Миры Пола Андерсона. Том 19

Андерсон Пол Уильям

ГОРЯЩИЙ МОСТ

Глава 1

Послание было подобно электронному крику в ночи — самый мощный, узконаправленный и точный коротковолновый радиолуч, какой только позволяла создать математика и техника. И все же этот луч мог долгие годы блуждать по космосу в надежде случайно наткнуться на цель. Когда расстояния измеряются световыми неде­лями, малейшая неточность разрастается в чудовищную ошибку.

Но на сей раз случай оказался счастливым. Как только флагман­ский корабль сбросил ускорение, офицер-радист Анастас Марди- кян врубил свои локаторы — огромные, окружавшие «Рейнджер», как паутина неосторожную муху, — и настроил их на широкий диапазон. Радиолуч попался в сети. Призрачно-рассеянный, с удвоенной допплеровским эффектом длиной волны, заглушенный космическими шумами, он, даже пройдя через сложную систему фильтров и усилителей, остался не вполне разборчивым.

Но этого было достаточно.

Мардикян ворвался в рулевую рубку. Радист был молод, и меся­цы, проведенные в полете, еще не притупили в нем восторга от первого в жизни космического путешествия.

— Сэр! — крикнул он. — Сообщение!.. Я только что прослушал запись... Передача с Земли!

Командующий флотилией Джошуа Коффин вздрогнул. Это дви­жение в невесомости подбросило его с палубы вверх. Притормозив натренированной рукой, он завис на месте и рявкнул:

— Если вы до сих пор не удосужились выучить устав, надеюсь, недели гауптвахты вам для этого хватит!

— Я... Но, сэр...

Радист попятился. Его униформа радужными бликами отрази­лась на металлических и пластиковых поверхностях. Коффин един­ственный из всех офицеров флотилии носил черный мундир, давно забытый сотрудниками космической службы.

— Но, сэр, — повторил Мардикян. — Весточка с Земли!

— Только дежурный офицер имеет право входить в рулевую рубку без разрешения, — напомнил ему Коффин. — Если у вас что- то срочное, существует переговорное устройство.

— Я думал... — выдохнул Мардикян. Помолчал немного и изоб­разил вариацию стойки «смирно» в свободном падении. Глаза его пылали гневом. — Виноват, сэр.

Коффин повисел еще, не двигаясь, глядя на темнокожего юно­шу в ослепительно ярком одеянии. Расслабься, сказал он сам себе. Времена изменились. Он вовсе не худший из них, из нынешних — бес­печных, суеверных, болтающих между собой на незнакомых мне язы­ках. Благодари Господа, что вообще удалось набрать рекрутов, и уповай, чтобы на твой век их еще достало.

Дежурный офицер Холлмайер — высокий, белобрысый — был уроженцем Ланкашира, но наблюдал за капитаном и радистом рас­косыми азиатскими глазами. Все трое молчали, слышно было толь­ко тяжелое дыхание Мардикяна. А в носовом иллюминаторе тесни­лись в кучу звезды, сгущая вечную ночь вокруг.

— Ладно уж, — вздохнул Коффин. — На сей раз прощаю.

В конце концов, подумал он, сообщение с Земли и правда собы­тие. Радиолуч в принципе способен преодолеть расстояние от Солн­ца до альфы Центавра, но для этого нужна специальная аппаратура. А засечь горсточку кораблей, летящих с полусветовой скоростью, да еще засечь так точно, чтобы сравнительно слабый приемник Марди­кяна смог поймать радиолуч... Да, у парнишки были уважительные причины для радости.

— Что передают? — спросил Коффин.

Он ожидал, что послание окажется обычной пробой, посланной для того, чтобы инженеры, отделенные от них расстоянием длиною в жизнь, могли узнать по возвращении флотилии, был зарегистри­рован сигнал или нет. Если к тому времени на Земле еще останутся инженеры. И вдруг Мардикян выпалил:

— Старый Свобода умер! Новый Советник по психологии, То­мас... Томсон... тут запись невнятная... Во всяком случае он сочув­ствует конституционалистам. Он аннулировал декрет об образова­нии... Обещал с большим вниманием относиться к местным тради­циям. Да вы сами послушайте, сэр!

Коффин невольно присвистнул:

— Но ведь из-за декрета колонисты и отправились к Эридану!

Его слова нелепо упали в глухую тишину.

Холлмайер проговорил наконец на своем шипящем английском (Коффин терпеть не мог этот акцент, напоминавший ему о Змие в некогда благословенном саду): ,

— Причины для основания колонии больше не существует. Но как мы узнаем мнение трех тысяч будущих пионеров, спящих в анабиозе?

— А разве мы обязаны их спрашивать? — Коффин не мог пока понять отчего, но мозг его работал в бешеном темпе, подгоняемый необъяснимым страхом. — Наше дело доставить их на Рустам. До получения особого приказа с Земли мы не имеем права вносить какие бы то ни было изменения в планы... Тем более что общее голосование провести все равно невозможно. Лучше, во избежание переполоха, вообще не упоминать...

Он осекся. Лицо Мардикяна исказилось смятением.

— Но, сэр! — вскричал радист.

Коффин похолодел.

— Вы уже проболтались, — сказал он.

— Да, — прошептал Мардикян. — Я встретил Конрада де Сме­та, он пришел за какими-то деталями для ремонта, и... я же не думал...

— Вот именно! — прорычал Коффин.

Глава 2

Флотилия насчитывала пятнадцать кораблей — более половины всего космического флота, имевшегося в распоряжении у человече­ства. Пересечь шесть парсеков до эпсилона Эридана и вернуться обратно они могли не быстрее чем за восемьдесят два года. Но правительство ничего не имело против. Оно расщедрилось даже на речи и оркестры по случаю отбытия колонистов. После чего, подумал Коффин, наверняка довольно ухмыльнулось и возблагодарило своих языческих богов за то, что гора свалилась с плеч.

— Не совсем, как выяснилось, — пробурчал капитан.

Он праздно сидел в общем зале «Рейнджера», ожидая начала совещания. Суровую строгость Стен зала нарушало всего несколько картин. Коффин хотел оставить стены голыми (кому, кроме него, интересно смотреть на фотографию шлюпки, на которой юный Джошуа ходил по Массачусетскому заливу, глянцево блестевшему на солнце тем далеким летом?), но даже теоретически абсолютная власть командующего флотилией имеет свои пределы. Слава Богу, экипаж все-таки не испоганил стен непристойными изображения­ми голых женщин. Хотя, если быть до конца откровенным, Коф­фин не был уверен, что эти картинки лучше... Мазки кисти по рисовой бумаге, намек на дерево и классический иероглиф... Нет, не понимает он новые поколения.