Монета золотого запаса
Шрифт:
– Интересно, а волка ты как рисовала? – засмеялся я. – По лесу за ним бегала, и попросила подождать?
– У нас жил один, маленьким в капкан попал, отец его и пожалел. А как то он пропал, – видно кабан задрал.
– Ты отцу, о том, что рисунки мне показывала, не говори.
– Почему?
– Ему может не понравится.
Она кивнула головой.
– Можно я их у себя пока оставлю, под подушкой спрячу, после еще посмотрю?
– Хорошо.
Я огляделся, окон в этой части дома не было. Может на другой половине…, но я не стал спрашивать.
– Когда я смогу выйти на улицу подышать свежим воздухом?
– Я принесла костыли, можешь завтра, только у отца разрешения спроси. Если он будет не доволен, я ничем помочь не смогу.
– Это мне уже понятно, – вздохнул я.
В это время пришел Иван, он был без настроения.
– Олеся! – окликнул он, – Обед у нас есть?
– Сейчас накрою, – тут же ответила она и юркнула за занавеску.
– Что, гость ты наш не званный, не пришелся ты ко двору кое-кому. Не по нраву ты им, – вздохнул он, усевшись на место, где недавно пребывала Олеся.
– Это я и сразу сообразил. Так что теперь? – хмыкнул я.
– Не знаю, в раздумьях они, – поведал он. – Но настроение их, мне не нравится. Ты бы пока не высовывался. Лежи, восстанавливай ногу.
– Так я и лежу, но невмоготу больше. Тело ноет, онемело. Все же, хотел тебя попросить завтра выйти чуток подышать да подвигаться. И костыли вон есть, – указал я в сторону выструганных деревяшек, одиноко стоящих у стены.
Иван посмотрел на меня своим хитрым прищуром, как он это часто делает, немного подумал и изрек:
– Ладно, выведу тебя завтра во двор, только от дома никуда. Опасно это для тебя. Я пригляжу за тобой. Понял?
– Учел, – кивнул я. А он встал, потер руки, и вымолвил:
– Ну что, поужинаем?
– Послушай, – окликнул я его, – ты ничего над лесом не слышал?
Я надеялся, что нас уже ищут, и возможно Иван слышал звуки вертолета.
– Ты о чем?
– Меня могут искать, – пояснил я.
– Ты про жужжалки, что ли? – покрутил он пальцем в воздухе. – Нет, не слышал. Тут, они не летают обычно. А то место, где я тебя нашел, далеко отсюда. Сколько я тебя тащил, ого!
Услышав это, я сник. «Похоже, правда, придется самому попытаться выбраться из этих мест, или переманить Ивана на свою сторону, и просить помощи у него, ведь он сам сказал, что проникся ко мне. Может со временем решиться? А времени у меня мало! Как там бабушка? Печальная новость подкосит ее. Если бы не нога, я бы по болотам…, не смотря на риск».
Олеся собрала на стол, а Иван принес костыли и помог мне встать.
– Давай опробуем их, учись, раз собрался гулять. Походи по дому.
– А чем ты мне ногу закрепил?
– Палкой, да тряпьем, какое было. Перелом у тебя не сильный. А может и вообще, просто трещина большая. Так что, заживет как на собаке. Только вот к перелому, рана рванная прибавилась, медведь на память оставил. Он тебя именно за больную ногу прихватил. Но температура у тебя спала, так что боятся нечего. Быстро думаю, заживет.
Я привстал с лежанки, Иван помог мне. Опершись на костыли, я направился к тем занавескам, за которые все время убегала Олеся. Очень мне уж хотелось посмотреть ту часть дома. За тряпичным ограждением оказалась небольшая комната, которая заменяла гостиную и прихожую одновременно. Такое часто встречается в одноэтажных домах. С боку, находилась дверь, и я понял, что это вход в дом, так как рядом висела верхняя одежка и стояла обувь. По центру, стоял увесистый обеденный стол, покрытый вышитой скатертью. Иван указал мне двигаться к нему. Здесь же стояла еще одна кровать, видимо место Ивана. Дальше висела еще шторка, оставалось думать, что за ней было царство Олеси.
Олеся, быстро накрыла на стол. Я потихонечку доковылял до стула и уселся. Нога сильно болела, я старался не подавать вида перед девушкой, хотя хотелось выть от боли.
– Вот, наша гостевая, так сказать, – произнес Иван, – здесь и обедаем.
– Отлично, мне нравиться, уютно тут, – разглядывал я, запоминая все детали вокруг.
– Это, Олеськина работа, она по дому суетится. Старается помощница. С тех пор как жена умерла, сама здесь хозяйничает. Жаль, рано без матери осталась. Хорошая она у меня, – на все руки мастерица. Порой, и мужскую работу делает, когда я на охоте, подолгу задерживаюсь.
Я подумал, что это я уже заметил. Но вслух произносить не стал. И то, что Иван отлучается надолго из дома, тоже взял себе на заметку.
– Гришка то ваш, смотрю, на Олесю глаз положил, – сказал я. – В женихи набивается?
Иван ухмыльнулся.
– Поглядывает. Да не по душе он ей, – злой больно. Да и в кого ему добрым быть? Отец, вон, какой, – добавил он. – С детства от него тумаков получал. К жестокости и приучил.
– Это я заметил, – согласился я.
– А ты не обращай внимания, молчи, не зли его, – посоветовал он.
– Это трудно.
– Хм, учись терпению. Пожил бы здесь, природа научила бы.
– Не спорю, – согласился я, – сейчас как раз, тот самый момент.
Олеся поставила на середину стола, дымящийся чугунок средних размеров. Видимо только из печи. Аккуратно стала выкладывать на деревянные тарелки вареную картошку. Сначала отцу, потом мне. По старшинству. Пахло отменно. Услышав этот запах, у меня заклокотало в животе. Так же, на столе стояла запеченная рыба. Увидев рыбу, я понял, что рядом есть река, а та самая ли, пока не ясно.
– Пахнет вкусно, – похвалил я. Я заметил, что Олесе нравится, когда я хвалю, видимо ей не хватало этого. Иван, как отец, – заботливый, но не словоохотливый, больше молчун.
Олеся улыбнулась. Сейчас пирог еще будет.
– О, это я люблю.
– На этот раз с ягодами лесными.
– Это я тоже люблю. Так моя бабушка готовила. Она меня баловала, пирогами да плюшками. Неплохо живете, – шутил я.
– Не жалуемся, – ответил Иван.
– А кто еще в семье есть у тебя? – поинтересовался он.