Мир под лунами. Начало будущего
Шрифт:
– Бероэс, опусти оружие. Я тебя застрелю. Клянусь тебе, убью, если не оставишь его.
Он не услышал моего дрожащего голоса, ничего не видел в эту минуту кроме Аэля. Второй нанья поймал мой взгляд. Меня словно ударило током. И неудивительно - воздух над костровой ямой был так напоен энергией, что ее почуяла даже я. Оба они, Аэль и Бероэс, излучали свою страсть с силой, которую невозможно было не ощутить. Сделав несколько шагов, чтобы тоже видеть лицо Аэля, я попала в поле их эмоций и начала чувствовать так же остро, как остальные.
Чужой нанья твердил Бероэсу: "Успокойся, успокойся. Приди в себя, опусти йими. Опусти!" - призывал он снова
Он не слышал, Бероэс, - для него ничего не существовало, кроме лица Аэля, которое нужно уничтожить. Он не должен жить, он не может жить, этот выскочка, полу-животное, полу-нанья, несносный ублюдок, занесшийся выше своих повелителей, вообразивший, что ему можно все! Ему всегда все удавалось, его всегда любили - жалкого в своем высокомерии Аэля. Аэль... Я звал тебя на детскую игрушечную битву, а ты разрушил мой дом и увел моих женщин. Даже женщины-нанья любили тебя, меня же - никогда. Я выводил новые сорта фруктов, а ты в это время пытался создать нового человека. Ты потерпел поражение, стал преступником - и они полюбили тебя еще больше. Надменный предатель, ты насмехался над нами, на шестьдесят лет оставил нас, а когда вернулся, тебя встретили с распростертыми объятиями! И кто ты сейчас? Пропахший дымом дикарь в грязных шкурах, не лучше лулу! Ты заслуживаешь смерти. Такому как ты не место в мире, которым я буду повелевать. Предатель, убийца, вор. Не смей смотреть на меня так, как смотришь сейчас! Ты всегда брал, что хотел, - моих друзей, моих женщин, цветы, мою любовь. Ты хочешь слишком много! Твоя смерть вернет мне меня.
Аэль ничего ему не отвечал. Он просто смотрел Бероэсу в глаза. Теперь, когда я видела его лицо, он уже не казался слабым. Разъяренный нанья возвышался над ним, слал полные злобы взгляды с трехметровой высоты, а Аэль безмятежно ждал развязки и не делал ничего, абсолютно ничего, чтобы спастись.
"Не спеши!" - еще раз призвал второй нанья. Гладкие белые пальцы Бероэса сжались на металле, так что посинели ногти, лицо исказила гримаса ненависти. Воздух закипал и пел в моих ушах. Не в силах это выдержать, я закрыла глаза.
И вдруг все кончилось. Напряжение лопнуло с ощутимым хлопком, будто пузырь, и горячий воздух освобожденно растекся по роще. Бероэс издал какой-то звук. Я открыла глаза, когда он произносил:
– Не могу. Я не смогу без тебя, - опустил йими и протянул руку вниз.
Легко, будто ждал этого, Аэль вложил свою смуглую кисть в огромную ладонь. Бероэс помог ему выбраться из ямы и обнял. Мое лицо уже все было залито слезами облегчения, а они все стояли, обнявшись. Чужой нанья выдохнул и спросил меня: "У вас есть еда?"
Олененка хватило бы нам двоим, но гостям требовалось что-то более серьезное. Они не стали делать из этого проблему. Эйбиани - это был Эйбиани, Аэль назвал его по имени - вышел на опушку и в десять минут, даже не глядя в нужную сторону, приманил к нашей роще оленя. Я занялась приготовлением ужина. Мужчины не обращали на меня внимания. Они разговаривали молча. После пережитого потрясения я все еще не пришла в себя и продолжала слышать их мысли. Нет, это неправильно. Мысли нельзя слышать. Мысли - это не фразы, произносимые про себя, а образы, эмоции, ощущения, рождающиеся внутри... не мозга даже, внутри сознания. Их не слышишь и не видишь... В нашем языке нет слов для этого! С трудом, прилагая большие усилия, чтобы не потерять контакт, я улавливала суть ведшегося рядом разговора.
"Что нужно эркойцам?" - это спросил Аэль, спросил так легкомысленно, как будто появление посланников родного мира нанья - обычное дело.
Бероэс был переполнен эмоциями и старался подавить их, скрыть от остальных и от себя. Ответил Эйбиани:
"Они прибыли посмотреть, на что мы стали похожи. Увиденное их удовлетворило. Они позволяют нам остаться или улететь на другие планеты под контролем Эркоя".
"И многие согласились?"
Всплеск веселья окутал Эйбиани облаком золотистых искр.
"Великий Амелу и несколько стариков выбрали планету, где условия приближены к эркойским. Большинство остаются здесь".
"Корабли, техника, оружие?"
"Мы ведем переговоры. Потому и прилетели сюда - нам нужна эта женщина. Будем договариваться..."
Аэль перебил:
"Что с Теривагом?"
"Упрямый оказался, долго не хотел признаваться, куда ее спрятал, твердил, что она погибла. С большим трудом мне удалось убедить его рассказать правду. Пришлось в наказание отправить его в Африку на рудник, вместо меня. Я-то думал, у нас один Бероэс без ума от местных женщин".
Я почувствовала на себе взгляд Эйбиани, проникший сквозь одежду, мышцы и кости в самую мою душу. Он мог понять Аэля, поскольку тот все же близок к местным людишкам и вкусы имеет соответствующие. Но что в этой тощей замарашке нашел Териваг, думал Эйбиани, изучая меня, как клетку под микроскопом. И, видно, получил какой-то ответ, потому что отвернулся совсем с другим настроением.
"Узнав от Бероэса подробности вашей последней встречи, мы решили, что ты пойдешь к ближайшему кромлеху. Эркойский разведчик уже несколько месяцев патрулирует эти края, ищет вас - тебя и ее по отдельности. Когда он нашел вас вместе, скрыть это от Бероэса не удалось, ну, и... сам видишь. Он обо всем забыл, помчался тебя убивать".
"Что мне нужно сделать?" - спросил Бероэса Аэль.
Тот очнулся от глубокой задумчивости, взглянул на брата. На его капризном лице все еще держалось удивление - он был поражен исходом встречи больше меня.
"Планету оставляют мне. И позволяют делать все, что захочу. Мой дед до войны начал большой проект, именно для него он создал лулу, и теперь Земля входит в него как одна из экспериментальных площадок. Забавно, - Бероэс улыбнулся, и ореол вокруг него был не золотистым, а бледно-зеленым, - его противники в войну боролись не в последнюю очередь именно против возможности подобных экспериментов с разумными существами, а теперь сами ведут их и не стесняются включать в изучение собственных братьев".
"Что они изучают? Чего хотят добиться?"
"Я в это особо не вникал. Неприятно осознавать себя подопытной зверушкой, одной из миллиардов рассеянных по Вселенной. Но это дает мне свободу поступать так, как пожелаю. Они будут наблюдать, но не станут вмешиваться. Никогда".
"Вот ты и приблизился к лулу больше, чем сам хотел", - лукаво заметил Аэль.
Бероэс отмахнулся, улыбнулся по-настоящему. Нож замер в моей руке. На моих глазах родился первый бог людей. Молодой, смелый, непредсказуемый, жестокий и прекрасный, в гневе разрушающий горы, в милости дарующий пищу... Он умрет задолго до того, как люди научатся записывать историю, никто никогда не вспомнит его имени, но еще многие тысячи лет все последующие боги будут похожи на Бероэса: будут карать и награждать по капризу, любить земных женщин, потворствовать своим сыновьям и жадно требовать поклонения.