Миры Империума
Шрифт:
— Тогда я на всех парах влечу в Пустошь, и одним психом станет меньше,— ответил я резко.— И это даже к лучшему. Стоит мне представить весь Империум...
— Я знаю, это не так, Бриан. Но если по какой-то причине что-нибудь пойдет... по-другому...
— Побеспокоюсь об этом, когда пойдет,— оборвал я ее.
Стоило пахать как проклятому, заворачиваясь в свою трудотерапию, словно в плащ от непогоды! Я вовсе не горел желанием перебирать в уме тысячи вероятных исходов, один мрачнее другого, которые мне светили, едва я ступлю на борт своего грубого самодельного ковчега и рвану рубильник.
Это произошло тремя вечерами позже. Мы сидели за столиком у окна в одном из наших обычных кафе, потягивали вино из небольших бокалов и прислушивались к слабым шумам ночного города, лишенного света неоновых ламп и урчания двигателей внутреннего сгорания. В последнее время Оливия завела привычку каждый вечер заходить за мной в мастерскую, а я обнаружил, что с нетерпением жду этого момента.
— Теперь уже недолго,— рассказывал я.— Коробку вы видели. Она хоть и сколочена из дерева, но достаточно прочна. Катушка установлена. Завтра полностью соберу изолирующий контур...
— Бриан...— Ее пальцы легли мне на предплечье.— Посмотрите туда!
Я обернулся. Взгляд успел зафиксировать лишь мимолетный образ высокой темной фигуры в длинном пальто с широкими полами и поднятым воротником, промелькнувшей на фоне улицы с редкими поздними прохожими.
— Это был... он! — Голос Оливии осип от напряжения.
— Ладно, может, и он. — Я попытался напустить на себя непринужденный вид.— Не берите в голову. Насколько вы уверены...
— Я уверена! То же ужасное темное лицо, борода...
— В Риме полно бородатых мужчин, Оливия...
— Нам надо идти... быстро!
Она попыталась встать, но я поймал ее за руку и мягко усадил на место.
— Паниковать бесполезно. Он нас заметил?
— Я... по-моему... не знаю,— замялась она.— Я увидела его и сразу отвернулась, но...
— Если он нас видел — если это и вправду он,— беготня все равно не поможет. А если он нас не видел, то вряд ли вернется.
— Но если мы поторопимся... нам даже необязательно заскакивать домой за вещами! Мы можем сесть на поезд и еще до конца дня будем за много миль от Рима.
— Выследили здесь — выследят и в любом другом городе. Кроме того, имеется еще одна проблемка — мой челнок. Он почти готов. Еще день работы и несколько проверок...
— Много вам будет пользы от челнока, когда вас схватят, Бриан?!
Я погладил ее по руке.
— Зачем кому-то меня хватать? Меня затем сюда и сунули, чтобы избавиться...
— Бриан, я не какая-нибудь деревенская гусыня, не пытайтесь уболтать меня при помощи всей этой ерунды! Мы должны действовать, и быстро.
Я закусил губу, обдумывая ее последнее замечание. Оливию мои шаткие доводы не успокоили, равно как и меня самого. Я понятия не имел, до какой степени пристально агенты сетевой полиции Державы интересуются судьбой перемещенных, однако благосклонно взирать на мою возню в домашней мастерской они точно не станут. Ссылка в этот мир подразумевала изъятие меня из оборота без возможности вернуться в Сеть. Несомненно, ксониджил примут меры. Тут Оливия права...
— Ладно,— Я поднялся, бросив на стол монетку, и мы вышли на улицу,— А теперь бегите домой. Я тут немного поразнюхаю — надо же убедиться, что все в порядке. Затем...
— Нет, я останусь с вами.
— Это глупо! Если здесь и вправду запахнет насилием, так неужели вы думаете, будто я хочу, чтобы вы оказались во все это втянуты? Не...
— У вас созрел какой-то безумный план. Ведь так? Вы отправитесь обратно в мастерскую?
— Стоит проверить, не ковырялся ли кто-нибудь в моем челноке.
Лицо ее в свете карбидного фонаря, казалось, обрело прежнюю бледность.
— Вы попытаетесь форсировать работы... хотите рискнуть своей жизнью...
— Я не собираюсь ничем рисковать, но будь я проклят, если меня остановят, когда мне так близко удалось подобраться к цели.
— Вам понадобится помощь, а я немного разбираюсь в технике.
Я покачал головой.
— Не лезьте в это, Оливия. Их интересую я, но и вы можете пострадать...
— Долго вам осталось возиться?
— Несколько часов. И кое-какие тесты...
— Тогда нам лучше не медлить. Этой ночью я чувствую близкую опасность. Недолго осталось ждать, пока затянется петля.
Я колебался всего мгновение.
— Не знаю, что я сделал, чтобы заслужить такую преданность.— Моя рука нашла ее руку.— Но вперед, работы у нас много.
Для начала мы вернулись на съемную квартиру, включили свет и сварили кофе. Выждав некоторое время, я и Оливия тихонько спустились по черной лестнице в мощенный булыжником переулок. Еще через полчаса, избегая главных улиц и хорошо освещенных углов, мы кружным путем добрались до мастерской и скользнули внутрь. Все выглядело в точности так же, как я оставил пару часов назад: шестифутовая квадратная коробка, зашитая досками по бокам, катушка, установленная в центре дощатого помоста, мерцающая в темноте проволочная паутина наполовину собранного изолирующего контура. Я зажег лампу, и мы приступили к работе.
Руки у Оливии оказались просто золотые. Я всего раз показал ей, как присоединять проволоку к изоляторам, и с этого момента у нее получалось даже лучше, чем у меня.
Батареи понадобилось разместить более компактно. Я наскоро сколотил грубый стеллаж, расставил элементы, подсоединил к выключателю. Проверил.
Каждые полчаса или около того Оливия вышмыгивала на улицу и производила короткую рекогносцировку. Никакого шпиона в черном плаще, картинно высунувшего нос из-за угла, ей, ясное дело, обнаружить не удавалось. А я, в свою очередь, никак не мог вычислить схему их действий — если таковая вообще имела место быть. Выследив нас, они просто не могли оставить мастерскую без наблюдения. Возможно, мне позволят завершить работу и возьмут с поличным. Или им просто любопытно, сумеет ли сапиенс осуществить задуманное при помощи имеющихся здесь материалов и технологий...
Мы закончили далеко за полночь. Я соединил последние контакты и пару раз протестировал контур. Если мои расчеты верны, а надиктованные под гипнозом воспоминания по теории МК-поля не оказались полусознательным бредом, эта штуковина обязана сработать...
— Он выглядит таким... хрупким, Бриан, — Глаза Оливии при тусклом освещении темнели двумя провалами.
Мои же собственные глазные яблоки казались мне щедро посыпанными алмазной пылью.
— Да, он хрупок, но при перемещении по линиям челнок неуязвим для внешнего влияния. Аппарат заключен в поле, которое удерживает воздух внутри его, а все остальное снаружи. И он не задерживается в материальных мирах достаточно надолго, чтобы внешняя температура, вакуум или еще что-то успели подействовать на него.