Миллиардер Скрудж по соседству
Шрифт:
— Значит, это неправда?
— Ни в малейшей степени. Мне жаль, если это тебя напугало.
Она качает головой.
— Нет, это я зря испугалась. Должна была спросить тебя об этом. Должна была спросить о… Адам. Что мы делаем на самом деле?
— Снова узнаем друг друга.
— Но что будет после Рождества? Когда мы больше не будем соседями, вдали от Фэрхилла?
— Ты мне очень нравишься, — говорю я. Это правда, и я хочу быть с ней таким же честным, каким она всегда была со мной. С самого начала. — Я этого не ожидал, но рад, что
— Сейчас я тебе нравлюсь, — шепчет она. — Но перестану, когда увидишь мою обычную жизнь.
Я приподнимаю бровь.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что у меня не все в порядке.
— Холли, ты уже произвела на меня впечатление, — говорю я, не в силах скрыть улыбку. — Мне не нужно, чтобы ты устраивала свою жизнь. Мне это не нужно.
Она бросает на меня испепеляющий взгляд, который ясно дает понять, что думает об обратном. Я хихикаю и подхожу ближе. Толстый материал куртки скрывает ее фигуру, но я кладу руки ей на талию.
— Мне жаль. Не следовало бы шутить прямо сейчас.
— Но это правда, — говорит она. — Я — беспорядок, а ты… ну просто Адам. Тренируешься, пока проводишь собрания!
Я запрокидываю ее голову.
— Холли, я десять лет избегал беспорядка. Возможно, пора перестать это делать.
Ее выдох согревает воздух между нами.
— Ах..
— Кроме того, я настоящий бардак, — говорю я. — Проводить время со мной не всегда легко. Репортеры могут задавать тебе вопросы, будет некоторое… освещение в СМИ. Моя жизнь долгое время не была обычной. Иметь дело со мной тоже нелегко.
— Ты того стоишь, — говорит она.
Я провожу большим пальцем по ее холодной щеке. Холли так прекрасна под уличным фонарем, что больно смотреть.
— Ты помогла осознать, чего я хочу.
— Правда?
— Да, я хочу жизнь, в которой не работаю по шестьдесят часов в неделю. Я хочу избавиться от горечи, — нахожу кончиком пальца ее нижнюю губу, полную и теплую. — Ты — самое настоящее, что было в моей жизни за очень долгое время.
— Ох…
— Позволь пригласить тебя на свидание в Чикаго, Холли, — говорю я. Слово «пожалуйста» вертится на языке. Ее тепло за последние две недели было таким, словно я снова увидел солнце, жару, и оно проникло в кости. Я не могу представить себе будущее без этого.
Ее губы изгибаются в легкой улыбке.
— Ты действительно хочешь продолжать встречаться со мной после Фэрхилла?
— Боже, да.
Она приподнимается на цыпочки и прижимается теплыми губами к моим. Это сладчайший вкус, бесконечно драгоценный и я целую ее в ответ под падающим снегом. Прижимаю к себе так близко, насколько позволяют тяжелые зимние куртки.
Когда она, наконец, отстраняется, голос дрожит.
— Адам, Адам, — говорит она. — Что ты делаешь на Рождество? Твоя мама приедет?
Я качаю головой и наклоняюсь, чтобы уткнуться носом в ее шею. От Холли сладко пахнет шампунем и какими-то рождественскими специями. Возможно,
— Нет. Она празднует с новым партнером в Чикаго.
Холли обхватывает теплыми пальцами мою шею.
— Приходи к нам домой. Пожалуйста?
— Я не хочу навязываться.
— Ты не навязываешься. Мама и папа были бы в восторге, Эвану и Саре это бы понравилось.
— А тебе? — спрашиваю я, проводя губами по ее подбородку. — Тебе бы это понравилось?
— Очень. Пожалуйста, Адам. Обещаю, будет здорово, даже если тебе не нравится Рождество.
— Если ты там, — говорю я, — как мне может это не нравиться?
* * *
— И, Дункан?
Мой ассистент делает паузу на другом конце провода.
— Да?
— Счастливого Рождества. Возьмите небольшой отпуск.
— Эм, да. Спасибо, сэр. Наслаждайтесь праздниками.
Я отключаю звонок и улыбаюсь шоку в его голосе. Это третий раз за один телефонный звонок. Сначала, когда я проинформировал его о возвращении в Чикаго после Рождества. Во-вторых, когда я сказал, что уменьшу свою рабочую нагрузку в следующем году. Он рассмеялся, как будто услышал шутку, прежде чем понял, что я говорю серьезно.
Wireout больше не нуждается во мне, не так, как это было вначале.
Пришло время найти новое увлечение.
Я кладу телефон в карман и прохожу через гостиную. Этот дом тоже поступит в продажу в следующем году. Он дал мне то, что было нужно. То, чего я жаждал годами, но так и не получил.
Завершение, осознание, что я никогда не получу этого в полной мере. Вчера я отправил Ленни электронное письмо и попросил назвать имена других семей, которых обманул отец.
Я верну все.
Холли была права. Я не обязан этого делать и это не моя ответственность… но кто-то должен взять это на себя. Если это будет не отец, то с таким же успехом могу быть я. Эти люди достаточно долго страдали от последствий.
«Проникаюсь духом Рождества», — с иронией думаю я. Холли бы гордилась.
Я хватаю гигантский букет цветов с кухонного стола и бутылку шампанского, которую взял с собой. В заднем кармане подарок, который я приготовил для Холли. Я не признаю этого, но совершенно точно нервничаю. Каков протокол, когда идешь в дом соседки, которая является семьей лучшего детства другом? Где также познакомишься с родителями той, с кем встречаешься?
Конечно, я виделся с ними раньше, но не с тех пор, как узнал, что их дочь — женщина моей мечты.
Я перехожу улицу и стучу в дверь.
Открывает Эван.
— Привет, чувак. Заходи. Счастливого Рождества.
Он проводит меня в дом, где кипит жизнь. Кухонный стол был перенесен в гостиную и красиво украшен гирляндой из сосен по центру. В воздухе витает густой аромат еды, а из гостиной доносятся звуки рождественской музыки.
Первой я встречаю миссис Майклсон. Она удивляет меня, обнимая и принимая цветы с радостной улыбкой.