Младший научный сотрудник 5
Шрифт:
Но как говорится в известной поговорке — гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Оба моих телефона в последующие полчаса начали разрываться на части. Первым в очереди оказался Наумыч с предложением немедленно встретиться с его прикормленным фирмачом. С трудом восстановил в памяти подробности нашей беседы и перенес встречу на завтра — стоило мне это минут пятнадцать потраченного на уговоры времени.
Сразу вслед за Наумычем по вертушке меня набрал товарищ Цуканов, прочитавший целую лекцию о допустимом поведении в присутствии генсека. Я внимал молча и не перебивал. И завершил он свой спич сообщением, что Леонид Ильич ждет меня у себя в апартаментах ровно через час. Зачем — он сам объяснит. Ну это ладно, из подъезда хотя бы выходить не требуется, тяжело вздохнул я.
Следом, не успел я чай допить, вертушка звякнула еще один раз, это был (трам-парам-тарам) замминистра внутренних дел Чурбанов Юрий Михайлович. И хотел от меня Юрий Михайлович полную раскладку по предстоящему к дню милиции концерту. Прямо сегодня, прямо сейчас, и прыжками чтоб. С большим трудом я отговорился тем, что есть срочное поручение от сами понимаете кого, так что сегодня никак, а завтра в любое время в любом месте. Договорились на 12 часов на Петровке-38.
Тут мне подошел срок выдвигаться к Леониду Ильичу, так что на какое-то время я освободился от назойливых требований телефонных аппаратов. Дело у товарища генсека оказалось совсем уже пустяковым, геморрой у него разыгрался не на шутку… провел сеанс оздоровления, снял проблему, но на словах объяснил следующее:
— Надо бы операцию сделать, Леонид Ильич, у вас третья стадия этого дела, незаметно переходящая в четвертую и последнюю. Тут уже терапия будет бессильна, наступает очередь хирургии.
— Не нравится мне, когда меня режут, — честно признался Ильич и поведал случай из своей бурной биографии, — на Малой земле как-то раз осколок на излете в задницу попал, зашивали в медсанбате, так я потом месяц спал на животе.
— Это понятно, — ответил я, — одна из самых распространенных фобий у народа, это боязнь врачей и всего, что с ними связано. Ятрофобия называется. Надо просто себя заставить…
— Хорошо, — тяжко вздохнул генсек, — постараюсь. Да, — вспомнил он еще об одном деле, — что там у тебя с этой игрушкой… с Тетрисом?
— Идут процессы, — осторожно ответил я, не совсем понимая причины такого интереса, — до завершения пока далеко.
— Мне тут Юрий Владимирович недавно намекнул насчет твоих телодвижений по этому Тетрису…
Я сразу насторожился, с госбезопасностью у нас шутки плохи.
— Так вот, прямо тебе скажу — работай только с Внешторгом, тогда никаких неприятностей у тебя не возникнет… я ясно выразился?
— Яснее не бывает, — хмуро буркнул я и счел нужным повторить сказанное, — если я буду работать с Министерством внешнеэкономических связей, не отвлекаясь на посторонние воздействия, никаких неожиданностей у меня не случится.
— Молодец, Петя, — похвалил он меня, — с первого раза понял… а то мне в последнее время попадаются в основном такие, которым по три раза повторять надо.
И я вернулся в свою квартиру, солнцем палимый, размышляя о бренности бытия и всевидящем оке КГБ, зорко усмотревшем все мои телодвижения по Тетрису. Хотя стоп, сказал я сам себе, может совсем и не все, может это просто Наумыч работает штатным стукачом в наших органов, оттуда они и черпают информацию…
Может быть да, ответило мне внезапно проснувшееся второе я, а может и нет — вероятность и того, и этого, сам понимаешь, примерно одинакова.
Глава 27
15 октября-2
15 октября-2
— Раз уж ты проснулось, — сказал я этому второму я, — давай не молчи и посоветуй хоть что-нибудь полезное. А то критиковать мы все умеем, а как конструктив выдать, сразу язык проглатываем…
— Что тебе посоветовать, родной? — ехидно ответило оно.
— Что мне делать в ситуации с Тетрисом, — повторил я, — у меня аж три предложения по продвижению этого проекта. От Наумыча, раз, от индийского миллиардера, два, и от родного Внешторга, это три. Развилка, как в русской народной сказке, короче говоря — налево пойдешь, коня потеряешь, направо пойдешь, кошелек отберут, а если прямо двинешься, там ваще вилы торчат.
— Даже не знаю, что тут тебе и сказать, — издевательски растягивая гласные, отвечало второе я, — разве что… разве что не выбирать что-то одно, а как-то скомбинировать выбор из всех трех… или хотя бы двух. Это будет неожиданным для всех действующих лиц.
Я чуть не поперхнулся от такого ответа… ясно же, что издевается скотина, но как тонко оно это делает — слов нет.
— Хорошо, — сказал я ему, — я тебя услышал. Погоди, не исчезай еще минутку — второй вопрос касается пророчества Зины-Корзины…
— Задавят тебя сегодня или не задавят? — еще более ехидно осведомилось оно.
— Ты бы лучше не иронизировало над этим делом, — строго отчитал его я, — если меня с концами задавят, то ведь и тебя тоже — что тогда делать будешь?
— Ладно, беру свои слова обратно, — спохватилось второе я, — тебе совет нужен на предмет, как вести себя сегодня, так?
— Угадало, — мрачно ответил я.
— Ну слушай тогда… — и оно в течение битых пяти минут разъяснило мне ситуацию и варианты поведения в зависимости от внешних воздействий.
А я что… я намотал на ус и решил тщательно обдумать свою программу действий на сегодня. А вот не буду никуда выходить из подъезда — и точка, это все, что я решил делать на сегодня. И телефоны хорошо бы отключить, чтобы не задалбывали.
Сказано-сделано, городской телефончик я мгновенно выдернул из розетки, а вот с вертушкой пришлось повозиться. Никакого штепселя в пределах квартиры я не обнаружил — из корпуса выходил толстенный витой шнур, который затем скрывался в отверстии плинтуса. Не резать же его ножиком в самом деле… но в кладовке я обнаружил небольшой наборчик инструментов (вот интересно — кто здесь до меня жил такой, что ему пассатижи с долотом могли понадобиться), включающий в себя крестовую и плоскую отвертки. И этими подручными средствами я взял, да и вскрыл черный эбонитовый корпус вертушки.
Мда, делали же вещи при Иосифе Виссарионыче… даже не с двойным, а с четверным запасом прочности… а это что, звоночек такой что ли? Вот сюда входной провод подключается, блин, ни одна отвертка не берет этот винт. Решал проблему с помощью пассатижей — один провод отсоединил, второй оставил, чтобы потом меньше возни было. Так, этот вопрос мы тоже решили.
И я уселся за кухонный стол с твердым желанием восстановить полностью программу функционирования игры Тетрис — все равно же это придется когда-то сделать. Через час и чашку растворимого кофе в дверь забарабанили, надо открывать, со вздохом подумал я — вдруг это судьба туда стучится. Но это оказалась совсем даже не судьба, а охранник в черном костюме со зверским выражением на лице.