских коммунистов получил распространение вредный тезис о затухании классовых схваток после полной победы на фронтах).
Еще одна область трений – кадровый вопрос. В руководстве КПК сформировались два течения. Первое – коммунисты, работавшие в Коминтерне и учившиеся в СССР. Они были проводниками коминтерновской линии и пользовались доверием Москвы. Второе течение, которое к середине 1930-х годов возглавил Мао Цзэдун, имело самостоятельные взгляды на многие вещи, что не устраивало Сталина. Между этими течениями шла борьба за контроль над партией. С точки зрения китайских историков, коминтерновцы оказывали давление на Мао и его окружение, а сам Коминтерн «третировал Мао Цзэдуна и наносил по нему удары». Одновременно признается, что Коминтерн порой поддерживал Мао, хотя зачастую по «прагматическим
Не во всем совпадали политические интересы КПСС и КПК. В период Второй мировой войны Сталин рассчитывал использовать китайских коммунистов для отвлечения японских армий, предотвращения их нападения на СССР. Но руководство КПК отнюдь не хотело ставить под удар революционные войска, стремясь сохранить их для борьбы с внутренним врагом – Чан Кайши. Мао Цзэдун так обосновывал занятую позицию: «Лучше мы сбережем свои силы, разгромим Гоминьдан, возглавим власть в Китае и тогда, получая помощь от СССР, Англии и Америки, освободим страну от японских захватчиков». В выступлении перед слушателями партшколы в Яньане в ноябре 1941 года Мао выдвинул лозунг: «10 процентов собственных сил – на борьбу с Японией, 20 процентов – на борьбу с Гоминьданом, 70 процентов – на рост своих сил».
По окончании войны с Японией КПК приготовилась к решающей битве с Гоминьданом. Москва же, как это представлялось руководству КПК, была настроена по-иному. Один из высших лидеров КПК Чжоу Эньлай позднее так оценивал ситуацию: «Мы готовились форсировать Янцзы и полностью освободить страну. Советская сторона имела свою точку зрения, требуя прекратить гражданскую войну. Накануне освобождения Нанкина Советский Союз по-прежнему поддерживал дипломатические отношения с гоминьдановским правительством. Когда Чан Кайши не удержался в Нанкине и перенес столицу в Гуанчжоу, советский посол Рощин вслед за правительством Чан Кайши перевел посольство в Гуанчжоу…
Действия Советского Союза исходили из его ошибочных оценок общей ситуации в мире. Советский Союз опасался, что гражданская война в Китае может подорвать зафиксированный в Ялте раздел мира на сферы влияния, что привело бы к вмешательству США, нанесло ущерб Советскому Союзу. Сталин также боялся начала третьей мировой войны. Его главной целью было стратегическое сдерживание США в целях выигрыша времени для мирного строительства…
В оценке международной обстановки и наших возможностей освободить весь Китай между нами и Советским Союзом были разногласия. Конечно, когда КПК победила, Советский Союз был рад, имея за спиной новый Китай».
В одной из бесед с американским журналистом Чжоу Эньлай подверг критике договор 1945 года между СССР и правительством Гоминьдана. По словам Чжоу, договор придал Чан Кайши «такую уверенность в своих силах, что он развязал антикоммунистическую гражданскую войну». Мао Цзэдун, в свою очередь, порицал Сталина за то, что тот «не разрешал китайцам совершить революцию; не верил в силы китайских коммунистов и требовал во что бы то ни стало добиться перемирия с Чан Кайши».
Известно, что Москва удерживала руководство КПК от наступления на Тайвань. Сталин ответил отказом на просьбу поддержать эту акцию авиацией и военными кораблями, пояснив, что она может привести к третьей мировой войне. Китайское руководство по-своему воспринимало ситуацию, что способствовало росту отчужденности между КПСС и КПК.
Недоверие между КПСС и КПК усиливалось из-за подозрений Сталина, что Коммунистическая партия Китая пойдет «по пути Югославии», что Мао может стать вторым Тито и окажется под влиянием «буржуазных элементов» (реакция на включение беспартийных деятелей в состав правительства). В ряде случаев раздражение Сталина вызывали действия руководства КПК, по существу направленные на реализацию его собственных советов, в частности, в отношении сотрудничества с национальным капиталом, контактов с иностранными фирмами.