Могильщик. Цена покоя
Шрифт:
Могильщик хотел покачать головой, но это отдалось такой резкой болью в виске, что изо рта вырвался короткий стон. Наконец, облизнув пересохшие губы, он сказал:
— Воды.
— Сейчас, — кивнула хозяйка и вышла.
Вернулась она через минуту, держа в руках деревянный ковш. Чтобы напоить раненого, ей пришлось поддерживать ему голову.
Вода была холодной и приятно ломила зубы.
— Есть хочешь? — повторила женщина, когда могильщик, не в силах больше пить, снова откинул голову на подушку.
— Нет.
— Тебе надо поесть.
— Не хочу, — сказал Велион. Подумав, он добавил, не разжимая челюстей: — Не думаю, что смогу есть.
— Сможешь, — отрезала его спасительница.
Она встала с кровати, подошла к столу, некоторое время шумела там. Могильщик почувствовал запах тушёной со шкварками капусты. Несмотря на то, что он терпеть не мог капусту, в животе заурчало.
— Помоги мне сесть, — попросил он, когда женщина подошла к кровати с тарелкой в руках.
Посадить Велиона оказалось трудным делом — рёбра отдавались парализующей болью, кружилась голова. Тем не менее, ему удалось принять полусидячее положение, опираясь на стену, у которой стояла лежанка. Женщина принялась кормить могильщика с ложки. Жевал он с трудом, каждое движение челюстями причиняло боль. Съесть много он так и не смог, но самочувствие немного улучшилось. Ненадолго. Почти сразу его затошнило.
— Как тебя зовут? — спросила женщина, оставляя тарелку.
— Велион.
— А я Свиша, — представилась хозяйка. Помолчав, она спросила: — Тебя побили камнями?
— Да.
— Я так и думала. Ничего, до свадьбы заживёт.
В комнате снова повисла тишина.
— Знаешь, — медленно проговорил Велион после долгой паузы. — Я могильщик. Проклятый выродок. Поэтому меня и закидали камнями.
— И что?
— Зачем ты меня подобрала?
— Мне стало тебя жаль. Что я была бы за человеком, если бы не помогла истекающему кровью у моего плетня мальчишке?
Могильщик отвернулся, кривя губы в горькой усмешке.
Ей стало жаль мальчишку, истекающего кровью у её плетня. Жаль его, могильщика. Когда его в последний раз кто-то жалел? Наверное, никогда. Что-то дрогнуло в его груди, зашевелилось, будто бы просыпаясь.
— Спи, — сказала Свиша, поднимаясь с кровати. — Спи… проклятый выродок.
Проклятый выродок заснул.
***
Велион встал на ноги через три дня. Сотрясения мозга, которого он так опасался, у него как будто не было. Сломанные рёбра всё ещё болели, но уже не так сильно, да и рана на виске начинала подживать.
Пока он валялся в постели, других дел, кроме как болтать с хозяйкой, не было. Вот они потихоньку и узнали многое друг о друге.
Свиша уже шесть лет как вдова. Сейчас ей уже двадцать шесть лет, но раз она не смогла снова выйти замуж до этого возраста, то уже не выйдет никогда. Детей не было: два выкидыша при живом муже и третий уже при мёртвом, ровно на похоронах. Потому жила одна.
Теперь с ней жил Велион.
Окончательно могильщик набрался сил спустя неделю. Начал помогать Свише по хозяйству. Таскал еду свиньям, чистил стайки. Делал это неумело, он ведь никогда не жил в деревне, но старательно. Хозяйка дома пока не гнала его, а главное — не боялась. И Велион не уходил. Сначала думал, должен отблагодарить женщину за спасение. Но потом понял — его держит что-то ещё. Что-то старое и прочно забытое. Или никогда раньше не изведанное.
Чувство того, что он дома. И он кому-то нужен.
Случилось это на восьмой день. Могильщик старался починить стул, у которого во время ужина сломалась ножка. Велион, как раз в это время сидевший на этом стуле, грохнулся на пол, вывалив себе на живот полтарелки горячей каши.
Ножка отломилась у самого основания крышки, Велиону нужно было как-то вытащить её основание из сидения. Чем и как это сделать, он представлял плохо. Это бесило его ещё больше.
Вернулась куда-то ушедшая пару минут назад Свиша. В её руках была крынка.
— Подожди, — сказала хозяйка дома, подсаживаясь. — Надо приложить холодное к ожогу.
— На одежду попало, — пробормотал Велион, разглядывая сидушку. — Ожога нет. Ну, может, кожа чуть покраснела.
— Всё равно надо приложить холод.
Свиша отняла у могильщика сидушку и протянула руку к рубахе, намереваясь её задрать. Велион отшатнулся, чувствуя, как его щёки наливаются кровью.
— Да не волнуйся, — произнесла Свиша изменившимся голосом. — Я уже видела тебя. И не только живот. По шрамам понимаю, что лёгкого ожога ты не боишься. Просто дай помочь.
Могильщик покраснел ещё сильней, но всё же стянул рубаху через голову. Как он и думал, покраснела кожа, ну, вздулась пара волдырей. Почти не больно. Свиша прижала к животу могильщика крынку, наполненную водой из родника. Крынка оказалась ледяной, но это как будто было даже приятно.
— Лучше? — спросила Свиша, улыбаясь.
— Угу, — промычал Велион.
— Дай посмотрю.
Она отняла от живота могильщика холод.
Велион краснел всё сильней. И всё сильней чувствовал возбуждение. Ему не нравились такие женщины, как Свиша — чуть полноватые, грудастые, с по-деревенски грубоватыми лицами. У неё были мозолистые ладони и сутуловатая от тяжёлой неженской работы спина. Но тело реагировало на неё, как на писаную красавицу. В тот миг он хотел её, но стеснялся этого, не зная, что делать. У него были женщины раньше, но трое из четырёх были проститутками, а первая, владелица постоялого двора, куда он сунулся спустя неделю после побега из Храма, совратившая его в буквальном смысле, была старше его вдвое и мало чем отличалась от проститутки, разве что «давала» бесплатно.
Подняв глаза, Велион понял — Свиша тоже хочет его. Он сглотнул слюну, протянул руку…
Но она всё поняла сама. И сделала тоже всё сама.
Отставила крынку с водой, быстро и уверенно стянула с Велиона штаны, затем через голову сняла с себя платье. Могильщик увидел её полную чуть отвисшую грудь, живот, бёдра. Подался к ней навстречу, положил ладонь на грудь, провёл большим пальцем по соску, поцеловал. Её шершавые руки прошлись по его спине…
А после… После был вечер, ночь… Время блаженства, экстаза и — счастья.
Могильщик, проклятый выродок, и молодая вдова были счастливы. В тот миг они были вместе. И были нужны друг другу.
Они лежали вместе, едва умещаясь на узкой лежанке. Он гладил её голову, лежащую на его груди. На сердце было радостное, опустошающее спокойствие.
С того дня они засыпали и просыпались вместе. Работали в огороде, на небольшом поле, управлялись со скотиной. Время шло быстро, дни мелькали один за другим, закаты с ошеломляющей скоростью сменялись рассветами.
Это длилось две недели.