Мили ниоткуда (Кругосветное путешествие на велосипеде)
Шрифт:
О'кей, теперь взгляни на остальных. Все они такие же чудики, как эти двое. Вот немочка, с ног до головы в чёрном, вот два француза, которые так давно «сели на иглу», что у них глазки свело. А вот ещё и «молчун» в белой блузе, затянутый в джинсы, на голове — шарф, на шее — шарф, и подпоясан — шарфом, тот, что уже битый час только и делает, что смотрит в одну точку у себя в паху и странно чирикает.
Чудилы! Придурки! Опустившиеся наркоманы и парочка чокнутых велосипедистов! У нас нет никаких шансов! Уверена, шансы самолёта на нормальный полёт зависят от того, что за пассажиры на борту. Вот почему всегда бывает приятно узнать, что вместе с тобой летят монахини или дамочка в положении. Рядом с ними чувствуешь себя как-то спокойнее. Бог не даст упасть самолёту, в котором так много хороших, добропорядочных людей. Нет. Но он уж точно не уделит ни на йоту внимания этому рейсу. Из всего «букета» мы с тобой, похоже, самые праведные души, а значит — кричи караул! Никакой надежды! Самолёт, как пить дать, рухнет! Я знаю! Знаю! Я точно это знаю!
— Ради всего святого, Барб, угомонись! — умолял Ларри.
Из громкоговорителя пробасил голос: «Объявляется посадка на самолёт «Биман Эрлайнс», рейс семьсот четырнадцать, в Дакку, транзитом через Дубай и Бомбей».
— Дубай?! Где это — Дубай? — прокричала я громкоговорителю.
— А, не знаю,— безразлично бросил Ларри.
— Замечательно! Я, Барбара Сэвидж, собираюсь сесть в самолёт, который совершит посадку в некоем месте, о котором я вообще не слыхала! Даже представить себе не могу, в какой это может быть стране! Всё ясно заранее! Крушения не миновать! Мы...
— Смотри-ка, а вот и наш самолёт,— перебил меня Ларри.— Тот, что выруливает из-за ангара. Видишь, это не «Цессна», это — 707-й. Да и на вид — ничего. Новенький. Выглядит неплохо.
— Двадцать пять человек собираются полностью оккупировать 707-й? — ворчливо бормотала я, пробираясь к выходу.— Мне это совсем не нравится.
У входа в самолёт нас встречала молоденькая стюардесса-бенгалка в ярком жёлто-оранжевом сари. У неё была тёмная кожа, гораздо темнее, чем у египтян; чёрные волосы собраны в огромный пучок на затылке. Обойдя её, я нервно метнула взгляд в кабину. Два пилота-бенгальца — с виду крепкие и здоровые, у меня просто гора упала с плеч, когда я обнаружила, что оба они были в лётной форме и пилотках, а не в тюрбанах и дхоти [*] .
*
Набедренная повязка индусов.
Я оглядела салон. Он уже почти заполнился — европейские хиппи, студенты, альпинисты, направляющиеся в Гималаи, а также бенгальцы, индийцы и пакистанцы, которые, должно быть, жили в Европе и возвращались на родину навестить родственников. Стюардесса сообщила нам, что наш рейс формировался в Амстердаме.
— Дешёвые билеты на Восток,— вслух проговорила я.— Видно, «Биман» специализировалась на перевозке целых отрядов «тронутых».
Это был восьмичасовой перелёт в Бомбей, включая заправку в Дубайе. Не зная, чего ожидать от «Биман Эрлайнс», мы с Ларри прихватили с собой немного йогурта, фруктов и хлеба, на случай, если за время полёта нас так ни разу и не покормят. Как оказалось, вскоре после взлёта всем нам разнесли по малюсенькому бумажному стаканчику апельсинового сока и больше ничего — в течение последующих трёх часов. Перед самым приземлением в Дубайе нам подали обед: несколько ложечек риса с кусочками курицы, приправленной кэрри, и ничего, чем всё это можно было бы запить. Такой обед только подогрел страх Ларри, обеспокоенного, что его желудку придётся путешествовать по Индии порожняком. Он горько жалел о курице, не доеденной накануне.
Когда самолёт прибыл в Международный аэропорт Дубай, я поинтересовалась у сидящего за мной молодого француза, в какой стране находится Дубай. Он ответил, что в Саудовской Аравии, и люди в современном аэропорту в их длинных белых одеяниях действительно походили на сауди. И только на следующий день, разговорившись с туристом-англичанином в кемпинге в Нью-Дели, мы выяснили, что побывали в Эмиратах, а вовсе не в Саудовской Аравии. После приземления в Бомбее, получив месячные гостевые визы, мы с Ларри пересели на рейс «Индиан Эрлайнс» до Нью-Дели. Ступив на взлётно-посадочную полосу в Нью-Дели, я сразу почувствовала, как безмерно далеко до дома. И это чувство целиком захватило меня. Мне казалось, будто я заблудилась.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ПОД КОЛЁСАМИ
Индийские багажные носильщики почтили наши велосипеды особым вниманием: от самолёта до здания аэропорта их транспортировали в собственной тележке, отдельно от багажной вагонетки. Пока мы навьючивали на велосипеды скарб под бдительным оком дружелюбных носильщиков, с нами разговорился наш соотечественник, бизнесмен из Южной Каролины. Звали его Барри Крокер. Мистер Крокер прилетел в Нью-Дели на международную текстильную ярмарку, а также навестить своего друга-миссионера, проповедующего в Северо-Восточной Индии. Его заинтересовали наши велосипеды. Когда же мы рассказали ему о наших дальнейших планах, он нахмурился. (Я бы сказала, его заметно встревожила дальнейшая судьба молодой американки, замыслившей совершить велосипедное путешествие по Индии.) Он залез в свой кейс, вытащил оттуда карманное издание «Нового Завета» и бережно вложил его мне в ладони.
— В Индии держите это всегда при себе. Обязательно. Это — непредсказуемая и очень опасная страна,— тихо и вкрадчиво проговорил он, интонацией голоса давая понять, как велико его беспокойство о моём благополучии.
Я поблагодарила его за подарок, и он было совсем ушёл, но потом вдруг вернулся и опять посмотрел на нас с Ларри каким-то огорчённо-озабоченным взглядом.
— Вы действительно уверены, что вам это нужно? Путешествовать на велосипедах по Индии? — спросил он запинаясь.
Затем, как бы себе самому отвечая, добавил: «Удачи. Да не оставит вас Бог». И зашагал прочь. Пока я глядела вслед мистеру Крокеру, исчезающему в толпе, среди непрерывного мелькания смуглых лиц, сари, дхоти, тюрбанов и туник, в моём желудке словно бы заплясали беспокойные бабочки. Я боялась.
Стоя в аэропорту с Библией в руке, поражённая и выбитая из колеи словами мистера Крокера, я даже представить себе не могла, что Индия вот-вот совершенно захватит нас с Ларри, причём — почти врасплох. Я говорю «почти», потому что по одному пунктику, пока только единственному, Индия вполне оправдывала свою репутацию: она действительно была заполонена людьми. Однако со всех других сторон она предстала перед нами совсем не такой, как мы ожидали. Первое, что бросилось в глаза,— это её краски. После буровато-серого Египта Индия потрясла нас калейдоскопом сверкающих цветов и оттенков. Женщины носили сари, расцвеченные оттенками оранжевого, жёлтого, красного, голубого, зелёного и изумрудного, а также сверкающие золотые и серебряные украшения. Индусские храмы, окрашенные в мягкие спокойные тона, были окружены тёмно-зелёными лужайками и цветами всевозможных расцветок. Даже фруктово-овощные палатки с помидорами, кабачками, апельсинами, цветной капустой, яблоками и гроздьями бананов, пристроенных сверху аккуратными рядами, добавляли красочных пятен большим и малым городам. Проехав шесть тысяч миль от Нью-Дели до Непала, среди миллионов прохожих нам довелось встретить всего двух нищих попрошаек. Мы не видели ни трупов людей, ни падали. В действительности, несмотря на худобу, люди выглядели сильными и здоровыми. Каждый день тощенькие пареньки катили рядом с нами по дороге на тяжёлых, чёрных, односкоростных велосипедах «Хироу», около часа держась наравне при скорости пятнадцать миль в час, причём часто с нагрузкой в виде кривляющегося на багажнике приятеля. Всю дорогу они улыбались, смеялись и без умолку трещали. Индийцы оказались крепки, выносливы и... любопытны. А ещё, к радости Ларри, на севере Индии мы не обнаружили недостатка продовольствия. Через какой бы город мы ни проезжали, повсюду киоски, рядами тянущиеся вдоль улиц, ломились от фруктов и овощей.
Перед отъездом из аэропорта в справочном столе нам бесплатно вручили карту столицы, показав на ней городские кемпинги в окрестностях Коннот-сквер, в центре Нью-Дели. Предупредили нас и о том, что в Индии нельзя пить сырую воду.
Из здания аэровокзала, помня о левостороннем движении, мы выехали на четырёхполосный хайвэй, то есть в царство настоящего хаоса. На дорогу до кемпинга ушло минут сорок, за это короткое время мы пришли к печальному и тем не менее неминуемому заключению: наши шансы добраться живыми до Непала, несомненно, очень низки. По хайвэю, перемешиваясь, текли во всевозможных направлениях потоки священных коров, грузовиков, пешеходов, верблюдов, автобусов, повозок, запряжённых волами и буйволами, велорикш и мотороллеров, тоненький ручеёк частных автомобилей и море велосипедов и такси — мотороллеров с коляской.
Ни люди, ни животные не обращали ни малейшего внимания на движение на дороге, вплоть до самого момента возможного столкновения, и лишь тогда одна из сторон уступала дорогу другой. За кем или за чем оставалось право прохода или проезда, зависело от весьма туманных индийских правил. Личные авто, грузовики и автобусы господствовали безраздельно, их водители выкатывали на хайвэй с боковых улиц, даже мельком не взглянув на приближающийся транспорт, вызывая всеобщий безумный переполох, жертвами которого становились немало упавших велосипедистов и сбитых пешеходов. Сначала мой велосипед «поцеловал» огузок священной коровы, в другой раз нас боком зацепил рикша-камикадзе. И всё же мы с Ларри каким-то удивительным образом умудрились продержаться в седле всё шесть миль до Коннот-сквер.