Мнемозина
Шрифт:
— Ты знала об ее романе с отцом Глеба? — резко спросил я. Лара подавилась кофе, закашлялась и с трудом просипела:
— Что?!!
— Ксения пару лет встречалась с отцом Глеба, — пояснил я. — И там все было очень серьезно. Она даже замуж хотела за него выйти.
— Быть такого не может! — взвизгнула Лара. — Это… Господи, ты шутишь, надеюсь?
— Какие тут шутки, — отмахнулся я. — Значит, ты не знала?
— Нет! Откуда? — возмутилась Лара. — Да и никто не знал… Я ушам не верю… Ксюша и этот старый пень?..
— Ну, не такой уж он и старый. Еще вопрос: за что Ксения платила Леле?
— Погоди, я
— Каждый месяц Ксения снимала с карты крупную сумму и каждый месяц Леля клала в банки примерно столько же, — пояснил я. — Не утверждаю, что это были деньги Ксении, поскольку их вносили через банкомат, так что следов не найти. Но учитывая тайны твоей падчерицы, я предполагаю, что Леля знала о романе Ксении с Сергеем Макаровым и охотно пользовалась открывшимися перспективами.
Лара застыла и глядела на меня, вытаращив глаза.
— Ты думаешь, что она шантажировала Ксению? — пролепетала она.
— Не знаю, — покачал я головой. — Я еще с ней не говорил, и собираюсь сделать это завтра, точнее, уже сегодня. Прошу, не рассказывай пока мужу о том, что узнала.
— Да я даже подумать не могу, как это рассказать! — воскликнула Лара. — Мне ведь придется объяснять, откуда я это знаю. А я не самоубийца. Не хватало еще самой себе могилу выкопать.
Я пошел ее провожать. На улице было прохладно, уже занимался рассвет. Комары нещадно жалили мою голую кожу. Лара торопливо уселась в машину и завела мотор. Стекло поползло вниз. Думаю, она ждала поцелуя, и я поцеловал ее, хотя не чувствовал никакого влечения. Ее губы были холодными и твердыми, мне показалось, что я поцеловал мраморную статую.
— Тебя не хватятся дома? — спросил я, в тщетной попытке изобразить заботу. Лара с горечью усмехнулась.
— Меня никто там не ждет. Я же тебе объясняла: мужа я давно не интересна, даже если буду ходить голой с утра до ночи перед его носом. Главное, чтобы приличия соблюдались в присутствии его коллег и партнеров.
— Кстати о партнерах, — спохватился я. — После смерти Ксении, твой муж и Макаров открыли совместное предприятие, хотя если Олег Юрьевич подозревал в убийстве Ксении Глеба было бы логично разорвать с вами все связи. От Макаровых я ждал чего-то подобного, ведь о том, что Ксения спала и с отцом, и с сыном узнала и Наталья. Почему Макаров согласился финансировать предприятие твоего мужа?
Лара помолчала и уставилась вперед невидящим взглядом.
— Я ничего не знаю об этом предприятии, — наконец, произнесла она. — Но, если твои слова правдивы, Ксению убил Сергей, и Олег об этом знает.
28
Рокотов позвонил мне рано утром, когда я с трудом разлепил глаза и почувствовал, что вместе с телефонным звонком, в моей голове взорвался набат. Похмелье донимало не по-детски, и оттого звонок работодателя был не к месту. В последний раз я так напивался как раз перед тем, как Вера своими чарами надолго избавила меня от тяги к спиртному. Видимо, магия шаманки прошла, поскольку и сейчас я ни о чем ином, кроме как о бутылке пива даже думать не мог. Со стоном перекатившись к тумбочке,
— У меня мало времени, — сухо сказал Рокотов. — Я так полагаю, вы нашли Глеба?
Я подумал, что недооценил информаторов Рокотова или же Лара все-таки рассказала мужу о беседе со мной, вот только упомянула ли она, как выведала эту информацию? Но мысль, что, выбравшись из моей постели она побежала к мужу на доклад показалась мне неприятной. Лара лгала, что после смерти Ксении не встречалась с Фироновым. Свежий царапины на его шее говорили, что даже после операции, Фиронов оставался в неплохой физической форме, раз сумел оприходовать жену босса. Учитывая, что ему грозило увольнение, акт напоследок выглядел сладкой местью.
— Может, лучше обсудить это при встрече? — предложил я, подумав, что мой приезд даст нужную отсрочку и я успею поговорить с Макаровыми.
— Иван, на этом свете не так много вещей, которые нельзя было бы обсудить по телефону, — отмел мое предложение Рокотов. — К тому же у меня масса дел. Так где Глеб?
Я вкратце пересказал, что услышал от Глеба, опустив момент прихода его родителей. Помимо этого, я не стал рассказывать о смерти Игоря Соколова, поскольку это не относилось к делу. Вдобавок, я вновь почувствовал ярость, так что мне с большим трудом удалось удержать себя в раках и не перейти на крик. Рокотов слушал молча, и мне показалось, что новости его не радуют.
— Вы уверены, что он не причастен к смерти Ксюши? — наконец, тихо произнес он.
— Я ни в чем не уверен, Олег Юрьевич. Глеб был пьян, настолько, что даже ваша дочь, маленькая и худенькая, ушатала бы его с полпинка. А если и нет, ее тело выглядело бы совершенно по-другому. Но на теле Ксении нет иных следов насилия, кроме как…
— Да, — с горечью произнес Рокотов. — Кроме как от падения. Значит, вы считаете, что это суицид или несчастный случай?
— Я уже сказал, что ни в чем не уверен. Есть определенные обстоятельства, которые мне не нравятся, но они нуждаются в проверке.
— По-моему, вы просто тянете время, — жестко сказал Рокотов. Его заявление меня разозлило.
— А вы морочите мне голову, — не остался в долгу я. — Почему вы открыли совместное предприятие вместе с Макаровым, если считаете Глеба убийцей?
Рокотов не ответил, выждав еще пару мгновений, я сказал:
— Мне нужно поговорить с вашей горничной. В котором часу она приезжает?
— К восьми, — ответил Рокотов. — Она всегда приезжает к восьми, чтобы получить от меня распоряжения, касательно домашних дел. Приезжайте. Я, к сожалению, не могу вас дожидаться. О чем вы хотели поговорить с Лелей?
Я рассказал Рокотову, как залез в телефон Лели и увидел денежные поступления от Макаровых и суммы, таинственно совпадающие с теми, что ежемесячно снимались со счетов Ксении. Не пришлось даже долго объяснять, в чем я ее подозреваю. Рокотов моментально рассвирепел.
— Она шантажировала мою дочь? Чем? Что могла сделать моя девочка, что ей пришлось откупаться от Лели?
— Это мне и предстоит выяснить, — солгал я. — Помимо прочего, она шпионила в пользу своих бывших хозяев. Макаровы наверняка были в курсе всего, что у вас происходило. Иначе объяснить причину, почему на меня так быстро вышли его люди, я не могу. На тот момент, когда я попытался с ними поговорить, они уже знали, кто я такой.