Модель событий
Шрифт:
В самом центре помещения, лаконичного, как палатка спартанца, на трёхногом стуле сидел обмотанный проводами Виталик, а славные старушки мастерили неподалёку что-то вроде виселицы. Практически смастерили уже — оставалось только приладить к ней преступника.
— М!.. — промычал Виталик (ему, ко всему прочему, ещё и рот заткнули) и очень выразительно посмотрел на петлю, а затем на двух сестёр, при помощи портативной рулетки замеряющих высоту от пола до потолка.
— Что здесь происходит? — строго спросил Цианид, хотя голос разума шепнул ему: «Молча делай ноги!»
— Устраняем неполадку, — коротко ответила Галина, свернула рулетку и что-то записала на клочке бумаги.
— Слушай, а если пачку с книгами под ноги ему подсунуть. Как раз по размеру, а разницы никакой: пятнадцать сантиметров до пола или пятьдесят — подёр гается и затихнет как миленький, — произнесла Марина, видимо продолжая разговор, прерванный появлением коммерческого директора. — Давай отвязывай гада.
Не обращая внимания на Константина Петровича, сёстры Гусевы сноровисто размотали шнур, которым был связан несчастный Техник, вынули у него изо рта кляп, но так крепко стиснули беднягу в своих объятиях, что он молчал и лишь беспомощно вращал глазами. Только тут Константин Петрович понял, что именно с парнем не так. На нём не было очков, и выглядел он без них как-то совсем по-детски. Это и решило его судьбу: Константин Петрович ещё в школе защищал маленьких от произвола взрослых — была у него такая самопровозглашенная общественная миссия.
— Зачем ребёнка мучаете? А ну прекратите! — возвысил голос этот борец за справедливость.
— Слушай, начальник, шёл бы ты отсюда, а? — миролюбиво предложила Галина Гусева
«Вот! А я о чём!» — вторил ей голос разума.
— Отпустите, говорю, ценного сотрудника, или я буду вынужден...
— Ты же не знаешь, в чём дело. Я тебе скажу — так ты сам его первым прикончишь, — повернулась к Константину Петровичу Марина. — Он нам бухгалтерию вместо того, чтобы починить, доломал окончательно. И дела встали. Все дела, даже те, о которых мы вчера сговорились!
— Да у неё срок регистрации... — пискнул было в своё оправдание Виталик, но договорить ему не дали.
— Короче, мы терпим убытки, — продолжала Марина. — И знаешь, кто тому виной? Вот он...
— Отставить! — Константин Петрович был непоколебим. — Не забывайте, мы гуманная организация! Мы несём людям радость и освобождение и даже самым распоследним гадам должны предоставлять последнее слово! Не держите его за горло и поставьте, пожалуйста, на ноги. Вот так. А теперь говори, что ты там натворил.
— Ничего я не творил, — буркнул Виталик, делая несколько маленьких шажков в сторону своего спасителя, — срок регистрации истёк, а я же не знал, я же думал, что кто-то за этим следит.
— Некому, кроме тебя, следить! — прошипела Галина и снова потянулась к горлу совершенно растрёпанного и потерянного Техника.
— Мне нужен отдых! — строптиво заявил тот, отступая от своих мучителей ещё на несколько шагов. — Я не железный, я способен ошибаться, и буду ошибаться ещё чаще, если загружать меня однообразной работой семь дней в неделю.
— А, вот и прекрасно! — потёр руки Константин Петрович. — Живенько отдайте его мне, я его как следует накажу, в смысле, дам парню заслуженный отдых. Я ведь пришел сюда как раз по поводу отдыха. Ты же не мыслишь отдыха без общения с девушками?
— Это сильное преувеличение, — буркнул Виталик и принялся ощупывать полки в поисках своих очков.
— О’кей, тебе с людьми общаться нравится? — искушал Цианид.
— Смотря с чем сравнивать, — угрюмо ответил Виталик, нацепил очки и искоса посмотрел на Марину с Галиной, которые в любой момент могли продолжить свои ужасные приготовления.
— С работой. Что бы ты предпочёл — поковыряться ещё полдня в компьютерах или с живыми людьми поболтать? — почти промурлыкал Константин Петрович.
— Допустим, с живыми людьми, если они меня мёртвым не собираются делать, а к чему ты клонишь?
— Ну, есть у меня на примете человек, с которым надо бы пообщаться. Вот пойди и пообщайся. Заодно отдохнёшь.
— Вообще-то мне нравится общаться далеко не со всеми людьми. Нет, если, конечно, надо — я с кем угодно общий язык найду, ты знаешь. Если мне рот не затыкать... — Виталик снова взглянул на сестёр Гусевых. — Только если вдруг люди оказываются неинтересными или неприятными — то для меня такое общение из отдыха превращается в работу, так и знай. А от работы я устал!
— Ну что ж! — лучезарно улыбнулся Константин Петрович. — Тогда твоё счастье — в твоих руках. Иди пообщайся с девушкой и постарайся, чтобы тебе это понравилось. Тогда заодно и отдохнёшь.
— А если мне это не понравится? — начал было торговаться Виталик.
— Тогда ты просто хорошо поработаешь ради общего дела!
— И это происходит в гуманной организации! — воздел глаза к небу Техник. Привычная нагловато-восторженная вальяжность вернулась к нему удивительно быстро.
— Нет, конечно, если хочешь, я могу уйти и оставить всё, как было, — задумчиво почесал переносицу Константин Петрович.
— Это очень разумно, — вступила в разговор Марина. — Уходи уже поскорее, а девку мы потом сами... пообщаем.
— Ладно, я согласен даже на любимую дочь Бабыяги. Где она, эта красуля, я уже лечу в её сладостные объятия! — с энтузиазмом воскликнул Виталик и, пока его не линчевали по-настоящему, проворно выбежал в коридор, даже не убедившись в том, что Цианид последовал за ним, а не остался заложником кровожадного торгового отдела.
Остановился Виталик только в приёмной — посмотрел по сторонам, увидел милую, добрую Наташу, уже через секунду протягивавшую ему чашку горячего ароматного кофе, аптечку первой помощи и шкатулку с рукоделием (одежду Техника надо было слегка подреставрировать), и плюхнулся на диван.
— Только что я спас жизнь вот этого лохматого бездельника, и он теперь мой должник, — потирая руки, заявил Цианид и плотно прикрыл за собой дверь в коридор.
— Неужели они не шутили, когда говорили, что хотят вырезать ему сердце? — в ужасе воскликнула Наташа.
— Шутили, — мрачно ответил Виталик. — На самом деле они просто решили меня удавить, хотя я объяснял им, что они сами должны следить за такими вещами, это их рабочий инструмент, они ещё пусть меня ножи свои точить приставят в таком случае! Ладно, вечный кредитор, запиши на мой счёт и этот долг тоже. Тебе же не привыкать.