Молодость с нами
Шрифт:
своей откровенности, подробно рассказала ей о разговоре с Красносельцевым.
— Ах, зачем вы к нему пошли! — воскликнула Людмила Васильевна. — Надо было идти к Алексею
Андреевичу, к Бакланову. Этот Красносельцев никого никогда и ни в чем не поддерживал, не поддерживает и не
будет поддерживать. Для него на всем белом свете существует он один. И если хотите знать, работает в
лаборатории не он, а его заместитель, Волков, Антон Антонович. Нашу лабораторию фактически
именно Антон Антонович. Красносельцев — только для имени. А сейчас он тем более злой и свирепый. Его
тему-то закрыли, с какими-то точками Чернова. Он держался на них лет пятнадцать. Пойдемте к Антону
Антоновичу.
В комнату в это время вошел Румянцев.
— Гриша, познакомься с Варварой Игнатьевной, — сказала Людмила Васильевна.
— Очень рад, очень рад! — На добродушном лице Румянцева Варя и в самом деле увидела радость.
Людмила Васильевна принялась быстро рассказывать ему о том, что случилось с Варей в кабинете
Красносельцева.
— Теоретик! — махнул рукой Румянцев. — Правильно. К Антону Антоновичу надо идти. Алексея
Андреевича лучше не беспокоить. Вот сейчас и пойдем вместе к Антону Антоновичу. А между прочим, Варвара
Игнатьевна, это вы здорово придумали с изотопами-то. Очень здорово. Значит, что же у вас получится? — Он
присел к столу, взял в руки карандаш, принялся черкать на листе бумаги. — Допустим, если мы хотим
определить содержание серы в ванне расплавленного металла… Берем, значит, вы говорите, радиоактивную
серу, добавляем в ванну. Если хотим определить фосфор, то добавляем соответствующий изотоп —
радиоактивный фосфор. Затем — что же? Затем выясняем, сколько в пробе металла осталось от нашего,
введенного нами элемента. Затем… Что же затем?
— Думаю, что это количество надо вычесть из внесенного изотопа, и тогда мы определим, какой процент
серы переходит в сталь, — сказала Варя не совсем уверенно.
— Правильно, правильно! И получается решение простой арифметической задачи, а вовсе не
кропотливый, сложный анализ! Замечательно! Пошли к Антону Антоновичу.
Антон Антонович Волков, седенький маленький старичок, таких восторгов, как Румянцев, не проявил.
Он сказал:
— Ну что же, все, что вам надобно, товарищ Стрельцова, к вашим услугам. У нас тут не храм науки, а
мастерская науки. Мастерите! Посмотрим, что у вас получится. Теоретически-то это ловко получается! Ищите
практическое решение. Вот только нелегко будет эти изотопы раздобывать. Попробуем у физиков…
И вот Варя стала ежедневно задерживаться в институте на несколько часов. За ее работой следили и
Антон Антонович, и Румянцев,
миниатюрной печи плавила сталь. Результаты пока что получались неустойчивые. Ошибки при определении
содержания серы и фосфора были недопустимо велики.
Но Варя не отчаивалась. Она умела переносить всякого рода неудачи в жизни. Она, конечно, перенесет и
безразличие к ней Павла Петровича.
Варя твердо знала, что никогда о своих чувствах к Павлу Петровичу не скажет, никогда не сделает так,
чтобы он догадался о них. Пусть они вечно будут с ней и с ней вместе умрут.
В воскресенье рано утром Павел Петрович снова спросил обеих, не надумали ли они. Обе отрицательно
и мрачно покачали головами. Павел Петрович сказал:
— Тоже мне молодежь пошла! Их за город зовут, на автомобиле прокатиться, они предпочитают сидеть
дома да мух считать. Эх, еще, может, придет время, за пяльцы сядете!
— Может быть, — ответила Оля рассеянно, думая о другом.
Павел Петрович посмотрел на нее удивленно и уехал.
5
— Ты такая злая стала в последнее время, Оленька, — сказала Варя грустно после его отъезда, — что я
уж думаю, не уйти ли мне от вас. Может быть, я мешаю…
— Глупости какие! — ответила Оля. — При чем тут ты! Просто не может человек быть всегда в одном
настроении. Разное бывает настроение. Ты тоже не такая уж веселенькая. Но я к тебе не пристаю, верно же? И
вообще, кто постоянно ясен, тот, по-моему, просто глуп, сказал Маяковский.
— До чего же легко стать умным! — так же грустно заметила Варя. — Стоит надуться на всех
окружающих, и ты — гений.
— Ты напрасно… — Тут Оля услышала коротенький звоночек в передней, прислушалась — не
повторился ли; звонок не повторился, и она пошла отворять.
За дверью стоял Виктор Журавлев с пакетом в руках.
— Заходите, пожалуйста, заходите! — захлопотала Оля, краснея оттого, что еще не причесана и одета
кое-как. Она быстро провела Виктора в кабинет отца, хотя Павел Петрович строжайше запретил ей водить к
нему в кабинет ее приятельниц и приятелей, сказала: — Пожалуйста, посидите тут минутку. Я сейчас, сейчас!
— и исчезла.
У себя в комнате, торопясь, она яростно, так, что треск стоял, драла волосы гребенкой, швырялась
платьями, юбками, выхватывая их из шкафа; смешно сказать, но она боялась, как бы Журавлев не ушел, пока
она возится с нарядами.
Не прошло и десяти минут, как она уже предстала перед своим гостем, который при ее появлении