Мир Гаора
Шрифт:
– Застудил я их давно, - стал снова объяснять Гаор, - мёрзнут теперь легко.
– Ага, - кивнула Матуня, - поздно уж седни, завтра приходи, а я за день подберу тебе.
Гаор поблагодарил и пошёл в свою спальню. Махотка по-прежнему валял дурака с девчонкой, пугал её, что затащит, а она фыркала по-кошачьи и отбивалась от его рук, но не уходила. Гаор еле протиснулся мимо них в дверь мужской спальни.
После рассказа Гаора о зачистке посёлка, Махотка почти до утра проревел, а Плешак в тот же день рассказал, что и рабские поселки, случалось, вот так
– Мы-то думали, поблазнилось, - рассказывал Плешак, утрамбовывая в контейнер пакеты с электроодеялами, - ну померещилось, значит, или ещё что, а оно вона как выходит. Сказки даже есть такие, про огненных змеев, что как дохнут, так посёлка и не бывало. А ты, значитца, в ясность все привел. Сказки они древние, а не брехня выходит.
– Видно, в старину тоже спецвойска были, - усмехнулся Гаор, берясь за контейнер, - везу?
– Вези, и в левый угол заткни.
– Понял.
Заталкивая контейнер в указанное место, Гаор подумал, что ведь и в самом деле, выжигание непокорных - давняя традиция дуггуров. Просто заучивая на уроках истории хронику покорения Великой Равнины, он не задумывался, как в действительности выглядело Огненное Очищение. Наверное, так же, только следы не шин, а копыт. Не гильзы, а наконечники стрел, а в остальном... и ещё...
Идя за следующим контейнером, он напряжённо вспоминал слышанное и читанное и впервые пытался посмотреть на это с другой стороны. Даже боли не замечал.
И сейчас, лёжа на койке и слушая привычную с детства команду отбоя, он думал не о чуньках, да и ясно, что это, скорее всего, какая-то тёплая обувь, и тем более не о проступающих на спине и ягодицах синяках, ну поспит задницей кверху ещё две недели, велика важность, а о внезапно повернувшейся другой стороной всей истории. И почему Плешак как-то странно посмотрел тогда на него, когда он сказал: "Мы дуггуры". Хотя... говорил же Седой, как он сказал? Кровь перемешалась, а память нет. Чёрт, а ведь он действительно, не помнит, вернее, помнит, что ни в одном учебнике дикари, жившие на Великой Равнине и покорённые дуггурами, как-то назывались. Дикари, аборигены, або... За або могут и врезать. Тоже сказал Седой. Похоже, с этим надо ещё осторожнее. Открыть папку, достать чистый лист бумаги и написать. Дуггуры - Люди - Чистокровные. Вторая строчка. Дикари - Аборигены - Або. Нет, не так, зачеркнём, а ещё лучше замажем мазилкой, удобная штука, если бумага плотная, тетрадная промокала. Не отвлекайся. Первая строка прежняя, а новая теперь так: под словом "Люди" пишем Дикари, под словом Чистокровные - Аборигены. А под дуггурами ставим вопросительный знак. От Чистокровных и аборигенов делаем соединительную скобку и пишем "полукровки". Он мысленно перечитал получившуюся запись, вложил лист в папку и завязал тесёмки. Всё, теперь спать. Пусть лежит, пока он не получит новой информации. Сколько у него листов в папке? Про Седого - раз, про отстойники,
...Чуньки оказались просто толстыми короткими носками с пришитой к ним войлочной подошвой. Тепло, мягко и удобно. На удивлённые взгляды он кратко отвечал, как научили.
– Матуха велела.
И больше его уже ни о чём не спрашивали, и никак не высказывались. А, ожидая у Матуни, пока она подберёт подходящие ему по размеру, он спросил у неё, какому заклинанию она его учила, там в душевой.
– Запомнил?
– обрадовалась Матуня, - а ну повтори.
Он послушно повторил.
– Вода-Вода, обмой меня, унеси горести прошлые, принеси радости будущие.
– Правильно, - кивнула Матуня, - и повторяй про себя, если что. Оно от многого помогает.
– Спасибо, Матуня, а значит оно что? Ну, слова эти.
– Ох, - Матуня с сомнением посмотрела на него, - на чужом-то языке оно и действовать не будет.
– Я буду правильно говорить, - сказал Гаор, - но чтоб не сбиться, я же понимать должен. Помоги, Матуня.
– И то правильно, - кивнула Матуня, - вот эти примерь. Дурак когда без ума заговор читает, он тоже силы не имеет. Ну, слушай. Это ты воду просишь. Чтоб обмыла тебя, - и она слово за слово перевела ему заклинание на дуггурский.
Уяснив и заучив заклинание по-новому, уже "с понятием", Гаор уточнил, что лучше всего его читать, когда умываешься родниковой водой, что вода из земли матёрая, самая сильная, значит, здесь вода из железки, мёртвая, но и она помочь может.
– А что, - напоследок спросила его Матуня, - ты по-нашенски совсем ничего не знаешь?
Гаор засмеялся.
– Теперь уже много знаю, а пришёл когда, только поздороваться мог. Меня в камере в отстойнике научили, - и повторил.
– Мир дому и всем в доме.
– Правильно, - кивнула Матуня, - вижу, с понятием говоришь, не болбочешь попусту. А чего ж не поздоровался?
– А меня сразу бить начали, - весело ответил Гаор.
Невольно засмеялась и Матуня.
...Так же просто решилось и с гимнастикой.
Вечером, после ужина, Гаор встал между койками и для начала сцепил руки над головой в замок и потянулся вверх.
– Рыжий, ты чего?
– немедленно спросили его.
– Матуха... велела... чтобы... правильно... срослось...
– ответил он между потягиваниями.
– Матуха, она знат, - уважительно сказал Полоша, наблюдавший за ним со своей койки.
– Ты в большой проход выйди, паря, тесно тебе здесь.
Гаор выждал с долю и, не услышав протестов, вышел в центральный проход между койками и начал разминку. Конечно, ещё болело, поэтому тянулся он бережно, опасаясь неосторожным движением повредить себе. И ограничился небольшой растяжкой и слегка по суставам, а вот пройдёт все... Странно, на работе ему хватает и тяжести, и бега, а вот начал и так и тянет на полный комплекс.
– Эк в тебе сила играет, - засмеялся, глядя на него, Тарпан, - а был совсем плох.
– Мг, - ответил Гаор, осторожно пытаясь прогнуться на мост.