Моё чужое имя
Шрифт:
— Ты бы мог ей все рассказать и про Левченко!
— Она бы не поверила! Ты же знаешь свою сестру – она верит всем вокруг, кроме меня.
Катя его уже не слушала, а, резко сорвавшись со скамьи, направилась к выходу с кладбища, сквозь зубы зло бросая ему на ходу:
— Я еду к ней – мне нужно поговорить с сестрой! Где она, у тебя? На работе?
— Кать... – процессия в двадцати метрах начала расходиться. Некоторые не без любопытства посматривали на них с Катькой.
— Даже не подходи ко мне! – выкрикнула на бегу Катя, еще больше привлекая к себе внимание
— Кать…
Сергей быстро догнал ее и, взяв за локоть, повернул к себе.
— Где Женька, отвечай! Мне нужно с ней поговорить…
— Я не знаю, где она! – бешено выкрикнул Салтыков.
Процессия резко отвернулась от них и торопливо зашагала к выходу.
— То есть?
— Твоя сестра не ночевала дома, — вкрадчиво объяснил Сергей. – Пока я был в командировке!
Катя сперва растерялась, но тут же зашипела, яростно грозя ему пальцем:
— Не смей ее обвинять! Ты не имеешь на это никакого права! – но быстро успокоилась, хотя голос ее и дрогнул от слез: — А ты не подумал, что с ней могло что—то случиться?
— Успокойся, что с ней могло случиться? Самая большая Женькина проблема это критика ее профессора…
Он прижал Катину голову к своему плечу и как маленькую похлопывал по спине, убаюкивая. Мечтал только об одном – лишь бы она не начала рыдать. Кажется, помогло, потому что Катя затихла. Потом вдруг оторвала лицо от его груди, несколько секунд смотрела в его глаза и шепнула:
— Я люблю тебя, Сереж…
Сергей этого взгляда не выдержал, взял ее за руку и торопливо повел к машине:
— Пойдем-ка отсюда.
Эти сестрицы его до психушки доведут… что за сумасшедшая семейка… да за что ж ему это?..
Катя больше не противилась и легко позволила отвезти себя в Старогорск. Она детально изучала пейзаж за стеклом автомобиля, и Сергей был готов поклясться, жалела о сказанном. Сам он тоже гнал невеселые мысли – почему она это сказала и всерьез ли? Все, что у них было – давно прошло, и зачем нужно было ворошить старое?
Оторвавшись от дороги, он глянул на Катю. Или не прошло?
— Катя, я Женьку найду, обещаю. Если хочешь, можешь позвонить ей сама.
Она кивнула.
— Мне обязательно возвращаться туда?
— Обязательно, — отрезал Салтыков. И не мог не съязвить: — А в чем дело? Мне казалось, тебе там понравилось? Без дела ты не сидишь, друзьями обзавелась. Даже воздыхатели уже появились. Я тебе поражаюсь, Астафьева… ты же и двух недель там не провела!
— А это не твое дело, — тихо и ласково ответила Катя. – Я женщина одинокая, незамужняя – с кем хочу, с тем и сплю. Ты предъявляй претензии лучше своей Жене, а я надеюсь, что она тебя пошлет. Далеко и надолго!
У Сергея отлегло от сердца – если все-таки огрызается, значит, та фраза на кладбище вырвалась случайно, и теперь она жалеет. И, слава богу.
Просто Сергей чувствовал, что если и Катька чувствует хоть что—то схожее с ним, то у него просто не будет сил оглядываться на преграду
***
Женька шестым чувством угадала, что Сергей приедет именно в понедельник. Вчера сил ехать из маминой квартиры домой у нее просто не осталось. Поговорив по телефону с родственницей Сергея, она нажимала на кнопки сотового, пытаясь дозвониться до мужа – накричать на него, потребовать объяснений и наговорить много—много всего. Сергея она ненавидела. Кира отбирала у нее телефон, пытался объяснить, что ничего она с помощью криков и ругани не добьется. Потом Женя уснула, а когда проснулась, никого в квартире не было. Женя уже знала, что Сергей в городе, но вчерашнего запала – требовать от него объяснений – уже не осталось.
Из квартиры родителей она сразу поехала на работу. Как на зло, у Жени было сегодня всего две пары – как могла она растягивала время, но около трех все равно пришлось ехать домой. Муж действительно было уже – расхаживал с сотовым телефоном у уха и, как обычно, до нее ему не было никакого дела. Женя устала. Ей не хотелось даже ставить его перед фактом, что она знает все про Катю и его аферу. Зачем? Насколько Женя знала своего мужа, он все равно ничего ей не расскажет: снова заверит, что все будет хорошо и оставит наедине со своими мыслями. Ничего не хотелось.
Пока она медленно и лениво вешала пальто в шкаф, снимала сапоги, Сергей успел договорить о своих влажных делах – причем говорил он предусмотрительно скрывшись в кухне и понизив голос – а наговорившись, вихрем пронесся из кухни в прихожую и одним движением надел куртку:
— Жень, мне срочно отъехать нужно по делам, буду завтра утром. Целую. — Все это он произнес, не глядя на жену.
Женька бессильно опустилась на подлокотник кресла и только подумала: «Все».
Потом неожиданно для себя остановила Салтыкова, который уже отпирал входную дверь:
— Сереж, подожди! Нам нужно поговорить…
Салтыков стоял к ней спиной, но Женя знала, что он в этот момент закатил глаза и утомленно вздохнул. Дверь, впрочем, он прикрыл и повернулся к ней:
— Если разговор будет серьезным, может, его лучше отложить?
— Да нет, лучше сейчас, — слишком резко и категорично, что не характерно для нее, ответила Женя. — Просто я хотела сказать, что, наверное, нам лучше пожить отдельно.
Молчание. Женя во все глаза смотрела на мужа – у того не дрогнул ни один мускул на лице. Полное безразличие.
— Какое-то время или навсегда? – только и спросил он.
Очень хотелось неопределенно пожать плечами – дать надежду ему и себе. Возможно, пройдет время, обида уляжется, и она снова вспомнит, как любит Сережу. Все это пронеслось в голове у Жени, она уже покачала отрицательно головой: такие обиды не забываются.
— Ясно, — кивнул муж. Это, оказывается, он просто уточнял.
— Куда ты едешь? В Старогорск? – быстро спросила Женя. Язвительность была ей несвойственна, сейчас она просто хотела, чтобы Сергей понял, что ошибся, не доверяя ей. – Как видишь, я не выдала вашу с Катей страшную тайну.