Моника 2 часть
Шрифт:
– Что это значит? Кто дал тебе это письмо? Для кого оно?
– Для Хуана Дьявола!
– Для Хуана Бога, – поправил Ренато, прочитав. – Кто написал это письмо?
– Вы не видите? Не узнаете? Не узнаете почерк?
Ренато снова взглянул на строки, плясавшие перед глазами и искрившиеся насмешкой и бесчестьем. Он не хотел понимать слова, означавшие что-то ужасное, проникавшие в душу все сильнее, пока с мучительной силой не вонзились в него. Безумно он посмотрел на Янину, которая собралась убежать, и приблизился к ней:
– Я спросил, кто дал тебе это письмо!
–
– Хуану Дьяволу! Хуану Дьяволу! Ты лжешь!
– Это правда! Клянусь! Сеньора Айме…
– Не порочь ее имя, иначе ответишь жизнью за это! Ты лжешь, лжешь!
– Не лгу! Сеньора Айме любит Хуана Дьявола! Я видела их вдвоем на свидании!
– Замолчи! Замолчи!
Рука Ренато грубо схватила за горло метиску и безумно сжала, а Янина, не защищаясь, выплеснула остаток яда:
– Это правда, правда! Убейте, если хотите, за мои слова; но убейте и ее, потому что она изменница!
– О, хватит! Хватит!
Он отпустил ее, и она свалилась. Вне себя от бешенства он взглянул на нее и побежал в спальню.
Преклонив колена на скамейке, сложив руки, Айме не плакала, не молилась, а лишь испытывала боль в душе и теле. Она повернула голову при появлении матери:
– Дочка, что случилось? Где твоя сестра?
– Она ушла с моим посланием. Она попросит у него одолжения для меня. Это все. Я жду ее здесь.
Айме направилась к окну, пытаясь услышать любой шум, но стояла ночная тишина… Все казалось совершенно спокойным, и тут послышались быстрые шаги, от которых захолодела кровь в венах. Она хотела отойти, спрятаться, сбежать, но не успела, потому что Ренато вторгся в ее комнату и властно приказал:
– Айме! Выходи!
Он почти выволок ее и потащил за собой, пальцы стальными крючками вонзились в руку, вынуждая покинуть спальню, где осталась испуганная Каталина, не успевшая вымолвить ни слова. Он подталкивал ее к свету фонаря, а затем пристально посмотрел на нее со звериным и ужасным выражением, пока она тряслась и отступала. Она уже не могла пятиться, а он все наступал. В его ясных глазах зажегся гнев невиданной силы и ярости, знакомый огонь, который Айме видела в других глазах, и испуганно взмолилась:
– Ренато! Ты сошел с ума!
– Я сошел с ума и ослеп, нужно так сказать! Притворщица! Развратница!
– Почему ты так говоришь? Почему так смотришь? – задыхаясь от ужаса, она пыталась защищаться: – Ренато, ты потерял рассудок?
– Ты помнишь это письмо? Отвечай!
– Я… я… я… – не находя выхода бормотала Айме.
– Оно твое. Ты не отрицаешь. Оно твое, это ты писала его! Ты обманула меня!
– Нет, Ренато, нет!
– В этом письме ты умоляешь, просишь сострадания у другого мужчины, а теперь попросишь у меня. Но не проси, потому что бесполезно. Это бесполезно!
Айме попыталась сбежать, но грубые и решительные руки Ренато крепко держали и сжимали ее, поднимаясь к горлу. Айме удалось уклониться от рук и от ужаса
– Я не виновна. Клянусь! Это она! Я прошу сострадания не для себя. Прошу милосердия для нее. Я унижаюсь и умоляю, чтобы спасти ее. Монику!
– О чем ты говоришь?
– Моника – любовница Хуана Дьявола!
– Нет! Не может быть!
– Я поклялась любой ценой молчать. Поклялась не говорить. Ради матери. Ренато, ради нашей бедной матери, которая хотела спасти сестру. Я хотела спасти ее собственной ценой. Я прошу к ней милосердия, Ренато! Милосердия к нам обеим!
Резко придя в себя, словно поднимаясь из бездны, словно луч света проступил из мглы, словно луч ослепительной надежды из глубины беспредельного отчаяния достиг его, Ренато отступил на шаг, пристально вглядываясь в заплаканные глаза испуганной Айме, и ее руки протянулись в жалобной мольбе о сострадании; голос, ослабевший от ужаса и плача, неумело и отчаянно нашептывал ложь:
– Это Моника. Моя бедная сумасшедшая сестра. Она написала для этого хищника Хуана. Невозможно было вырвать ее из лап этого бессердечного зверя. Отдать ее – все равно что отдать в лапы тигра. Ты не понимаешь, Ренато? Моника – любовница Хуана! Она отдалась ему в минутном помешательстве, а он превратил ее в свою рабыню и жертву. Ты не понимаешь?
– Как же мне понять?
– Она полюбила его в минуту помешательства, а теперь он ее хозяин. Приказывает, таскает ее как тряпку, угрожает скандалом. Она боится его до смерти, страдает и плачет. Он мерзавец, Ренато, бандит! Но не провоцируй его, не вставай у него на пути. Позволь мне поговорить с ним.
– Не лги больше! – гневно взорвался Ренато.
– Ты не веришь? Клянусь, Моника написала это письмо! Она потеряла рассудок от страха и попросила моей помощи. Ее загнали в угол, она на краю пропасти, и прямо сейчас…
– Прямо сейчас что?
– Они беседуют там, за церковью! Она пытается убедить его уехать, позволить ей вернуться в монастырь. Она умоляет только об этом.
– Ты сказала за церковью?
– Ренато, дорогой, сжалься над Моникой, и прости меня. Прости, что не сказала. Она никогда не простит мне, если узнает, что ты знаешь. Она раскаивается и хочет покончить с собой, умереть.
– Из-за Хуана Дьявола? – вырвалось у Ренато, переполненного ядом и горечью.
– Не из-за него, а из-за свершенного греха и стыда. Я хочу, чтобы он оставил ее. Я пообещала купить его отъезд и молчание. Может, немного денег хватит.
– Ты полагаешь, хватит немного денег? – гневно взорвался Ренато. – Думаешь, Хуан настолько подлый, настолько продажный мужчина?
– Да, Ренато. Из-за него Моника помешалась. Она знает, что мама умрет, если случится скандал. Я обещала поговорить с этим зверем, упросить его. – Вскоре она прервалась, увидев, как уходит Ренато, и испуганно спросила: – Куда ты?
– Я пойду туда, а ты пойдешь со мной!
Он потащил Айме за собой. Напрасно та сопротивлялась. Он шел, словно безумный, ослепший, ничего не различая в хаосе чувств, его разум и жизнь вертелись в сумасшедшем вихре. Напрягшись изо всех сил, Айме взмолилась: