Моника 2 часть
Шрифт:
– Я не давал тебе права спрашивать то, что я делаю! – яростно отверг Ренато. – Ни входить в столовую моего дома… Ни пить коньяк из моих бутылок… Мерзавец!
– Ренато! О, Хуан! – встревожился Ноэль, видя, как дело меняет оборот.
– Не беспокойтесь, Ноэль, не пугайтесь, – успокоил Хуан с болезненным хладнокровием. – Его оскорбления отскакивают от меня. Я знаю, что он хозяин всего, а хозяина необходимо терпеть. Не зря же он приказал вооружиться сотне человек. Подробность, которая дает силу и цену указаниям… Великолепная подробность…
– Хватит! Я не буду терпеть…!
– Это я должен говорить хватит! Я не украду твой поднос, не буду пить твои проклятые напитки…
– А, негодяй! – оскорбил Ренато взбешенно. – Почему уходишь? Почему не ответишь на мои оскорбления?
– Почему тебе нужно его провоцировать? Чего в конце концов ты хочешь? К чему такая внезапная и нелепая ненависть? Если хочешь, объясни спокойно, я здесь по своей доброй воле…
Ренато отвел взгляд от нотариуса, пробежал зал глазами и остановил взгляд на портрете в позолоченной рамке, где был изображен Франсиско Д`Отремон и долго его рассматривал. Высокомерный взгляд, волевой подбородок, статная фигура, трагически похожая на Хуана… И весь гнев, сотрясавший его, погас, задохнулся в горьком омуте, который накрыл его душу…
– Ренато… я не слышала, как ты зашел…
– Твои двери случайно открылись, мама, и я подумал, что в комнате никого нет…
– Да… Янина больна, и это естественно… Бедняжка заплатила за грехи другого… Я знаю, что Баутиста исчез из дома, не сказав ни слова. Я назначила его главным в конюшне, но он ушел, даже не попрощавшись с племянницей. Бедняжка из-за этого страдает. Я знаю, у тебя нет к ней симпатий из-за класса, которому она принадлежит, но она единственная благодарная и преданная служанка…
– Сверх всего преданная… – пробормотал Ренато с точной уверенностью.
– Что ты пытаешься сказать мне?
– Ничего… Поговорим о другом… Через два часа состоится свадебная церемония, и…
– Сынок, ты всеми правдами и неправдами хочешь их поженить? Ты настаиваешь? Я думала, тебе будет достаточно знать, что они сами поженятся…
– Слишком просто. Они думали также. Мне нужно видеть финал, их отъезд в веселое свадебное путешествие и возвращение под руку как в хорошо улаженном браке. Если так, как они говорят, то я буду удовлетворен. А если нет… то хочу увидеть взрыв вулкана… Но это так. Они заявили об этом, сказали на весь мир, ты сама сказала, что я должен принять ту историю, какую мне рассказали. Поэтому, соглашаясь с ней, все должны стать счастливыми. Нет причин для вытянутых лиц и сдавленных рыданий, все должно быть ради праздника, ради веселого праздника. Я отпустил сегодня всех работников, дал им бочки водки, и приказал танцевать до упаду… Полагаю, ты не пойдешь в церковь, мама. Мне доставит удовольствие присутствовать на этой свадьбе.
– Если это ради удовольствия, то тебе нужно пойти. Но я бы хотела, чтобы ты послушал меня…
– Я не буду никого слушать. Это бесполезно… – отклонил мягко Ренато, но твердо. – Посмотри, там Ана, наверно, впервые в жизни пришла своевременно…
– Я велела ей узнать, как Янина, – оправдывалась София. И повысила голос: – Подойди, Ана. Как Янина?
– Не знаю. Но уверена, что с ней все в порядке, потому что ее нет в комнате, во дворе, где Баутиста закатил скандал…
– Баутиста вернулся? – медленно пробормотал Ренато.
– Его привели охранники, и это нужно было слышать. Он храбрее скорпиона… Не хотел идти и его пришлось связать… – Ана засмеялась глупым смешком. – Он кусался, как пес…
– Ты приказал его схватить,
– Я приказал схватить любого, кто пересечет границы Кампо Реаль. Меня радует, что мои приказы исполняются. Прямо сейчас я поговорю с ним, не беспокойся, мама, потому что я не сделаю ему плохо. Только ты, Ана, скажи, когда сеньора Айме будет готова. Свадебная церемония будет в три. Она должна быть готова чуть раньше, ведь она сопровождает невесту к алтарю. Иди! Подготовь одежду и помоги ей одеться… Ты не слышала?
– Но, хозяин, как я войду? Сеньора Айме заперта…
– Вот ключи от комнаты. Иди! Иди скорей! – он подтолкнул Ану, и та испуганно удалилась; повернувшись к Софии, он посоветовал: – Ты тоже подготовься, мама. Я прикажу отпустить Баутисту и верну этот важный груз… Я начинаю думать, что ты была во всем права, мама: это идеальный управляющий для этого цветущего рая.
– Дочь моя, думаю, час настал. Ренато и все уже стоят у церкви. – Каталина прервалась и пробормотала, добавляя: – Не знаю, что сказать тебе, доченька… Я…
– Не нужно ничего говорить, мама. – Моника встала со скамейки, где долго молилась, и как лунатик двинулась через зал. Ее глаза горели странным блеском, руки пылали, губы высохли, и она тяжело дышала. Робкая и неуклюжая мать шла за ней, не находя ни выражений, ни слов…
– Дочка, тебе нужно сменить одежду… Ты пойдешь замуж в черном, как вдова? И без букета невесты?
– А что мне еще делать? Дай мне молитвенную книгу и четки…
– Ай, доченька, все это кажется ужасным! Думаю, хотя бы можно было… – настаивала Каталина, но прервалась, поскольку в дверь постучали.
– Я ничего не могу… Там стоит человек, который поведет меня к алтарю… Это Ренато… Открой ему…
Каталина отворила дверь Ренато и деликатно вышла, оставив их. Он сменил костюм, побрился и тщательно причесался. Напряженное и бледное лицо, как из слоновой кости, ничего не выражало. В руке он держал маленький букет белых роз, голубые глаза казались стальными, жесткими и блестящими, он спросил:
– Ты уже готова?
Он посмотрел на нее с волнением, с чем-то вроде вопросительного выражения в глазах на мгновение, и Моника выдержала этот взгляд, не ответив ни словом, ни жестом, затем опустила глаза и сделала шаг к нему, чтобы односложно ответить, одновременно подтверждая и спрашивая:
– Уже?
– Хотя право невесты заставлять ждать, но думаю, мы не должны проявлять даже малейшую оплошность в этом деле… Хуан уже в церкви, уже ждет… Вот твой букет невесты…
– Благодарю тебя, Ренато, – поблагодарила Моника с горестной иронией. – Впервые ты подарил мне цветы, и это должны были быть именно они. Пойдем, Хуан Дьявол ждет!
Резко, почти смяв их, Моника схватила букетик белых роз, на секунду судорожно сжав их у груди. Это должен быть он, мужчина, которого она любила напрасно, чувствуя его, как ожог; который вел ее к алтарю, который принес для нее букет для свадьбы с Хуаном Дьяволом… Это должен был быть он, Ренато Д`Отремон, которого она любила еще девочкой девяти лет, и только он мог просить у нее такую жертву, которую никто бы не принес… Теперь она шла с ним, едва касаясь его руки своей белой рукой, пока сердце рыдало кровавыми слезами, потому что это тот, с кем она мечтала быть, с кем связала жасмин своей чистейшей первой любви, кого видела женихом и мужем в школьных снах; с ним теперь она шла, словно взбиралась на эшафот. Никогда еще она так не держала его руку, никогда не получала цветы, никогда не видела его, как видела теперь, когда он склонился к ней, пока она продвигалась вперед, а в ее ясных глазах была тень беспокойства…