Монтайю, окситанская деревня (1294-1324)
Шрифт:
Богоматерь с младенцем. Скульптура XIV в. Сокровищница Сен-Шапель.
Даже местные катары, повторяю, не отвергают полностью Марию, несмотря на свой патологический антифеминизм [768] . Иной раз с насмешкой помянут Мариетту и вместилище плотское, которое осенил собой Иисус Христос [769] . Но легко только говорить! Гони Деву Марию через дверь — она вернется через окно. Мы, люди верующие (в ересь), мы ноги Блаженной Марии, — говорит Гийеметта Мори из Монтайю, которая лишь развивает тему «застольной речи», в которой Белибаст возвеличивает мистическую Марию, отождествляемую с альбигойской церковью или с сообществом верующих (II, 52—53; I, 282). Сам Пьер Отье предлагает, в евангелическом и строгом стиле, собственную «мариологию доброй воли»; перед Пьером Мори и другими пастухами из Сабартеса и из окрестностей Арка Пьер Отье утверждает в устном комментарии на св. Луку: Матерь Божия, это лишь добрая воля [770] . Что касается альбигойца Пьера Клерга, он может, конечно, осмеивать официальную Деву Марию католической церкви; но от этого ничуть не меньше почитает хтоническую Деву Марию Монтайонскую, при алтаре которой хоронит свою мать. Таким образом, он смешивает в своем личном «благочестии» ересь вселенского масштаба и местный фольклор [771] .
768
II, 441-442.
769
II, 53, 409; I, 230, 241 — 242; II, 51.
770
II, 409.
771
Тот же народно-фольклорный синкретизм еретических отклонений от догмы и эмоциональной мариологии мы видим у крестьянки Риксанды Кортиль (см. выше).
Этот хтонический аспект присутствия Девы Марии в деревне желтых крестов кажется мне крайне важным. Несомненно, что в Айонском крае и в целом в верхней Арьежи Дева Мария находится на земле. В той же мере, в какой Бог-Отец — на небе. Они формируют пару, размещенную в крайних точках вертикали. Мария в Монтайю и в Сабартесе связана с очень древним культом выставленных на открытом месте камней, окруженных коровьими стадами и парами пахотных быков; к ней и к этим камням обращены подарки в виде настригов шерсти. Она приемлет под своим алтарем и на кладбище, примыкающем к ее часовне, тела людей, возвращающихся в материнскую землю-кормилицу. Богиня-Мать — это Богиня-Земля. В вертикальной структуре Монтайю, над которой возвышаются Крепость, Рай, духовная и светская власть, Дева Мария и ее святилище ютятся в самом низу и в самой глубине. Гораздо ниже уровня domus, над которыми господствует Донжон {345} . Будучи плотским вместилищем, она приемлет мочу и навоз, трупы, ее топчут коровы. Она на самом деле воплощает в себе утробный и сельскохозяйственный культы плодородия, поразившие меня своим кажущимся отсутствием, поскольку они относятся к вещам, о которых не говорят. Погребенные в относительном молчании текстов и даже сознания, эти глубинные культы тем не менее лежат в основе монтайонской сакральности, надстройка которой гораздо легче.
{345}
Донжон — главная башня замка.
Эти рассуждения о Деве Марии естественным образом приводят нас к культу святых. Известно, что, добавляясь к праздникам и воскресеньям, этот культ, узаконенный grosso modo, делает в целом до 90 дней в году [772] нерабочими; часто у народов, крепко связанных с традицией, он сопровождается фольклорными, а то и языческими отклонениями. В этом культе в Сабартесе не всегда легко отличить более или менее магическую и грубо-меркантильную заинтересованность в помощи святого от собственно религиозного поклонения заступнику, занимающего наряду с другими свое место в душе верующего. Двадцать шесть лет назад, — рассказывает в 1324 году пастух Бернар Марти, — я сказал моему отцу в день Богоявления:
772
Moliat. С. D. U., 1965 (статистические данные, относящиеся к диоцезам Монтобан и Сен-Флур). У нас нет данных по диоцезу Памье, где количество праздников, позволявших не работать, должно, однако, быть достаточно большим, в том числе в Айонском крае, — как и повсюду в то время.
— Я хочу устроить бдение в честь святого Юлиана, покровителя нашей церкви в Жюнаке.
А местный шателен, тут же бывший, меня высмеял:
— Ха, вы будете освещать стены? (III, 276).
Этот краткий диалог оставляет нас без ответов; больше нам ничего не известно о поклонении св. Юлиану в Жюнаке и в Сабартесе. Единственное, что мы знаем: это поклонение включало в себя бдение при свечах в местной церкви в ночь накануне праздника святого. Наше невежество в остальном весьма досадно. Упомянутый Юлиан — не кто иной, как Юлиан Милостивый {346} , великий отцеубийца и охотник перед лицом Предвечного, если верить «Золотой легенде» [773] .
{346}
Св. Юлиан Милостивый (Странноприимец) — согласно житию, злодей и преступник, раскаявшийся и посвятивший себя заботе о странниках; считается небесным покровителем путешественников, паломников, содержателей постоялых дворов и музыкантов; день поминовения — 29 января.
773
Catholicisme… Encyclopedie, dirigee par G. Jacquement, P., 1967, p. 1231, art. Julien l’Hospitalier (Julien de Mans). Свидетельство Марти относится к дню Богоявления, следовательно, он говорит о 27 января, дне празднования св. Юлиана Манского (Vhn Gennep А. Manuel di folklore francais contemporain, P 1937. T. III, p. 486).
Относительно Монтайю и ее округи мы, к счастью, лучше осведомлены по поводу другого культа, культа св. Антония. Пастухи из Айонского края, в том числе Пьер Мори, охотно жертвуют этому святому настриг шерсти. Более того, помня сопутствующую ему свинью, крестьяне жертвуют окорока Antonio del porco [Свиному Антонию] [774] . Наконец, в Сабартесе, как и во всем западном христианском мире, св. Антоний дал свое имя кожной болезни, известной как огонь святого Антония, которую он способен насылать, а также лечить [775] . Таким образом, великий египетский отшельник, отец монашества, обладал в верхней Арьежи теми же аграрными и целительскими способностями, которые были признаны за ним в любой западной стране на протяжении многих веков [776] .
774
См. гл. XIX.
775
III, 234. Св. Антоний делит со св. Марциалом ответственность за эту «огненную», «огневую» и «жгучую» болезнь.
776
О культе св. Антония в контексте его отношений со свиньей, защиты им полезных животных (баранов в верхней Арьежи) и носящей его имя кожной болезни см.: Abbe' Coffinet. Recherches historiques et archeologiques sur les attributs de saint Antoine // Memoire de la societe d’Agriculture... de departement de l’Aude. T 28, 1864, p. 134 et 153; Van Gennep A. Le culte de saint Antoine ermite en Savoie / / Actes et memoires du Congres d’histoire des religions. P., 1923 oct. T 2, p. 132-165, особенно p. 133, 138, 144, 149; idem, Le folklore du Dauphine (Isere). P., 1932, p. 215—217 et passim; idem, Folklore de la Flandre. P., 1936. T. I, p. 309 et t. II, p. 513 et passim. См. также: Tomas K. Religion..., p. 27 (св. Антоний и бараны); Moliat, С. D. U., fase. I, р. 76; Fliehe, vol. 10, p. 397, 401; Sebillot P. Le Folklore..., ed. 1968, II, 190 et 378; III, 141, 244, 490; IV, 116.
Итак, некоторые святые специализируются в занятии — стоит ли говорить «низком»? — обеспечения физического здоровья скота и людей. Даже кое-кто из апостолов, например св. Петр, который надзирает в Сабартесе за заболеванием, а равно и за лечением эпилепсии, не брезгуют этими житейскими материями [777] {347} . (Впрочем, вполне естественно, что забота о спасении души, столь существенная для жителей Сабартеса, сопровождается подчиненной и ориентированной на исцеление заботой о здоровье тела.) Но, приняв эти замечания, мы должны признать, что апостолическое благочестие в Монтайю, как и в других местах, весьма отличается от набора каких-нибудь сельскохозяйственных или санитарных предписаний. В самом общем виде Э. Деларюель показал [778] , что начиная с XI века на Западе бурно развивается поклонение апостолам, связанное с открытием «апостольской жизни»; эта форма религиозности понемногу спустилась «в область народных культов». В самом Монтайю и в Праде [779] {348} около 1300 года она жива в душах горцев и пастухов. Аргумент, используемый монтайонскими друзьями Пьера Отье, чтобы убедить молодого Пьера Мори (ему было тогда восемнадцать лет), — из муки как раз этого помола. Добрые люди и добрые христиане, — заявляют Пьеру Мори его собеседники-односельчане (III, 120), — пришли в эти края. Они держатся того пути, каким шли блаженные Петр и Павел и другие
777
II, 100; I, 249. Другие святые, например св. Георгий (не говоря уж о Деве Марии Монгозийской), больше заняты в той или иной мере магическим поиском потерянных или украденных вещей (I, 156—157).
{347}
Св. Георгий Победоносец, (ум. 303) — римский военачальник, родом из Малой Азии, публично отказался от военной службы, как неподобающей христианину, и был казнен. Более всего известна легенда о том, как Георгий спас царскую дочь от дракона, причем согласно каноническому варианту смирил чудовище молитвой, привел его в город, где на главной площади пронзил оружием. Один самых популярных святых в христианском мире, покровитель наемников, оружейников, седельщиков, крестьян, горняков, госпитальных служителей и множества иных профессий; молитва к св. Георгию помогает при змеиных укусах, исцеляет от чумы, проказы и сифилиса (с XVI в.); день поминовения — 23 апреля.
778
Delaruelle E. in: Le Goff f. Heresies et societes, p. 149.
779
В предварение следующей далее «апостолической» подборке см., напр., о праздновании дня «святого Матфея апостола» в Айонском Праде (II, 239). Нужно также отметить значение культа Предтечи, Иоанна Крестителя (III, 151).
{348}
День святого апостола Матфея — 21 сентября.
— А если эти добрые люди точно таковы, как вы говорите, так что ж они не проповедуют открыто, как то делали апостолы?.. Чего ж они боятся умереть ради истины и справедливости, ведь апостолы — они-то не боялись и смерть претерпеть за такое дело?
Пьер Мори не отделяет свое поклонение ученикам Христа от почитания св. Антония (расположенного, однако, уровнем ниже), а также Девы Марии, которым он жертвует при случае настриг шерсти (там же). То же отношение проявляется у Гийеметты Аржелье из Монтайю, когда она ведет разговор с Раймондой Марти, другой женщиной из этой деревни. Поклонение апостолам, рассматриваемое дамами с синкретических позиций, обеспечивает в их глазах истинность вместе и веры «добрых людей», и римской веры — они весьма неточны и путают две этих веры друг с другом (III, 91, 103).
Поместные соборы в окситанской зоне предписывают празднование дней двенадцати апостолов; эти официальные распоряжения в той или иной мере соблюдались в нашем регионе [780] . Св. Доминик, влияние которого в «стране ок» было огромным и в добром и в плохом, словом и примером проповедовал модель апостольской жизни [781] . Члены его ордена хорошо или не очень ему подражали. И сам Жак Фурнье хотел «педагогическими» средствами вдолбить своей пастве этот специфический вид религиозности, приурочив к празднику апостолов Филиппа и Иакова сожжение в Памье вальденса Раймона де ла Кот, что не оставило безразличными жителей Сабартеса. И чем по сути являлось паломничество в Сантьяго-де-Компостелла, столь популярное среди наших горцев, если не самым значительным актом поклонения одному из двенадцати апостолов? Однако св. Петр в гораздо большей степени, чем св. Иаков, привлекал к себе население. В Айонском Праде и в Монтайю пара местных церквей, посвященных соответственно св. Петру и Деве Марии, воспроизводила на своем уровне два главных святилища эпонимического центра Сабартеса: в Сабаре, самом сердце нашего пиренейского населения, возвышались звонницы церквей Св. Петра и Богоматери. Величайший из апостолов вызывал у своих прихожан из Айонской земли чувство почтения, не всегда адекватное. Ох, как же мы такое дело будем делать в церкви святого Петра, — восклицает Беатриса де Планиссоль в Праде, проскальзывая в храм, где ее любовник кюре предусмотрительно устроил постель на двоих. На что ничуть не смутившийся любовник отвечает: О, мы тем самым лишь почтим святого Петра! (I, 243). Что касается Гийома Белибаста, то он заставил свою маленькую банду монтайонских последователей поклоняться ему как святому Петру (III, 258). Дело дошло до того, что Жан Мори, видя очевидную разницу между образцом и копией, заявил «святому мужу»: Никудышный Петр из вас получается. В Праде и в самой Монтайю во время местного (прадского) праздника Петра и Павла крестьяне надевают лучшую одежду и устраивают большой обед; потом, если они еще в юном возрасте, устраивают танцы на площади в компании с другими молодыми людьми [782] .
780
I, 171. См.: Hefele. Histoire des conciles. Vol. V—2, p. 1500, Тулузский собор 1229 г.
781
Vicaire М. H. in: Cahiers de Fanjeaux, n”l, p. 74 — 102; см. также: Vicaire M. H 1965; Chelini, p. 290, 317 — 318; Jarry E. in: La France..., p. 474.
782
I, 338. Пьер Мори особенно сведущ во всем, что касается св. Петра, благодаря информации, которой снабдил его Белибаст (III, 175).
Идет ли речь лишь об апостольско-фольклорном культе, связанном с деревенским праздником? [783] Безусловно, нет. Было бы слишком глупо и наивно считать наших крестьян неспособными подняться выше этого примитивного уровня. На самом деле в деревенском поклонении апостолам мы снова обнаруживаем преобладающую заботу о спасении. Мы уже говорили [784] , что она находится в самом центре религиозности этой эпохи в верхней Арьежи. «Добрые люди» хорошо это знают: когда они сами либо их верные последователи приводят какому-нибудь пастуху пример ad hoc из жизни апостолов, они не упускают случая задеть эту чувствительную струну, которая связана с возможностью большей надежды на спасение души на том свете. Одни лишь добрые люди держатся пути истины и праведности, которого держались апостолы, — говорят скотоводы Раймон Пьер и Бернар Белибаст Пьеру Мори. — Они не берут чужого добра. Если б даже они нашли на дороге золото или серебро, они не подняли бы его. Они держатся апостольской веры, и лучше спасешься в еретической вере, чем в любой другой (III, 122). Перед молодым пастухом Пьер Отье еще больше развивает сюжет: он настаивает на подражании Христу через посредство апостолов. Я наставлю тебя на путь спасения, как Христос наставил на него апостолов, которые не лгали и не обманывали... Нас забрасывают камнями, как забрасывали апостолов, но и мы не отрекаемся ни от одного слова нашей веры (III, 123). Гийом Отье, в свою очередь, обрисовывает Бернару Марти, сыну кузнеца и начинающему пастуху, перспективу спасения, гарантированного телесной чистотой спасителей. Добрые люди спасают души, и они одни... Они не едят ни мяса, ни яиц, ни сыра; они держатся пути апостолов Петра и Павла (III, 253). Перед Раймоном Вессьером из Акса Гийом Отье развивает сходную мысль, подкрепленную на этот раз обещанием отпущения грехов по примеру апостолов, которое даст ключи к раю. Мы, совершенные из нашей секты, — говорит Гийом Отье, слова которого я слегка сокращаю, — обладаем той же властью отпускать грехи, что и апостолы Петр и Павел... Кто идет за нами, попадает в итоге в рай, а остальные — в ад (I, 282-283).
783
По поводу праздника-ярмарки, см. о празднике Воздвижения креста, который совпадает с ярмаркой в Акс-ле-Терме (II, 477 — 478).
784
См. гл. XIX.
По отношению к аборигенам графства Фуа обращение к идеалам спасения, бедности, чистоты, искренности, веры, прощения грехов и подражания Христу через его ближайших соратников — все то, что резюмируется в понятии «апостольская жизнь», — не проходит даром. «Добрые люди» и доминиканцы, проповедуя каждый со своей стороны, долгое время эксплуатировали эту прибыльную жилу народных верований, но делали это как раз потому, что такая жила существовала. Пастухи из Сабартеса не считали себя апостолами. Они даже не молились им как таковым, тогда как умели молиться Отцу, иногда Деве Марии и изредка Иисусу. Но они были счастливы встретить святых людей во плоти, которые казались им похожими на спутников Христа и которые могли служить посредниками, когда речь заходила об окончательном прощении грехов с целью успешного достижения личного спасения [785] .
785
См. по этому поводу исследование, посвященное св. Доминику и апостольской жизни: Vicaire М., in Cahiers de Fanjeaux, n°l, 1966, Saint Dominique en Languedoc, p. 76—85; a также Vicaire M., 1965: этот автор подчеркивает, что начиная с ХШ в. в Лангедоке у «добрых людей» и доминиканцев идеал апостольской жизни общий, что позволяло им лучше сражаться друг с другом. Отметим, что это внимание к апостолам и церкви может заходить очень далеко и развиваться в непредсказуемых направлениях. И через восемь дней после праздника апостолов Петра и Павла я отдалась кюре, — заявляет Беатриса де Планиссоль (I, 226).