Мираж
Шрифт:
КАК БЫЛО обусловлено с Полгаром, из Мюнхена Сандерс вылетел в Гамбург, Ему предстояло встретиться с журналистами — давнишними и новыми агентами ЦРУ.
С точки зрения дела Сандерсу надо было бы поехать в первую очередь в Западный Берлин. Там он должен был встретиться с одним из ведущих агентов главной резидентуры — Маркусом. Под этим псевдонимом скрывался Деттмар Крамер, руководитель Бюро радиостанции РИАС [10] , считавшийся одним из ведущих специалистов по странам Восточной Европы. Его неоднократно включали в группы журналистов,
10
РИАС («Радио ин американишен сектор») — Радио в американском секторе Западного Берлина.
Главный резидент ЦРУ в Бонне знал, что его руководство за океаном весьма ревниво относится к «восточной политике» боннского правительства, не доверяет немцам и считает их способными договориться с Москвой за спиной Вашингтона. Маркус и его информации были гарантией, хотя и не стопроцентной, того, что от Лэнгли не ускользнет ни одна «экстравагантная выходка» руководителей ФРГ.
В том же Западном Берлине Сандерсу предстояло встретиться и с агентами, работавшими в главном офисе газетно-журнального концерна Акселя Цезаря Шпрингера, в частности с редактором издательства Ингой Урбан.
Однако Аллену, жаждавшему разрядки после напряженнейших дней работы с Эриксоном, удалось, правда не без труда, доказать своему шефу необходимость поездки в первую очередь в Гамбург: для срочной встречи с людьми из редакций шпрингеровских «Вельт» и «Бильд-цайтунг», которые должны были стать запевалами газетной кампании, связанной с операцией «Квадро». Тезисы кампании — «Взрыв осуществлен руками Москвы и ее сателлитов!», «КГБ снова действует!», «Следы преступников ведут за железный занавес!», «Снова доказано: за террористами стоит Москва!» — были подготовлены в Лэнгли. Передать их агентам-журналистам из рук в руки планировалось сразу же, как только стихнут раскаты громового взрыва.
— Все будет сделано точно в назначенные сроки, — заверил Аллен Эриксона, довольный тем, что он наконец вырвался в Гамбург.
— И все же я на твоем месте вначале отправился бы в Берлин, — пробурчал Эриксон. — Что ни говори, а Маркус для нас — курица, несущая золотые яйца.
— Полностью согласен с вами. Но сейчас нам нужно поработать с людьми, которые дают оперативную информацию на первую страницу. А Маркус все-таки орудие крупного калибра. Эта несушка не последний день в нашем курятнике.
В Гамбурге работа шла строго по графику. Он по очереди встречался с заранее предупрежденными журналистами из «Вельт» — главным редактором Гербертом Кремпом и корреспондентами Зибертом и Бэрвольфом. После этого Аллен пообедал со «свободным журналистом» Гюнтером Хайзингом, а потом встретился с шустрыми ребятами из «Бильд-цайтунг».
В СУББОТУ, 21 февраля, Кючюк-оглу собирался выспаться, а потом пойти в клуб «Босфор», где у него завелись приятели. Кроме того, он испытывал внутреннюю потребность время от времени попадаться на глаза своему благодетелю Джакыру, который часто заходил в клуб. Кючюк-оглу молил аллаха за его здоровье. Мало того, что тот устроил его на твердооплачиваемую
Но накануне, в пятницу, его вызвал Баумайстер.
— Тут у нас давно лежит заявка на ремонт канализации в здании радиостанции в Английском парке. Все руки не доходили. Надо срочно заявку выполнить. Поработаешь в субботу. Двойную оплату гарантируем.
— Хорошо, эфенди. Я завтра прямо с утра…
— Э-э нет, не торопись. Там люди работают, а ты будешь стучать своими ключами. Лучше там появиться часов в семь вечера. Не раньше. Ты меня понял?
— Конечно, эфенди. Ровно в семь.
— Вот тебе заявка. Не забудь документы, там строгий пропускной режим. А в понедельник… получишь плату за сверхурочные часы.
— Спасибо, эфенди. Я так вам благодарен.
— Ладно, ладно. И прощай.
Сытно пообедав в дешевой харчевне, Кючюк-оглу неспешно отправился в «Босфор». У стойки его почтительна приветствовал хозяин клуба и вежливо попросил подняться на второй этаж, «в комнату к эфенди Джакыру». Удивляясь про себя такой высокой чести — Джакыр никогда не приглашал его к себе в свои покои, — Кючюк-оглу так же неспешно поднялся по лестнице и осторожно постучал в дверь.
— Входи! — раздалось из комнаты.
Джакыр сидел, развалясь на низеньком диванчике, и курил душистую сигару. Это последнее, что успел увидеть Кючюк-оглу: тяжелый удар сзади свалил его с ног…
Ровно да семь часов вечера Джакыр, в спецовке, прижимая к левому боку сумку с инструментами, входил в здание РСЕ—РС. Наружный охранник, ничего не спрашивая, пропустил его, скользнув по лицу Джакыра рассеянным взглядом. Второй охранник в проходной внимательно изучил личную карточку турка. Потом взялся за телефон. На гудки никто не поднимал трубку.
— Ты звонишь Каммингсу? — спросил первый охранник. — Он с полчаса, как вышел. Звони прямо Панковицу.
Второй охранник вновь набрал телефон, сообщил о приходе слесаря. Выслушав Панковица, охранник опустил трубку, затем долго водил шариковой ручкой по журналу учета посетителей, делая очередную запись.
— Что-то не очень похож на фото, — заметил он.
— Это я после болезни. Почки замучили.
— Ладно. Что у тебя в сумке?
Джакыр открыл ее. Охранник лениво покопался в ней рукой и кивнул.
Пройдя по коридору, Джакыр спустился по лестнице в подвал. Он шел мимо металлических дверей с предостерегающими надписями: «Не вскрывать! Собственность армии США». Сквозь решетки боксов виднелись очертания неизвестных предметов. А вот и склад, о котором говорил Аллен. Место было помечено, как и договаривались: пробитая труба канализации, на полу — лужа темной вонючей воды. Джакыр посмотрел по сторонам. В полумраке подвала он был один…
ВЫ ВЕРИТЕ В ПРИМЕТЫ? Если вокруг луны багряное кольцо — ожидай крепких морозов или буйного ветра. Если в «Боинг-737» твое место в хвосте самолета, то непременно останешься жив даже в самой невероятной катастрофе. Или когда шеф административного отдела Рассел Пул перестал с тобой здороваться в коридорах, подчеркнуто делает вид, что не замечает тебя, значит, твои акции упали ниже нуля и ты больше не котируешься.