Миллионка.Хайшенвей ??? Haishenwai.Книга третья
Шрифт:
– Ты, главное, не волнуйся. Все в порядке. Здесь твоя бабушка и твоя сестра тоже здесь. Спит в детской вместе с Ларисой. Их кроватки стоят рядом.
– А как Лариса? Когда я… Когда со мной что-то случилось, я слышал, как она плакала.
– С Ларисой тоже все хорошо! Спасибо тебе! Японца допросили в полиции, и теперь ясно, что же произошло на самом деле! К сожалению, японец оказался прав, полиции не удалось его задержать надолго. В тюрьме он сидел всего лишь сутки. После этого пришло предписание отправить вражину в Хабаровск, для дальнейшего разбирательства.
– Я… Мы, наверное, должны вам за лечение?
– Григорий, давай поговорим обо всем позже. Когда ты полностью придешь в себя! Но ты должен понять одно. Теперь я твой вечный должник. Лариса - это все, что у меня осталось ценного в жизни. И если бы не ты… - глаза мужчины налились слезами.
Мужчина махнул
Часть вторая БИТВА ШАМАНОВ
Глава 1. Павел
В дом на Китайской улице тоже пришла беда. Си, Токагава и Кенрю оглохли и ослепли. Си с Токагавой стойко сносили неприятные ощущения, слух и зрения покинули их не полностью, а на Кенрю невозможно был смотреть без слез. Мужчина кричал от боли и плакал как ребенок. Каких только докторов не перебывало за два дня в доме: были японцы, русские, даже несколько китайцев. Как и в случае с Гришей, никто не смог поставить диагноз, а уж о лечении и речи быть не могло. Си, как только ей стало легче, трогательно ухаживала за Кенрю, даже пыталась применить кое-что, чему ее учила бабушка Май, но пока не наступил перелом, а кризис, как и в случае с Гришей, миновал только на третий день, ничего не помогло. Грише повезло больше, ему было только 13 лет и поэтому, и морально, и физически мальчик восстановился довольно быстро. Совсем другая картина наблюдалась с Кенрю. К третьему дню слух и зрение восстановились у него полностью, но его душевное состояние было ужасным. Временами он приходил в себя и вспоминал, что он японец, зовут его Кенрю. По профессии он археолог. Но чаще всего он представлял себя Да Цзожуном, основателем государства Чжень, которое позднее было переименовано в Бохай. Иногда он начинал перечислять племена и народы, которые подчинил вместе со своей армией. А иногда призывал своих соплеменников строить города, порты, военные поселения. Мостить дороги. Очень часто в его речи упоминалась священная молния, которая однажды зимой, во время страшной снежной бури, ударила в пень поваленного дерева. Так было выбрано место для будущего главного города. Город стал тайной резиденцией Чженей. Считалось, что высшие силы указали место для постройки города. Второй раз молния ударила через три года. Было лето. Молния ударила в песок, потом еще один раз и еще один. На песке остались три буквы. Три янтарные буквы мерцали и переливались перед глазами удивленной свиты князя. Месяц лежали буквы на песке, омываемые волнами моря, пока однажды Да Цзожун не принял решение поместить буквы в стеклянный ларец. Буквы оказались очень тяжелыми, вот почему морю не под силу оказалось смыть их. Четыре человека понадобилось, чтобы унести одну букву в хранилище. Наконец буквы оказались водворенными на место. А на следующее утро маленький мальчик нарисовал одну из букв на песке. Так было положено начало бохайской письменности. Третий раз молния ударила в то место, где лежала сорванная ветром парадная накидка Да Цзожуна. После удара молнии от накидки остался один лоскуток, не больше книжного листа. Все остальное сгорело. Оказалось, что лоскут лежит в озере белого холодного пламени. Никто не решался наклониться и поднять его. Наконец, к лоскуту подбежал невесть откуда взявшийся малыш. Тот самый, который нарисовал букву. Бесстрашно опустив руки в белое пламя, он выхватил лоскут и подал его Да Цзожуну. Руки у мальчика засветились белым пламенем. Лоскут скоро затвердел, и на нем стали видны все те же три буквы.
Тайный город Чжень стал пристанищем для чжурженей в средние века, когда под ударами киданей государство Бохай было почти уничтожено. Но недолго торжествовал враг. Прошло немного времени и бохайцы, подлатавшие свои раны и восстановив боевой дух с помощью священных книг-молний, перешли к активной обороне, а затем и к контрнаступлению. И так было на протяжении многих веков. Нюйчжи (чжуржени) не терпели над собой никакой власти, кроме власти потомков Да Цзожуна, и поэтому много раз оказывались на грани полного исчезновения. И каждый раз тайные тропы выводили нюйчжев к воротам тайного города. Шли века. О таинственном городе-обереге слышали и знали многие. Но никто, кроме бохайцев, не видел его воочию. А потом государство чжурженей возродилось, и на карте появилось могущественное государство Цзинь-Алтун - Золотая империя чжурженей. Государство расцвело, а таинственный город пришел в упадок. Дорога к главному городу открывалась перед редким бохайцем. Обычно это происходило, когда бохаец находился в духовном кризисе или умирал от неизлечимой болезни. Приходили в тайный город и те бохайцы, которые просили за своих
На этих словах Кенрю пришел в себя и обвел окружающих ясным взглядом.
– Что случилось?
– спросил он.
– Почему вы на меня так смотрите?
– Дорогой брат!
– проговорила своим нежным голосом Кан-Ин, - ты был болен. Но теперь, по-моему, ты на пути к выздоровлению! Так что не волнуйся и ложись в кровать. Ты еще очень слаб.
– А какой сегодня день?
– не обратив внимания на призыв сестры, спросил Кенрю.
– Пятница, - пропела Си.
– Послушайте госпожу Кан-Ин и ложитесь! Вы очень бледны и глаза у вас еще красные.
– Как же так?
– Кенрю повернулся к Токагава, - мы же должны были спуститься вниз во вторник. С утра. А сегодня уже пятница. Что же случилось?
– Дядя, - поклонилась Енеко, - а ты разве ничего не помнишь?
– Помню внезапную боль в голове. Яркие круги перед глазами. А потом… Потом чувство ужаса и безумную боль в глазах, и в ушах. И все. Больше никаких воспоминаний. До того момента, как увидел вас.
– Отец, Тора, - чуть повысив голос, позвала Кан-Ин, - идите сюда! Кенрю пришел в себя!
Двое мужчин, которых позвала Кан-Ин, вышли из своих комнат с разным настроением. Акутагава, отец Кан-Ин, с надеждой, муж Тора, с брюзгливой гримасой.
– Что это тебе вздумалось болеть, - недовольно спросил он, - да еще такой болезнью, которую никто не может вылечить. Знал бы ты, сколько мне пришлось уплатить докторам! А сколько денег ушло на бесполезные лекарства!
– Я все возмещу!
– испуганно проговорил Кенрю, - у меня в Киото остались кое-какие сбережения!
– Бог скаредности подменил твоего мужа где-то на длинном пути вашего супружества!
– обратился отец к притихшей Кан-Ин.
– Найди своего мужа, пока не поздно!
И неодобрительно качая головой, Акутагава скрылся в домашней молельне.
Молча, опустив голову, Кан-Ин ушла в свою комнату, за ней порывисто двинулся озадаченный и обозленный Тора.
В комнате остались только подростки и Кенрю.
– Ну, - обратился, к притихшим ребятам Кенрю, - чего молчите? Что случилось-то? Тора в своем репертуаре, Кан-Ин теперь неделю будет молчать. Никто не услышит от нее ни слова. Отец соберется и уйдет в храм. Все, как всегда.
– Нет, не все, - не поднимая глаз от пола, проговорила Енэко, - ты не такой!
– Я?
– удивился дядя, - а что во мне изменилось?
– Во время болезни ты был Да Цзожуном, великим князем, основателем империи Бохай.
– Что?
– потрясенно проговорил Кенрю, - да что здесь происходит?
– Енеко пошутила, - сказал Толи, увидев, что дядя не готов воспринять странную правду, - она пытается таким образом сгладить резкость отца!
– Я не шутила!
– взорвалась Енеко.
– Я сказала правду! Это ты, Токагава, вечно пытаешься все сгладить!
– Енеко, - вмешалась Си, - ты обещала помочь мне с написанием этого коварного иероглифа! Ты же знаешь, одной мне с ним никогда не справиться! Пойдем!
Наконец в комнате остались только дядя и племянник.
– Токагава, - задумчиво проговорил Кенрю, - а как же остальные? Они спускались в катакомбы без нас?
– Нет. Ни один человек. Гриша болел так же сильно, как и ты. Лариса перенесла болезнь легко, как насморк. Лена прячется на Эгершельде от разгневанной тетки и ее семейства. А Павел… Павла, я больше с того вечера не видел. Несколько раз ходил к нему домой, кричал, совершал манипуляции с кирпичом, даже поднялся и стучал в его дверь, но мне никто не открыл.
– Ясно. Что еще нового?
– У нас проблема с Си. Отец категорически запрещает Си жить вместе с нами. Пока мама и дедушка его еще сдерживают, и Си ни о чем не догадывается. Но ты же знаешь отца. Долго он терпеть не будет. Хотя расхода от Си никакого. Она почти ничего не ест и всем старается угодить. Мама уже несколько раз отбирала у нее тряпку и веник, напоминая, что в нашем доме Си гостья, а не прислуга.
– Да, - протянул Кенрю.
– Когда я приглашал Си, я совсем забыл о твоем отце. Бедная девочка! Она не выдержит, если и здесь с ней обойдутся так же, как поступали всегда в жизни. А эта история с платьем… Что, полиция все еще ищет Си?