Моран дивий. Стезя
Шрифт:
Мора сморгнула прострацию, кинула на меня быстрый взгляд.
– А она, лярва эта, мечтала, видать, совсем о другом, - на лице старухи отразилась злобная зависть, от вида которой мне стало не по себе.
– Свободы ей хотелось больше, чем жизни вечной и вечной молодости, которые щедро отсыпал ей Моран...
Раскачавшись под собственным весом и перестав при этом скрипеть, качели со свистом носились над нашими головами от стены к стене. Лохмотья засохших трав развевались за ними, издавая жутковатый шорох в мёртвой тишине заброшенной крепи.
– Чего только эта сучка не изобретала,
– Только куда убежишь от Морана внутри Морана? Не было ей ни выхода, ни исхода. Но так уж море постыла любовь божественная, что бросилась она с башни на остроги буреломные внизу. Только перехватил её Моран, даже оцарапать не дал тело белое. Вознёс в урагане листьев на башню, опустил на постель ласково. Тогда схватила безумная мора острый нож, порезала вены на руках - мгновенно затянулись раны под нежными поцелуями Морана. Упала она тогда на зелёный мох и заплакала горько. Стала призывать богов, умолять, чтоб помогли ей вырваться из тюрьмы да из объятий нежеланных. Никто не откликнулся. Только Теш...
Качели с грохотом рухнули на пол, взметнув пыль и сор, чуть не зашибив нас.
Я шарахнулся в сторону. Вежица закудахтала скрипуче, изображая смех:
– Не нравится Морану, когда имя это упоминается. Не заросла ещё, видать, тропка печали, которую он проложил своей страстью безрассудной.
Я подошёл к массивным качелям, провёл ладонью по гладкому, коряжистому дереву - оно было нежным словно шёлк и тёплым словно кошка. Хотелось потереться о него щекой. Художественное совершенство переплетённых между собой ветвей нарушал диссонанс бурых капель и ржавых потёков, замаравших это сказочное произведение искусства.
– Что здесь произошло?
– спросил я, не поворачивая головы.
Вежица подошла, заглянула мне через плечо.
– Вот уж не знаю, - сказала она, ухмыляясь.
– Может, ты мне расскажешь, княжич?
Я оторопело уставился на неё.
– Пошли, - она подошла к стене и принялась карабкаться по змеям ветвей на ближайшую галерею удивительно споро и ловко для её возраста и согбенной фигуры. Добравшись до галереи, мы таким же образом вскарабкались на следующую. И на последующие. Пока не оказались на вершине башни, накрытой куполом молодой весенней зелени, сверкающим голубыми лоскутами неба.
И этот купол, и пол, устеленный рыжим мхом, и ложе, так же, как и всё здесь, сооружённое из плетения ветвей, проросшее мягкой травой и первоцветами - всё говорило о предназначении места. Наверняка, это было спальня моры. Посреди странного жилища зияла дыра колодца, через который мы и попали наверх. Я заглянул в него - далеко внизу виднелись рухнувшие качели. Ранее они, должно быть, раскачивались прямо под проёмом.
Оглядев сучковатый плетень стен, я подошёл к одному из узких окон. Отодвинул в сторону вездесущий плющ, выглянул наружу. Внизу молоденькой весенней зеленью плескалось лесное море, подкатывая волнами к стенам башни, разбиваясь о неё шелестящим прибоем, шумя завораживающе и неумолчно. Над зеленью сияла полуденная лазурь неба, до рези в глазах пронизанная солнцем. Этот мир голубого и зелёного только редкие птицы оживляли мимолётным присутствием.
Значит, здесь он коротала дни, заточённая страстью своего создателя. Из этого окна смотрела день за днём на одинаково шумящее внизу лесное море, меняющее цвет каждый сезон, на изменчивое небо и равнодушных к её судьбе птиц. Из этого ли окна она бросилась однажды вниз? Неужели бедная мора так жаждала обрести свободу, пусть даже в смерти? Или любовь Морана была ей настолько страшна?..
– Княжич!
– позвала Вежица.
Я обернулся. Но не увидел её.
Зато увидел девушку, сидящую с ногами на ложе, убранном не зелёной луговой травой, а пушистыми шкурами и алым шёлком. Она сидела понурившись, ссутулив плечи, длинные тёмные волосы нечёсаными прядями перемешивались с мехом покрывал. Она подняла на меня воспалённые глаза, посмотрела в упор, тяжело и сумрачно.
– Зачем ты здесь, Теш?
– искусанные запекшиеся губы с видимым усилием складывали слова. Её голос доносился издалека - смутный, далёкий перешёпот звуков и слов.
– Я твоя последняя надежда, избранница Морана. Разве не ты молила Сурожь о спасении? А Макону - об избавлении? Разве не промолчали они?
Мора облизнула сухие губы, её рот передёрнуло, сложив в кривую усмешку.
– Что можешь ты, человек, против Морана? Если не могут боги...
– Не льсти себе, мора. Боги вовсе не беспомощны. Они просто не собираются помогать. С какой, скажи, стати им принимать твою правду против его правды?
Мора опустила глаза.
– Я не просто человек, ты же знаешь. И я могу тебе помочь.
– Помоги, - сказала она тускло и равнодушно.
В окно ворвался стриж. Заметался вдоль стен и под куполом, чиркая острыми крыльями преграды, потом пронзительно засвистел и вырвался в голубой просвет между листьями кроны.
Проследив его полёт, мора подняла на меня глаза, полные ужаса. И надежды. Она стала догадываться что именно ей собираются предложить.
– Ты можешь убежать из леса, только покинув его стихию. Следом за этой птицей.
Не сводя с меня испуганного взора, она покачала головой.
– Эту птицу никто не задерживал. А для меня даже тонкая преграда купола станет ловчей сетью.
– Об этом позабочусь я. Тебе останется только взмахнуть крыльями.
– Крыльями, - беззвучно повторили её губы.
– Ты готова?
Мора молчала, согнувшись посреди роскоши серебристых мехов и алых пятен шёлка.
– Как он пропустил тебя?
– прошептала она рассеянно, уставившись в одну точку, словно заданный вопрос её совсем не интересовал.
– Как позволил говорить со мной? Теш? Может, ты просто видение? Мираж моего отчаявшегося сознания?
– Я твоя галлюцинация, мора. Меня здесь нет. Поэтому я здесь.
Она осторожно спустила ноги на зелёный мох, подошла ко мне вплотную, посмотрела снизу вверх. Ещё не успевшие выцвесть светло-голубые глаза и фарфоровая бледность кожи делали её почти прозрачной, страдание подарило её облику трагическую надломленность. Мне она не показалась красивой. Странно. Разве принцесса, заточённая в башне и охраняемая драконом, не должна быть божественно прекрасна и златокудра?
– Я готова, Теш. Подари мне крылья, - выдохнула она.