Мои дневники: моя жизнь, моя борьба (1990-2020 годы)
Шрифт:
Маруся сегодня поела своих какашек. Немного, но, думаю, ей хватило, и ей не понравилось, судя по ее удивленно-недовольной физиономии. Ничего, все через это проходят, пусть узнает, во что ее кефирчик превращается. Она обожает просто сок квашенной капусты, и не удивительно, ведь кислотность у нее, как выяснилось после наших очередных анализов, просто нулевая. Сейчас у нас с ней две главные задачи: приживить лакто-бактерии, то есть флору кишечную восстановить, и разобраться с хламидиями, сдать анализы,и, в случае чего, пролечить сразу их Маше, чтобы они не болтались латентно всю ее жизнь, и потом чтобы не вылезли вдруг в период беременности. А весной – ЭКГ сердечка сделать в Педиатрии на Черемушках, и съездить к хорошему невропатологу, если все будет хорошо, если машина будет на ходу и еще много если . Загадывать сейчас, в нашей стране, и с Маруськиным здоровьем. нельзя. Посмотрим.
Жалко, что я не стала медиком. Я помогала бы людям реально, видела бы плоды своей работы. Впервые такая мысль пришла мне в голову еще в середине 90-х, до замужества, когда я увидела
Вообще, так страшно иногда становится за Мурку, ведь кругом одна наркота и проституция, один страх, угроза терактов, хоть всегда за ручку ее води, но ведь это тоже плохо, ведь излишняя опека ведет к возникновению противоречия. Тем более, что Мурка – девочка наоборот, ей говоришь – спи, а она делает вид, что какает, ей говоришь «а-а» – она плюхается спать, все наоборот делает! Специально.
Я очень люблю танки. Настоящие, военные, это такая мощь! А Сережа любит самолеты, да и не мудрено, ведь он летчик, точнее, техник по самолетам.
Мне иногда бывает неловко за то, что я в детстве часто стыдилась своей мамы, как она одета, как она выглядит. Лет, наверное, с 10, я стала очень ревностно к этому относиться, мне было приятно, если мама была одета модно и современно, ведь у нее были красивые светлые волосы до плечь, она была похожа на актрису Голливуда, пока не ударилась в религию и не перестала ухаживать за собой, у нее было несколько дорогих стильных вещей, которые по блату доставала ее сестра богатая тетя Таня. И мне так приятно было смотреть тогда на маму, я просто любовалась, и было так здорово находиться рядом с ней! И, наоборот, мне было за нее стыдно, если она одета, как бомжиха из деревни. Например, если мы ехали в деревню своим ходом, на двух автобусах с пересадкой, то мама надевала резиновые сапоги и старую, убитую в хлам куртку, и мне так было стыдно стоять рядом на остановках или в автобусе! Я делала вид, что я не с ней. Я старалась побороть это в себе, но получалось не всегда. Потому что я с детства любила эстетику и красоту, а все некрасивое вызывало и вызывает у меня отвращение.
Почему-то вспомнилось событие, точнее, цепь событий, которые можно назвать моими «болшевскими страданиями». У моего двоюродного брата Паши было много друзей, которые в 90-х стали братками, купили себе подержанные импортные машины (кстати, даже старье американское было в сто раз лучше всех отечественных машин, я ездила и там, и там, и могу сравнивать), и у сестры Жени было много одноклассников, конечно, на год младше меня, но это было не важно, важно было то, что все они там старались как-то царапаться, заработать, благо, это было уже можно делать в середине 90-х годов, открывались фирмы, разрешена была частная собственность на производство, на ларьки, на продуктовые магазинчики и тд. И вот годах в 1993-94 я стала часто туда ездить в гости, на новый год, на ДР Пашкин в декабре, на 8 марта, на 23 февраля и тд, стала там тусить среди оборотистых молодых людей, присматривая себе жениха. Тогда еще видеомагнитофоны были редкостью, а Паше и Жене их отец достал такой по блату, он ведь был тогда директором Очаковской продбазы, хоть уже и не жил с ними, а имел вторую семью. Тем не менее, он всегда по щелчку пальцев покупал Паше и Жене все, что они просили. Машину- пожалуйста, кожанчик – пожалуйста, магнитофон мощный – пожалуйста, видик – пожалуйста, еще и кассеты к нему свои, собственные, не из проката. И мы сидели и балдели, смотрели Красотку, Терминатора, еще там кучу всего с гнусавым переводом, тк тогда еще часто ловили переводчиков, которые записывали эти кассеты. Это было еще наказуемо, совок только начал умирать. И вот мне так понравился один парень, рыжий, почти как и мой Сережа, моя сестра Женя приглашала его на все праздники, я ее просила об этом, но он, увы, на меня не клюнул. Хотя мы и целовались много, но – увы, я ему была вообще никак. Это была, конечно, только симпатия с моей стороны, я была на втором курсе универа, и мне было не очень-то до любви, но гормоны-то играли, природа требовала своего. И вот, кроме поцелуев, у нас так ничего и не сложилось, и я так грустила, помню, страдала, сидела дома, вязала кофту очередную, желтую, как сейчас помню, из Сандры (я тогда себе всю одежду вязала и шила по немецким журналам, тк не было в магазинах ничего приличного), слушала первый диск Агутина (только вышел, приличный более-менее, стильный, в отличие от всей попсы прочей), и мне было так грустно…Вообще, эти все ребята были уровня ПТУ (профессионально-технические училища, туда шли те, кто не осилил поступить в институт, или после 8 класса тупарики туда шли, как и Миша, мой брат, кому вообще учеба не давалась никак), то есть совершенно не моего уровня.
Тут мама заявила, что дом и земля на поселке будет делиться на три части – мне, Миша и Диме (двоюродному брату, чей отец написал отказ от поселка, чтобы получить двушку в городке, и получил, и жили они в ней, и живут, а теперь вот мама хочет Диме еще и часть поселка отдать, вообще не честно), а квартира не будет никак размениваться до их с папой смерти, и Сережу прописывать нельзя, мало ли, мы разведемся, и так далее. Мне так стало обидно! Почему Диме тут еще кусок, у него ведь квартира есть вместо поселка, все было честно, да еще и с пропиской Сережиной…Сережа тоже обиделся, мол, что, она его считает каким-то оболтусом, что ли? Человек пашет на работе, семью содержит, все прилично. Да и как мы будем жить дальше в квартире, если Миша родит вдруг, что, будем тут все толкаться? В квартирке этой мизерной в 42 м.кв полезной площади? Бред полный.
Как интересно, многие, кого знаю, вышли замуж или женились на людях своего цвета, своего окраса, брюнетки – за брюнетов вышли, блондинки- за блондинов,и тд. И по цвету глаз тоже. Наверное, это тоже инстинкты сохранения биологического рода и вида, в таком виде, как он есть сейчас. Это природа, это нормально.
Мама тут снова сказала такую вещь, от которой ушки мои просто свернулись в трубочку. В очередной раз осуждающе и злобно рассуждая о моей приземленности, мол, я плохая теперь, потому что много думаю о деньгах (а как мне ребенка растить, без денег, что ли??), она сказала, что причиной моей приземленности стал мой брак с Сережей. Ну, то есть я, вместо того, чтобы витать в облаках, живу теперь на земле и строю семью, и это, по мнению мамы, очень плохо с моей стороны. Мама сказала, что Бог давал мне другого мужа, но я отказалась от него. Этот другой – Максим. Хаха, с неуравновешенной психикой человек, зато да – по церквям ходил, прямо в мамином вкусе, они с мамой часто беседовали и обсирали евреев и всех, кто не православный. Поэтому он маме понравился. Такой же, как и она, ненавистник человечества по причине своих комплексов и неудовлетворенностей. Нет уж, я его даже боялась, так как он мог и руки распустить, если я была с ним не согласна в чем-то, будь то религия или просто жизнь. И, по словам мамы, это и было мое счастье, оно шло мне в руки, а я, глупая, этого не поняла. Ага, только вот он был полным импотентом, между прочим, куча нервных болячек, руки тряслись вечно, зачем мне такая наследственность для детей, если он вообще смог бы родить хоть одного? Нет, мерси, он мне даже во время наших свиданий запрещал покупать платья, например, желтого цвета, или другие, потому что они были «еврейских цветов», не православные! Прямо реально запрещал, представляете? То есть он меня уже считал свое рабыней, которой можно было диктовать, ЧТО она может себе купить, а ЧТО – нет, типа как по Домострою положено!!!! Жена вечно слушается мужа, во всем!!!! Отпад просто. Да, мама с ним много беседовала на темы церкви, но мне-то это зачем было? Вот сама и выходи за него, мамочка, раз он тебе так нравился! А жить с таким – самоубийство полное. Мне хватает и мамы сумасшедшей религиозной, ага, спасибо, чтобы еще и муж таким был! Хотя мой дорогой супруг многим на него похож, упертый тоже, но с головой дружит, и нет религиозности, к счастью. Шизофреников в ряды армии не берут (мой муж – военный бывший), а вот среди медиков (Максим был врачом) таких полно.
Да, сериал про Скорую в США меня здорово тряхнул тогда, в студенческие годы, заставил немного переоценить ценности. Жаль, я не медик.
Скоро весна. Опять будет донимать ностальгия, романтика, Максим,прогулки с ним на машине по Москве, единодушие в осуждении евреев и демократов (я тогда была еще глупая), и тд. Мы с Максом также единодушно обожали фильмы 50-х американские, тот стиль одежды, песни, танго, прически. Я тогда сочинила пару стихов в стиле Гитлерюгенд (тогда, в начале 90-х, в России стало модным увлекаться нацистами, их символикой, одеждой, прическами-польками, шортиками на подтяжках и пр).
***Если стал ты жуткий плакса,
И рыдаешь на судьбой,
Подстригись, скорей, у Макса,
Макс изменит образ твой.
Макс пожмыхает машинкой,
Славный русский паренек,
Упадут евреи в кому,
Только выйдешь за порог.
Темной ночью в коридоре,
Если встал попить воды,
Не пугайся, если кто-то
Шваброй вдарит по башке,
Это брат или сестренка
Слабой детскою рукой
Пожелали убедиться,
Что в квартире не чужой.
Ты ори тогда погромче,
А наскучит – песни пой,
Чтобы добрый Макс услышал,
Как доволен ты судьбой.
Это парень один у Максима был знакомый, тоже Макс, делал прически –польки красиво, шапочки, как их теперь называют. Это в 30-50-е их называли польками, у меня дедушка Дима так всегда подстригался модно, ему очень шло, он у нас как иностранный аристократ ведь на лицо, как истинный ариец с полькой выглядел.
Да, было время…Студенчество, романтика, увлечение нацизмом и православием. Только потом мне уже стала претить эта вся ненависть к тем, кто еврей, кто не православный, кто вообще не такой, как считали мама и Макс, поэтому я стала реже ходить в церковь, ведь именно там воспитывалась ненависть к окружающему миру, а я люблю окружающий меня мир, и я не захотела превращаться в человеконенавистника, поэтому и Макс мне стал уже не так интересен в своем примитиве, одни и те же рассуждения изо дня в день, тухлые и злобные, и никакого просвета. Потому что евреи и Америка вообще не при чем, причина только в самих русских, причина всегда только в самих людях, в их внутренних проблемах, в их здоровье, в их неустроенности и тд. И они ищут виноватых, за кого бы уцепиться и выливать свою злобу и желчь. Потому что так легче жить, вылил ненависть – и тебе вроде бы полегчало.