Михайлов или Михась?
Шрифт:
Во время той первой встречи они разговаривали несколько часов. Сергею Анатольевичу было интересно все: как его тезка тренируется, как преодолевает бытовые трудности, с кем общается, о чем думает, каким видит свое будущее. В конце разговора Михайлов подвел черту, заявив твердо: «Я помогу тебе». Легко было сказать, но и тут фонд наткнулся на чиновничьи преграды.
Выяснилось, что, являясь организацией сугубо федерального значения, фонд не имеет права на оказание подобной помощи за рубежом. В России же спортивных протезов попросту никто не производит, во всяком случае, в то время не производил. Но и отказываться от данного слова Михайлов не привык. Он связался по телефону с владельцем фирмы, производящей протезы. Тот подтвердил, что для господина Бурлакова готов сделать обещанное исключение и в знак уважения к его человеческому и спортивному подвигу изготовить протезы по себестоимости. За собственные
Именно в то время познакомился Михайлов и с Мэри Бушуевой. Мэри – человек поистине удивительной судьбы и столь же удивительного оптимизма. Сама инвалид, передвигаясь на протезах, она, кажется, не знает усталости. Не занимая никаких официальных должностей, Мэри собирает вокруг себя спортсменовинвалидов, обивает пороги официальных учреждений, пробивая организацию каких-то турниров, зарубежных поездок. Есть такие специальные трехколесные велосипеды для соревнований инвалидов. На обычный велосипед этот, инвалидный, похож так же, как космический корабль на утюг. Изготавливается сие чудо кон-структорской и инженерной мысли только на уже триста лет загнивающем Западе. Российские же спортсмены о таких вот велосипедах и мечтать не могли. До тех пор, пока Сергей Михайлов не познакомился с Мэри Бушуевой. Вот уже несколько лет сборная команда спортсменов-инвалидов России участвует в международных соревнованиях на таких велосипедах, которые подарил Сергей Михайлов. А когда перед поездкой на недавний турнир российской сборной отказали в приобретении заграничных билетов, Сергей Анатольевич и эту часть расходов взял на себя. Россияне тот международный турнир выиграли, на память сфотографирова-лись, а после изготовили плакат, на котором каждый из участников поставил свой автограф. А чем еще, кроме искренних слов благодарности, могли отблагодарить они своего благодетеля? На всякий случай особо отмечу – в слово «благодетель» я вкладываю тот единственный смысл, который в него изначально был заложен в русском языке: человек, совершающий благо во имя других. Это я о Сергее Михайлове.
* * *
Кто-то из работников фонда «Участие» рассказал Сергею Анатольевичу печальную историю тринадцатилетней девочки Кати из Солнцева. В девять лет врачи обнаружили у Кати сколиоз. Подумаешь, решили все, обычная история. Немного гимнастики, плавание, и все наладится. Но болезнь прогрессировала столь стремительно неумолимо, что к двенадцати годам Катя могла передвигаться только в специальном ортопедическом корсете. Вы только вдумайтесь в эти страшные слова – инвалид детства. История запала Сергею в душу, он даже решил съездить в Солнцево, поговорить с родителями девочки, проведать саму Катю, а если представится возможность – помочь. Но дел было невпроворот, и он попросил родителей Кати приехать к нему в офис, отправив за ними машину.
Они приехали. Сами еще довольно молодые люди, а седина уже заметна. И взгляда было достаточно, чтобы понять – сломлены, раздавлены обрушившимся на их семью горем. О чем они говорили, знают только трое. В кабинет больше часа никого не пускали. А вечером, когда офис уже опустел, Сергей сказал одному своему другу:
– Завтра все же поеду, навещу эту девочку, не идет она у меня из головы. Может быть, все-таки можно ей помочь, вылечить. Ну не может же того быть, чтобы человек с тринадцати лет и на всю жизнь инвалидом остался. Самое страшное, что Виталий и Людмила, родители Кати, и сами уже ни во что не верят. Это я не в упрек говорю. Горе у них страшное, вот они и отчаялись.
– Я не то чтобы не верил, я даже о существовании таких людей не знал ничего, – рассказывал позже отец Кати – Виталий. – С человеком, которого я до этого никогда в жизни не видел, я разговаривал, как с самым близким, не стесняясь никаких подробностей и деталей. Прав, конечно, Сергей Анатольевич, я действительно отчаялся, не зная, что делать, куда идти за помощью. А врачи только руками разводили да бормотали что-то непонятное. Да и как мне было не отчаяться! – воскликнул он с горечью. – Я родной
Уже на следующий день после встречи с Катиными родителями Сергей отправился к больной девочке. О болезни ни слова с ней не говорил. Расспрашивал, какие книжки читает, как удается от школьной программы не отставать, какую любит музыку. Кате настолько было интересно разговаривать с этим взрослым человеком, что она даже о болезни своей на те два часа, что провел Михайлов в их доме, позабыла.
Еще несколько дней ушло у Сергея на консультации со специалистами. Он действительно разыскал самых лучших. А потом начались долгие обследования. В итоге врачи пришли к мнению, что без операции, а скорее всего, нескольких операций девочку на ноги не поставить. Да, фонд «Участие» помог в обследовании и проведении операций материально, личных средств добавил и Михайлов. Но можно ли только деньгами оценивать те продукты, цветы и подарки, которые отправлял в больницу Сергей своей маленькой подопечной? И, уж точно, никакими деньгами или иными материальными благами невозможно оценить те встречи Сергея Анатольевича с Катей, во время которых он последовательно, настойчиво внушал ей оптимизм, веру в исцеление.
А до выздоровления был еще ох какой долгий путь. После первой операции, еще лежа в больнице, Катя написала Сергею Михайлову письмо. Очень открытое и искреннее – так искренни и открыты могут быть только дети, и в то же время очень взрослое – дети, пережившие тяжелую болезнь, душой взрослеют намного быстрее своих сверстников.
«Дорогой Сергей Анатольевич, – писала Катя. – Я очень благодарна Вам! Без Вашей помощи быть бы мне горбатой и кривой. Но Вы подарили мне вторую жизнь, подарили возможность чувствовать все ее краски, радоваться и быть полноценным человеком. Я благодарна Вам за свое второе рождение».
Еще несколько лет продолжалось лечение, Катя перенесла не одну операцию, пока поправилась полностью. И все эти годы рядом с ней был ее ангел-хранитель Сергей Анатольевич Михайлов.
У этой истории совершенно дивное продолжение. Катюша поправилась, вышла замуж, сейчас учится в Германии, ее будущая специальность – литературные переводы. Недавно она несколько месяцев провела в Лондоне, куда ее отправил университет. Гуляя по Лондону, как сама призналась, думала, в основном, о том, как сложилась ее жизнь и как бы могла сложиться, не появись в ее судьбе Сергей Михайлов. Вернувшись в студенческое общежитие после прогулки, набрала номер телефона Михайлова, зная, что в офисе его можно застать даже глубоко за полночь.
Разговор был долгим.
– Вы – мой Бог, – сказала Катя, прощаясь.
– Я не Бог, – ответил Сергей. – Но я послан тебе Богом, чтобы исцелить тебя.
Недавно она побывала в Москве. Я случайно узнал об этом и встретился с Катей. Теперь это молодая красивая женщина, целеустремленная, веселая и в то же время очень серьезная.
– Когда-то давно Сергей показал мне ваше письмо, что вы написали ему из больницы после первой операции. Я бы хотел это письмо опубликовать, но без вашего разрешения делать этого не стану, – сказал я Кате.
– Я не против, – ответила она. – Просто тогда это были детские эмоции. А теперь, когда я повзрослела, я с каждым днем все отчетливее осознаю, что сделал для меня Сергей Анатольевич. Сегодня мне даже представить страшно, в какой кошмар превратилась бы моя жизнь, останься я инвалидом. И тот звонок из Лондона был тоже вызван моими эмоциями. Я гуляла по площади Пикадилли, повсюду шум, музыка, клоуны веселят народ, на ходулях ходят, вокруг люди смеются, танцуют, целуются, и я среди этого праздника. Вот именно на этой площади я, как никогда отчетливо и остро за все эти годы, поняла, что этим праздником я обязана одному человеку. И тогда я позвонила Сергею Анатольевичу и все это ему, как смогла, выразила…