Мои друзья скандинавы
Шрифт:
В спорте в Суоми противостоят друг другу две организации, имеющие свои базы и клубы по всей стране. Рабочий спортивный союз (ТУЛ) и буржуазный Гимнастический и атлетический союз Финляндии (СВУЛ).
Свыше шестисот тысяч человек входят в эти союзы.
Вряд ли можно найти в какой-нибудь другой стране такую большую часть населения, объединенную спортивными организациями, которые, кстати сказать, имеют не только клубы, специальные спортивные гимнастические залы, корты, бассейны, но и школы.
Отец Кууно разрешил мальчику, тогда еще не разбиравшемуся в политике, заниматься футболом или атлетикой только в рабочем спортивном клубе. Здесь начиналась его закалка не только как спортсмена.
Кууно мечтал окончить среднюю школу, а затем — вуз. Но если в семилетке обучение бесплатное, то за учение в следующих трех классах, окончание которых давало право поступить в вуз, надо было платить.
За два года работы на заводе Кууно приобрел не только квалификацию — разряд младшего токаря. Из недели в неделю, из месяца в месяц, отказывая себе во всех удовольствиях и даже в насущно необходимом, ему удалось скопить сумму, достаточную для окончания гимназии.
Когда осенью он покинул завод и снова стал школьником, высшая отметка его прыжка достигала 170 сантиметров.
К весне, сбавив вес на полпуда, прыгал уже на шестнадцать сантиметров выше, чем осенью, — 186 сантиметров.
…Трехлетний курс, но уже не средней школы, а института, Кууно закончил в два года.
Как и прежде, рассчитана каждая минута. Но, кроме всего, Кууно захвачен активной работой в Социалистическом союзе студентов, в обществе «Финляндия — СССР» и Обществе сторонников мира.
В 1947 году он завоевал звание чемпиона Финляндии за прыжок в высоту на 190 сантиметров.
Стоит ли перечислять его победы на Олимпийских играх в Лондоне, на соревновании Норвегии и Финляндии в Осло, когда он прыжком на 193 сантиметра перекрыл свой прежний рекорд!
В это время, окончив институт, он уже был учителем гимнастики в лицее сначала в Тампере, а затем в Кемио.
Конгресс Международного союза студентов избрал его в постоянное бюро.
В соревнованиях на Всемирном фестивале молодежи и студентов в Варшаве Кууно снова завоевал первое место по прыжкам в высоту. К тому времени ему уже было тридцать три года!
Солнце начинало припекать. Тень от статуи Нурми становилась все короче. Мы встали со скамьи и пошли к зданию парламента.
Завтра предстояло торжественное открытие первой сессии вновь избранного парламента, на которой должен выступить президент. Сегодня же он… Но мы еще не знали, чем, между прочим, президент занимался сегодня…
На другой день во всех газетах Финляндии, на первых страницах, была опубликована речь президента на открытии парламента нового созыва.
Газета «Кансан уутисет» под заголовком «Чемпионы по прыжкам в высоту встретились» напечатала фотографию президента, разговаривающего в кулуарах с новым депутатом.
«На открытии вновь избранного парламента вчера встретились президент Кекконен и новый член парламентской фракции ДСНФ Кууно Хонканен, — сообщала газета в подписи под снимком, — и между ними возник следующий разговор:
К е к к о н е н. Ну, какую высоту вы нынче берете?
Х о н к а н е н. Пока еще беру сто восемьдесят сантиметров.
К е к к о н е н. Это много. У меня уже так не выходит. А сколько раз подтягиваетесь?
Х о н к а н е н. Четырнадцать раз.
К е к к о н е н. Я подтянулся позавчера двенадцать раз, а теперь все тело ломит».
Заметку об этой встрече редакция заключала напоминанием о том, что высота рекордного прыжка Кекконена в свое время достигала 185, а Хонканена — 196 сантиметров.
Рассматривая эту фотографию, я пожалел, что в дни визита Кекконена в Советский Союз даже при описании того, как он был на стадионе имени Кирова на Островах в Ленинграде и вел беседы с физкультурниками, ни один из наших радиокомментаторов почему-то не упомянул о том, что Кекконен был чемпионом Финляндии по прыжкам.
Вероятно, они считали неудобным, говоря о политическом деятеле, сообщать о таких вещах, словно напоминать о грехах молодости.
Здесь же, в Суоми, наоборот, очень любят вспоминать о спортивных успехах своего президента и других популярных общественных деятелей. Это как бы дополнительный мазок на знакомом портрете, делающий оригинал ближе зрителям, подавляющее большинство которых занимается или занималось спортом.
Из окон правого крыла здания парламента видна башня Олимпийского стадиона, на которую чемпион мира Пааво Нурми внес пылающий факел, чтобы зажечь неугасимый огонь Олимпийских игр.
Высота этой башни — 73 метра.
Она равна длине полета копья, брошенного Ярвиненом. Мировой рекорд копьеметания!
Поэтому-то башня у стадиона — одновременно и памятник славе финского спорта.
С верхней площадки башни я разглядывал столицу, изрезанные берега ее многочисленных гаваней, голубую даль Финского залива. День был ясный, воздух прозрачен, и в далекой дымке — мне казалось — я различаю шпили Таллина, на другом берегу Финского залива. Бронзовая же статуя Нурми отсюда казалась едва заметной.
САУНА — БАНЯ
Приятный пряный запах распаренных березовых листьев, смешиваясь со смоляным духом сосновых досок, молодил душу. В маленькое шестиугольное оконце, напоминающее иллюминатор, с полка, где я парился, виден край гранитного валуна, а за ним — голубая полоска залива… На полке в тесноватой парилке могли уместиться свободно лишь двое. А в баньку втиснулось нас пятеро немолодых мужчин. Поэтому, пока двое парились, трое сидели в предбаннике на узких тесаных скамьях по обе стороны некрашеного стола, около кувшинов с пивом и клюквенным морсом, и, ожидая своей очереди париться, вели беседу.