Миллстоун и старые тайны новых территорий
Шрифт:
– В ящике стола - пистолет, - сказал тем временем Пинч.
Джон открыл стол и убедился в правоте инспектора.
– Так выходит, он был готов к встрече. Вернее, он опасался.
– Ну или у парня была паранойя, и он всегда держал при себе оружие.
– Учитывая его должность, это не то что не должно возбраняться, а скорее наоборот, но вопрос в другом - почему он спрятал пистолет в ящик? Гораздо надёжнее носить его в кобуре, например. Я думаю, он мог себе это позволить, но он по каким-то причинам не хотел, чтобы его гость знал, что он вооружён.
– Что было зря, потому что до ящика он не дотянулся, - сказал Пинч.
– Это да. Видимо, он рассчитывал на то, что всё же будет разговор. По крайней мере, сначала. Но, как по-вашему, что вообще самое странное в этом, как вы говорите, эпизоде?
– Джон посмотрел на Пинча, а потом и на Шейлу с Дугласом.
– Тем, что он не сжёг его?
– осторожно предположила Шейла.
– Именно!
– сказал Джон, - смотрите. Он убил его. Выстрела ведь никто не слышал?
– Нет, - покачал головой Пинч.
– И вот он остаётся здесь один наедине с трупом. Он получил, что хотел, а может быть, и нет, но в любом случае у него была возможность всё здесь оформить в фирменном стиле. Разлить смесь, поджечь, да ещё и убедиться, что всё выгорело. Учитывая сухую погоду и то, что тут всё из дерева, это вообще мог быть серьёзный пожар, что, кстати, полезно, если ты хочешь навести ужас.
– А вы как думаете, почему он не поджёг дом?
– спросил инспектор, давя окурок в переполненной пепельнице.
– Я ещё не уверен в том, что если мы всё-таки сможем отследить баллон, он не выведет нас на совсем других людей, которые просто решили сработать под гахнура.
– Но зачем им это?
– Ну, вы ведь сами говорили, что этот человек не просто так обозначился здесь. Значит, есть цели, заслуживающие столь высокого внимания. А значит, что с большой вероятностью они могут быть интересны кому-то ещё. Вы, кстати, не знаете?
– Вам, похоже, рассказали, чем именно тут занимается бюро, но мне нет. Я расследую всё это почти вслепую. И пока я не буду это знать, я вам не смогу ничего сказать.
– К сожалению, мы сами мало что знаем, - сказал Джон, - работники бюро не удостоили нас своим вниманием этим утром. Уполномоченный на работу с полицией господин Броккен назначил нам на вечер.
– Поделитесь? А то от них ничего не дождёшься.
– С нами бы кто поделился, - сказал Джон, - ладно, давайте работать. Вы нашли что-нибудь интересное?
– В доме почти ничего нет. Ясно только, что он зашёл через дверь, которую ему открыли, выстрелил и примерно так же ушёл. Он пробыл здесь недолго и почти ничего не трогал.
– Почти.
– Мы нашли следы ворса на рабочем кейсе Райта, и подозрительное отсутствие каких-либо отпечатков.
– Перчатки.
– Да. Кто-то положил его на стол в гостиной и открыл. И хотя кейс был почти пустой, когда его нашли, сотрудники бюро не сказали, что именно из него могло пропасть.
Джон в три шага достиг дверного проёма и заглянул в гостиную.
– А где кейс сейчас?
– Забрал один техник из бюро. Отдал мне распоряжение с красной меткой и забрал, я даже не мог ничего возразить.
– То есть, у них очень важные полномочия, а вы здесь занимаетесь ерундой.
– Я уже как-то имел неосторожность возражать господам из бюро и игнорировать их бумажки с красными пометками. Видите, здесь сейчас нахожусь? Это самое малое, что могло стрястись в моей жизни. Не подумайте, что я жалуюсь, но плоховато работать, когда тебе не просто не помогают, но ещё и ограничивают. Надеюсь, с вами они будут говорить, а иначе выходит, что гахнур пока ещё слишком мало сделал, чтобы они захотели любой ценой его остановить.
– Скажите, а Райт был в ботинках, когда его убили?
– спросил Джон, осматривая обувь, стоящую сразу у входа.
– Нет. В домашних тапках. Это его ботинки.
– Интересно, а много здесь было людей вообще?
– Нет. Я, вы, двое санитаров и мой помощник. Вы думаете, в таком городе много свободной полиции, чтобы выезжать целой толпой?
– Хорошо. Тогда нужно взять образец вот этой субстанции с ковра. Здесь виден отчётливый полукруг. Там может оказаться что-то интересное. Это не просто грязь. Похоже на птичий помёт. Так, навскидку.
– Это мог быть кто угодно.
– А в этом доме до Райта кто-то жил?
– Нет, но, - замялся Пинч.
– Я думаю, вам не составит труда уточнить у помощника и санитаров, не мог ли оставить этот отпечаток кто-то из них, но до них он точно не мог быть оставлен никем, кроме убийцы. В худшем случае, это был некто, кто приходил в этот дом незадолго до убийцы и с ним как минимум стоит поговорить.
Пинч присел рядом с Джоном и убедился, что отпечаток свежий. Правда, его сложно было заметить на пёстром и длинном ворсе коврика. Потом он посмотрел на ботинки Райта, чтобы убедиться, что они не испачканы помётом.
– А вы ловкий, - сказал он, своврачивая коврик, - думаю, уже никто не будет возражать, если я возьму это целиком, потому что, простите меня, дерьма, в котором можно покопаться, мне хватает.
Миллстоун улыбнулся.
– Если вы больше не имеете, чего здесь поискать, то я бы не отказался двигаться дальше. У меня, как видите, ещё экспертиза.
– Когда будут результаты?
– Думаю, быстро. Если не выяснится, что это мой помощник наступил поутру в чьи-то какашки.
– Но мы здесь ещё осмотримся, если вы не против.
– Хорошо. Ключи потом закинете мне. Они в двери.
– Конечно.
На этом инспектор откланялся и вышел, а Джон вновь оглядел кухню. Действительно помимо основного события, коим явилось убийство, здесь ничего не происходило. Нужно было радоваться, что убийца оставил хоть какой-то след по неосторожности. Всё дело оказалось в том, что сразу за дверью была небольшая ступенька, под которой и лежал коврик. Видимо, он торопился, отчего не совсем удачно шагнул. С ворсом соприкоснулась не только нижняя часть подошвы, но и её задняя боковина, которая и была испачкана.