Моё чужое имя
Шрифт:
— Ну и что? Это их проблемы!
Она смотрела на меня так, словно я только что отказал плачущему ребенку найти его маму.
— А Ваганов помогает тебе искать Севухина!
Я предпочел последней фразы не расслышать, а, пользуясь интимностью обстановки, понизил голос и постарался поймать ее взгляд:
— Давай лучше я встречу тебя после работы и покажу такую замечательную вещь, как GPS-навигатор, с помощью которого ты сможешь любоваться какими угодно картами. Договорились?
— У меня другие паны.
Таня резко захлопнула атлас, распространяя вокруг клубы пыли, и
— Тогда счастливо оставаться…
— А я знаю, как найти твоего Севухина, — остановила меня Таня, все еще пытаясь развеять пыль вокруг себя.
Нет, а может, в самом деле, прокатиться с ней в этот Спасский? Совместный труд, говорят, объединяет… Чего я ломаюсь, как барышня?
— Как?
Таня просияла, довольная собственной победой, и в порыве чувств даже легко чмокнула меня в уголок рта:
— Спасибо тебе, я знала, что ты меня не бросишь одну! Вернемся из Спасского – сразу расскажу, как найти твоего свидетеля.
Я растаял окончательно – как тут не растаять?
— Значит, едем в Спасский? Прямо завтра?
— Я завтра работаю во втору смену, так что в девять утра будь у моего дома – адрес ты знаешь. Только адвокатское удостоверение захвати и не опаздывай.
— А удостоверение зачем?
— Потом объясню…
Договорить она не успела, потому что к нам за стеллажи протиснулась некая дама с высокой прической и в очках на цепочке – я сразу догадался – Дарья Сергеевна.
— Это заочник, — соврала зачем-то Таня, отодвинувшись от меня на приличное расстояние, — на один день приехал из пригорода… я ему литературу подыскиваю.
Дама меня осмотрела оценивающим взглядом и осталась недовольна. Или она всегда была недовольна.
— Молодой человек у нас гардероб есть. В верхней одежде не положено.
Я беспомощно кивнул и начал выбираться из-за полок.
***
На следующий день я явился на назначенное рандеву ровно в девять ноль-ноль, а вот Таня спустилась с опозданием в пятнадцать минут.
— Я вообще-то никогда не опаздываю… — смущенно проворковала она, садясь в машину.
День был солнечный, небо голубое и если бы не снег на обочинах, можно было бы не сомневаться, что уже весна. Спасский находился в километрах тридцати от Старогорска: сначала нужно было выехать за пределы города – на трассу до Москвы, проехать так километров двадцать пять, потом свернуть на проселочную дорогу, чуть поуже, но качество асфальта оказалось ничуть не хуже чем на московском шоссе. А дорога ведь – один из важнейших показателей финансового состояния жителей населенного пункта. Меня даже заинтересовал загадочный поселок Спасский. И сразу меня заинтересовало, как Таня собирается выуживать из жителей информацию о Нуйкове? Ладно бы еще здесь жили бабы Нюси, да дедки Кузмичи – одиноким старикам поговорить и посплетничать всегда охота, но если здесь будут коттеджи с заборами и доберманами – нас же и на десять шагов к поселку не подпустят!
— Ты хотя бы говорила с Фединым, где искать наши трупы, если что?
Таня резко повернулась ко мне и я, хоть и не отрывал взгляда от дороги, готов был поклясться, что мои слова ее испугали.
— Да я шучу,
— Ничего смешного. И Максиму я не говорила, что сюда поеду – он бы запретил.
Вообще хорошо! – подумал я. – Юрка, если узнает, что я потакаю прихотям его подозреваемой нудить долго будет.
— Давай так, — предложила вдруг Таня, — я тебе буду рассказывать, что я придумала, а ты мне возражай. Договорились?
— Ну, давай…
— Итак. Мы точно знаем, что Нуйков был на месте убийства Каравчука – убийца он, или свидетель – пока не ясно, но на месте был наверняка! Вот представь себя на месте Нуйкова…
— Где – на полке в морге?
— Нет, когда он ушел с места убийства Каравчука. Он возвращается в Старогорск и останавливается у знакомых, у друга, например.
— А может, у подруги?
— Или у подруги. Там, основательно напивается – отсюда алкоголь в крови. Потом этот же друг, или подруга отвозит его, на его же «Тойоте» в лесок у поселка Спасский и там убивает. Только тогда это был именно друг: если Нуйков позволил себя привести в этот лесок, значит, он был уже основательно пьян, тащить его пришлось практически на себе – женщина этого физически сделать не смогла бы…
— А почему оба убийства возле Спасского? Что в Подмосковье мало мест, где можно грохнуть человека?
— Согласна, — сосредоточенно кивнула Таня, — тогда большая вероятность, что тот же друг или пусть даже подруга живут в нашем Спасском… Или даже в Спасском живет Софья Патрова, чей городской адрес записан у Нуйкова. А что если в Спасском Нуйков и искал Патрову?
Я покосился на Таню – изумрудные глаза горели. Моих «возражений» ей уже не требовалось, мне показалось, что она вообще забыла, где находится и с кем:
— А что? Этот Спасский, судя по всему, что—то вроде местного элитного дачного поселка. А должна же быть у Патровой дача?
— Конечно, должна! — Я понятия не имел, кто такая Патрова, да и знать не очень хотел, но разговор меня забавлял. – Или нет, — спорила сама с собой Таня, — Спасский это не уровень Патровой… Такие, как она, держат дачи совсем в других местах. Хотя…
Я так и не понял, какое из альтер-эго Тани выиграло спор.
А поселок и правда был элитным – не Рублевка, конечно, но место очень милое. Я бы даже не отказался завести здесь дачку и обосноваться после выхода на пенсию. Навороченных коттеджей было немного, в основном просто добротные сосновые срубы с прилегающими огородами, и даже те самые бабы Нюси и деды Кузмичи показались, как только я припарковал «Бэху» у цветочной клумбы, красующейся посреди единственной улицы.
Приезд наш точно не остался незамеченным – видно не так много гостей появляется в Спасском. Теперь и я был уверен, что если Нуйков сюда заезжал, не заметить его не могли. Таня смело, по-хозяйски осмотрелась и направилась к женщине, неспешно отпирающей замок на воротах и успевающей нас оглядывать. Поравнявшись с ней, Таня легко поздоровалась и о чем—то заговорила. Лицо ее при этом излучало такое благодушие, будто более приятной собеседницы у Тани в жизни не было.
— Из города? – расслышал я вопрос поселянки и решился подойти ближе.