Молодой Сталин
Шрифт:
Девочки всегда были рады его видеть. Их мать Ольга заботилась о нем. “Если хотите немного отдохнуть, Coco, – говорила она, – прилягте на кровать… Здесь, в этом гаме, разве дадут задремать”. Воспоминания Анны позволяют предположить, что Сосо с Ольгой по-прежнему связывали особые отношения – по крайней мере, они оба были преданы одному делу. Уходя от Аллилуевых, он мог сказать Ольге: “Выйдемте со мной”. Ольга “ни о чем не расспрашивала. Оделась, вместе со Сталиным вышла на улицу. Они наняли извозчика и поехали, обо всем условившись заранее. По знаку Сталина мама сошла. Он, видимо, сбивал шпионов со своих следов. Дальше он поехал один”.
Однажды Сталин пригласил Ольгу в Мариинский театр: “Пожалуйста, Ольга, пойдите сейчас же в Мариинский театр, успеете к началу”. Но перед самым спектаклем он сказал: “Хотелось хоть раз побывать
25 октября 1912 года шесть большевиков и шесть меньшевиков прошли в Думу – неплохой результат. Карло Чхеидзе, которого Сталин разозлил в 1901 году в Батуме, возглавил фракцию социал-демократов, а Малиновский стал его заместителем. Среди шестерки депутатов-большевиков оказалось двое агентов охранки – выдающееся конспиративное достижение. Охранка проникла в ближний круг Ленина.
В “Правде” Сталин писал о необходимости соглашения с меньшевиками. Когда большевики планировали устроить устроить демонстрацию у Думы, меньшевики их отговорили. Это встревожило Ленина – он забрасывал Сталина статьями, в которых критиковал его примиренческую политику. Примечательно, что Сталин не принял сорок семь статей Ленина. Ленин, живший теперь в Кракове, вызвал к себе Сталина и шестерых депутатов. Один из большевистской шестерки вспоминал: “Сталин заявил: надо депутатам-большевикам во что бы то ни стало поехать за границу к Ленину”.
28 октября шпики сообщали, что Сталин отправился к своему другу Кавтарадзе. Шпики следовали за ними до их любимого ресторана Федорова, но затем потеряли след. Сосо искали, но он исчез 1 .
Ленин поручил Валентине Лобовой, еще одной раскрепощенной девушке поколения большевиков, ехать со Сталиным. Она уполномочила Александра Шотмана, ленинского “министра иностранных дел” и тайного посредника, доставить Сталина в Краков “с максимальной быстротой и с абсолютной безопасностью… Это директива Ленина”. Сталин “прибыл в Петербург с Валентиной Лобовой” – как тактично писал Шотман, “остановился он в гостинице в качестве персидского гражданина, имея в кармане хороший персидский паспорт”. Шотман рассказал о двух маршрутах в Краков: более рискованном южном, через Або, и более долгом, но и безопасном – пешком через шведскую границу в районе Хаапаранта. Сталин выбрал путь через Або. Затем они с Валентиной Лобовой в крытом экипаже выбрались из Петербурга. По российским паспортам со станции Левашово они уехали на поезде в Финляндию. В Финляндии Эйно Рахья, впоследствии охранявший Ленина, предоставил Сталину финский паспорт и препроводил путешественников на паром в Або. “Два полицейских… проверяют документы… Тов. Сталину вручили финский заграничный паспорт, хотя сам он был мало похож на финна. <…> К счастью, все прошло благополучно”. Сталин и Валентина отправились на пароме в Германию.
Это еще одна неясная связь Сосо. Валентина (партийный псевдоним – товарищ Вера) была красавицей, замужем за большевиком, оказавшимся “кротом” из охранки: никогда еще в партии не действовало столько предателей. Неизвестно, знала ли она о том, что ее муж – двойной агент, но Ленин ей полностью доверял. Из воспоминаний Шотмана ясно, что Сосо по паспорту безвестного перса какое-то время путешествовал с Валентиной. Сначала они прибыли в Гельсингфорс и вместе жили в одной комнате гостевого дома: это было “в конце лета”, возможно, в сентябре, вскоре после бегства из Нарыма. Шотман дает понять, что здесь они были вместе. Вероятно, в дни долгих путешествий уже после сентября 1912-го они стали любовниками – типичный незначительный роман, случающийся при выполнении опасных заданий… Впоследствии муж Валентины был изобличен и казнен, и, вероятно, это повлияло на отношение Сталина к вероломным женам [156] .
156
Муж Валентины, журналист Александр Лобов, в 1918-м был расстрелян как агент охранки. Валентина осталась свободна от подозрений, но в 1924-м скончалась от туберкулеза. Шотман, тесно сотрудничавший с Лениным и в 1920-х, был казнен Сталиным в 1939-м.
Вдвоем они сели на поезд до Кракова, столицы Галиции, провинции двуединой монархии государя императора Франца-Иосифа 2 .
Ленин обожал Краков. Галицкая столица – древний польский город. Здесь в королевском замке стояли гробницы польских королей. Здесь в 1634 году был основан Ягеллонский университет.
Квартиру в доме 49 по улице Любомирского Ленин, Крупская и ее мать делили с членом ЦК Зиновьевым, его женой и сыном Степаном. Ленин и Зиновьев составляли Заграничное бюро партии, Крупская была его секретарем. В Кракове пышным цветом цвели политические интриги – это напоминало Ленину о родине. “Краковская эмиграция не походила на парижскую или швейцарскую, – писала Крупская. – Связи с Россией установились… самые тесные”: 4000 из 150 000 жителей были эмигрантами из России (по национальности в основном поляками). “Краков Ильичу очень нравился, он напоминал Россию”.
Сам Ленин с удовольствием катался на коньках, а Крупская ходила за покупками в старинный еврейский квартал, где было дешевле. “Ильич… похваливал “квасне млеко” [кислое молоко с картофелем] и польскую “моцну старку” (крепкую водку)”. Он играл в прятки с сыном Зиновьева, прятался под столом и говорил: “Не мешайте, мы играем”. И конечно, он с нетерпением ждал Сталина и шестерку депутатов.
Сталин приехал в Краков на первой неделе ноября. Он встретился с Лениным и Крупской, спал у них в кухне на диване. Ленин околдовал Сталина, Малиновского и еще одного депутата – Муранова; при этом он ругал их, категорически возражая против любого объединения или примирения с меньшевиками. Ленинские большевики должны были остаться отдельной партией.
Хоть Ленин и был высокообразованным дворянином, грубоватое чувство юмора и железная воля помогали ему держать в узде “людей дела”. Он радушно принял Сталина, и тот чувствовал себя как дома. Они сблизились на почве голода. Крупская готовила неаппетитные немецкие блюда. Сталин терпел два дня, но потом не выдержал и признался Ленину: “Я есть хочу. Сейчас бы шашлыка…” Ленин ответил: “Вы знаете, я тоже ужасно есть хочу, но только боюсь сказать Наде, а то она обидится. Скажите, есть у вас деньги? Давайте где-нибудь поедим”. Но вот взгляды на тактику у них расходились. Это был один из множества случаев, когда Ленин стоял за более жесткое решение, чем Сталин. Тот жаловался: “Ильич рекомендует “твердую политику” шестерки внутри фракции, политику угроз большинству фракции [меньшевиков]… но Ильич уступит”.
Через десять дней Сталин вернулся в Петербург – скорее всего, по паспорту-“полупаску”: такие документы позволяли тем, у кого были родственники за границей, ездить к ним и обратно. Он полагал, что Ленин оторвался от реальности, и оставался упрямым примиренцем. Ленин подумывал о том, чтобы отстранить Сталина от “Правды” 3 . Когда собралась новая дума, Малиновский зачитал манифест, возможно, написанный Сталиным; манифест был выдержан в дружественном тоне по отношению к братьям-меньшевикам. Вопреки воле Ленина Сталин даже тайно встретился с Жорданией и Джибладзе, своими давними врагами из числа меньшевиков [157] .
157
В советское время факт этой встречи с архиеретиками скрывался.
Ленин забрасывал Сталина требованиями вновь приехать в Краков, чтобы обсудить национальный вопрос – и проблему “Правды”. Сначала Крупская заманивала Сталина в Краков под видом спасения от ареста: “Васильева [Сталина] как можно скорее гоните вон, иначе не спасем, а он нужен и самое главное уже сделал”. Сталин открестился от поездки, сказавшись больным.
“Для К. Ст. Дорогой друг, – написала Крупская Сталину 9 (22) декабря, впервые называя его новым именем – Коба Сталин, – кажется, вы собираетесь… сами не приехать… Если это так, то мы самым категорическим образом против этого протестуем. <…> Независимо даже от условий вашего здоровья ваше присутствие, безусловно, обязательно. И мы категорически требуем его. Вы не имеете права поступить иначе”. Сталин начал готовиться к поездке – снова в компании Лобовой. Ленин и Крупская обрадовались: “Надеемся, что скоро приедут к нам Вася [Сталин] и Вера [Валентина] с детьми [шестеркой депутатов]”.