Монах
Шрифт:
Рихтер многому научил его. Поразительно, как за такой короткий срок можно получить из обычного человека опасного убийцу! Конечно, здесь нет его заслуги… Все дело в учителе - необыкновенном, невероятном, фантастическом. Без Рихтера он и ячменного зерна не стоит. Но даже после стольких дней учебы, ему пока не достает сдержанности.
Пока он будет мстить, сводя личные счеты, он позабудет о хладнокровии. Но со временем ситуация изменится к лучшему. Он станет рассудительнее. Будет взвешивать каждый шаг, подавляя жалкие эмоции. Ведь ему нечего и некого терять. Для достижения цели
Только темнота, стоит лишь закрыть глаза, порождает кошмары. Сейчас они досаждают ему беспрестанно, но со временем и кошмары потускнеют.
Клемент снова сделал глоток и почувствовал, как по его щеке прокатилась слеза. Он быстро вытер лицо. Не хватало еще плакать над разбитой жизнью. Это недостойно взрослого мужчины. Раз он выжил, значит так надо.
Что с того, что его сердце желало любви, простой человеческой привязанности, а вместо этого он должен стать холодным и безжалостным механизмом? Да, вот в чем причина его слез. Свет все так же ярко светит в его сердце, но он ни с кем не может им поделиться. Он не может делать добро открыто. Вынужден скрываться по щелям и норам как крыса. Одно дело обречь себя на одиночество добровольно, и совсем другое, когда тебя лишают свободы выбора.
Что с ним станет потом, когда все виновные будут наказаны, и он удовлетвориться своей местью? У него не останется ничего. Ни доброго имени, ни дома, ни родных, ни друзей. Полная пустота.
Надо срочно придумать себе смысл жизни, иначе его дела будут плохи. Он или уйдет из города и поселиться в каком-нибудь глухом месте, или останется в Вернстоке до конца своих дней, и будет по мере сил творить добро, так как он его понимает. Одно из двух… Две крайности: остаться вместе с обществом или навек отгородиться от него. И он еще не решил, что выберет. Но это конечно только в том случаен, если он останется жить. В самом деле, нельзя быть таким самоуверенным. Смотрящие великолепные бойцы, искушенные в убийствах и шпионаже. Во время посещения библиотеки он едва не попался, но его спас маскировочный плащ.
Теперь он знает, насколько велика их власть. Смотрящие позволяют императору жить и править только потому, что он им удобен. Все промахи и беды списывают на императора и его управленцев, а сам орден Света остается девственно чистым. К тому же, императора всегда можно дернуть за нужную ниточку, чтобы добиться желанного результата. Он послушная марионетка, и знает свое место. Орден руководит им, но орден же обеспечивает и его безопасность. Настоящая идиллия. Все счастливы, все довольны…
Клемент громко стукнул кулаком по столу, чем вызвал испуганный взгляд пробегавшей мимо официантки.
– Еще эля?
– осведомилась она.
– Нет, спасибо, - буркнул монах, поднимаясь из-за стола и одним движением надевая маску.
Он развернулся и кинул девушке мелкую монету, которую та поймала на лету.
– Постойте. Вас спрашивает один господин.
– Кто?
– насторожился Клемент и быстрым взглядом обвел зал.
– Он сидит возле игрального бочонка. Того, что стоит возле окна. Если не хотите с ним разговаривать, то можете уйти через черный ход.
– Спасибо, но не стоит, - ответил монах, разглядев в нескладной угловатой фигуре Равена.
– Это мой старый знакомый.
Он пересек зал и остановился возле столика лекаря. Тот приветственно кивнул и молча указал на место подле себя.
– Я как раз собирался уходить.
– Но ведь пару минут ты вполне можешь мне уделить.
– Равен подождал пока Клемент сядет и продолжил.
– Как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно.
– Спина зажила? А лицо?
– Я же сказал, что все нормально. Ты меня позвал только для того, чтобы осведомиться о здоровье?
– Нет, не только. Я получил посылку с деньгами, что ты оставил у моего входа.
– Я знаю.
– Следил за мной?
– Конечно.
– Я так и думал, - пробормотал Равен.
– Не ожидал тебя здесь увидеть, - он мотнул головой, - в таком сомнительном месте.
– Взаимно. Но мне можно, я ближе к отбросам общества, чем ты.
– Да я зашел случайно, - махнул рукой лекарь.
– Поздний вызов к тяжелому больному. На обратной дороге решил согреться, выпить кружку чего-нибудь горячего.
– Он внимательно посмотрел в глаза монаху.
– Зря ты тогда сбежал. Выбрался через окно, да еще при помощи простыней, словно мы твои тюремщики. Променять нас на неизвестность - это глупо.
– Я сделал свой выбор.
– Но я смотрю, что ты неплохо устроился. У тебя хорошая одежда, оружие. Откуда у тебя деньги?
– Нашел, - ответил монах, и его губы невольно разошлись в язвительной улыбке, которую не мог видеть лекарь.
– Они плохо лежали, и я взял их себе.
– Ладно, оставим эту скользкую тему… Не буду дальше спрашивать, из опасения, что мне может не понравиться твой ответ. Ты всегда носишь эту маску?
– Почти всегда. Но так как по городу я хожу в ночное время, то на меня почти не обращают внимания. Иногда, правда, принимают за наемного убийцу, но я к этому уже начинаю привыкать.
– Зря ты убежал… - повторил Равен.
– Мы возлагаем на тебя большие надежды.
– Возлагали, - поправил его Клемент.
– Нет, именно возлагаем. Ты волен делать все, что тебе вздумается, но судьбу не изменить.
– Не думал, что, - монах понизил голос, - маги такие фаталисты. Вам же подвластны могущественные силы, есть серьезный повод возомнить себя вершителями судеб.
– Это разные вещи. Глупо отрицать очевидное. Но ты же не забыл, что с тобой произошло, и не простил орден?
– Мне пора.
– Монах стремительно поднялся.
– Рад был увидеть тебя в добром здравии и достатке, - сказал Равен.
– Я за тебя беспокоился. Первую неделю боялся, что найду своего пациента замерзшим где-нибудь на улице.
– Я живучий, - мрачно сказал Клемент.
– К сожалению.
– Двери моего дома открыты в любое время. Если тебе понадобиться моя помощь - магическая или врачебная, ты всегда можешь на меня рассчитывать. И… если тебе будут необходима какая-то информация, - он понизил голос, - любые сведения по интересующему тебя вопросу… Знай, что я могу раздобыть их за короткий срок.