Морок параноика
Шрифт:
Сколько она просидела так, она не могла сказать. Что вывело ее из ступора, она тоже не знала. Просто в какой-то момент сознание снова вернулось к действительности. Вера тяжело поднялась на ноги. Надо было идти дальше. Надо было искать выживших. А маму и бабушку, и ту женщину, имени которой она даже не знает, она обязательно похоронит. Только чуть позже. Когда раздобудет лопату.
Выйдя во внутренний двор больницы, она наконец-то увидела живых людей. Небольшая толпа собралась посредине двора. Люди стояли, сидели на земле, кто-то ходил туда-сюда. Видно было, что они еще не отошли от шока. И в центре этой толпы, на клумбе с увядшими прошлогодними цветами, на коленях, раскачиваясь взад-вперед и тихо завывая, стоял Ярослав Курбанов, главный хирург
Она прошла сквозь толпу и подошла к нему. Никто не обратил на нее внимания. Курбанов и вовсе никого не замечал. В двух шагах от него стояла женщина в куртке, накинутой на медицинский халат. Врач, наверно, или медсестра. Когда Вера подошла, она как раз пыталась, и, скорее всего, уже не в первый раз, дозваться до Курбанова, окликая его по имени и теребя за плечо. Тот не реагировал. Вера тяжелым взглядом обвела всю эту картину и спросила:
– И долго он вот так… качается?
Женщина беспомощно махнула рукой и всхлипнула:
– Да как ураган стих, он сразу туда пошел, – она указала в ту сторону, где с холма открывался вид на город, – а вернулся уже – глаза дурные, дошел досюда и рухнул. Так с того времени и…
Она снова всхлипнула, прикрыв рот рукой.
Вера подошла вплотную к Курбанову и отвела его руки от лица. Он смотрел на нее безумными глазами и явно не узнавал.
– Яри, это я, Вера. Ты узнаешь меня?
– Ве… Верочка… Да что же это делается, Верочка! – Курбанов заплакал и опять попытался закрыть лицо руками. Вера не дала ему этого сделать и предприняла новую попытку привести его в чувство.
– Яри, я знаю – случилось страшное, города нет, – ласково, как маленькому, но с некоторым нажимом втолковывала она, – у тебя все погибли, у меня тоже все погибли…
Мозг иголкой кольнуло: «Вадик!». Вера проглотила эту мысль и продолжила:
– Очень много людей погибло, Яри. Но остались живые, и им нужна помощь. Медицинская помощь. Твоя помощь, Ярослав. Кто-то сейчас умирает, но мог бы выжить, если бы ему помогли. Если бы ты ему помог. Ты врач. Тебе нужно спасать людей. Это твой долг – спасать людей. Тебе сейчас нужно встать, встряхнуться, прийти в себя и помочь тем, кто выжил.
Курбанов затих и слушал ее, и сначала Вере показалось, что он приходит в себя. Но, как только она сказала «тем, кто выжил», его лицо исказилось, из глаз потекли слезы, и он опять попытался спрятаться за своими ладонями.
И тут Веру прорвало. На какое-то мгновение она сама почувствовала себя бомбой, которая сейчас взорвется и разметет все вокруг. Она выпрямилась во весь рост.
– Курбанов, … твою мать! – Люди вздрогнули от ее крика и дружно повернулись в их сторону. – А ну, быстро встал, вынул … из …, утер сопли и начал работать! У тебя пациенты без присмотра, а ты тут … …! Ты врач или дерьмо на палке?!
Она орала так, что даже закашлялась. Толпа раздалась в стороны, отшатнувшись. Курбанов изумленно смотрел на нее, будто впервые видит. Или будто на месте Веры стоит некое чудище, изрыгающее огонь. Но его взгляд приобрел осмысленность, и это было главное. Он проморгался, несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул и как-то неожиданно тихо произнес:
– Не кричи.
– Ну, надо же было как-то тебя в чувство приводить, – Вера развела руками, – ты со стороны себя не видел. Давай лучше о деле поговорим, а то так спятить можно.
– Ты думаешь, есть смысл копошиться тут, пытаться что-то делать? Не знаю, где была ты, а мы тут все хватанули порядочную дозу, и наша смерть – вопрос нескольких дней.
– Смею Вам напомнить, господин Курбанов, – Вера поморщилась, – что, когда тонул “Титаник”, симфонический оркестр играл до последнего, даже когда палубу уже захлестывала вода. И это есть исторический факт. Мы,
Теперь Курбанов смотрел на нее, как на маленькую. Долго смотрел. Профессиональным колючим взглядом. Но ничего не сказал насчет Вадика. Сказал другое.
– Главврач сегодня утром сменился с дежурства и поехал домой отсыпаться. Жил на Титова, в доме у вечного огня.
Триста метров от эпицентра. Без комментариев. Вера обвела взглядом больничные корпуса и снова посмотрела на Курбанова:
– Принимай больницу, Яри. Собирай людей. Будем копошиться. – И слабо улыбнулась. Впервые с того момента, как произошли взрывы.
========== Часть 3 ==========
Где-то через полчаса, когда отыскали и собрали во дворе всех, кто остался жив и мог передвигаться, Курбанов сказал речь. Нормально сказал. Вере понравилось. Сразу было видно, что человек привык руководить. То стояние на клумбе не в счет. Правда, благополучно украл мысль Веры о том, что не пристало безвольно сидеть и ждать смерти, и даже “Титаник” упомянул. В этом месте Вера благоразумно отвернулась, дабы не подрывать авторитет начальства неуместной ухмылкой. Ибо, пока собирались люди, они с Курбановым успели переговорить о будущей стратегии и о том, чем может заняться сама Вера.
В самом конце речи, еще раз призвав людей не падать духом, Курбанов представил Веру как своего “заместителя по общим вопросам”. Вера вышла вперед.
– Я не умею говорить так складно, как Ярослав Викторович. Поэтому сразу перейду к делу. Я была в городе. Точно знаю, что полностью разрушен район между железной дорогой, улицей Энгельса, улицей Титова и Мирной. Если учесть, что эпицентр пришелся на дом-башню в центре города, то, скорее всего, полегли районы от улицы Титова в сторону вокзала, от центра вплоть до кирпичного завода и, если смотреть по трассе, от поворота на Торгашово до подстанции. Тем, кто жил в этих районах, от души советую туда не ходить – зрелище тягостное. Кто жил в дальних пригородах или вообще не в городе, обязательно идите домой, если есть силы. Есть реальный шанс, что ваши близкие живы. Не поймите мой совет превратно. Мы никого не выгоняем. Больница будет работать. И будет принимать всех. Мы вам это обещаем. Я вам это обещаю. Ярослав Викторович представил меня вам, как своего зама по общим вопросам. Определение расплывчатое, я понимаю. Попытаюсь объяснить. Я буду, в меру своих сил и разумения, заниматься жизнеобеспечением больницы. Что-то вроде кризис-менеджера, так сказать. Всех желающих помочь, лучше всего – делом, милости прошу, как говорится. Теперь о больнице. Нет света, нет отопления, нет воды. Во многих помещениях в окнах нет стекол. Кхх-кхх… Простите, закашлялась… Все эти проблемы надо решать. Впрочем, как и многие другие. Сейчас мне нужны, как минимум, два человека, чтобы носить воду с реки. Еще трое, чтобы сходить в близлежащие магазины и аптеки, которые уцелели. Эту группу возглавит сержант Кравец. Алексей Тимофеевич, прошу Вас, пройдите ко мне. Пусть все Вас видят. И Ваш пистолет тоже. Не все наши сограждане настолько б;рзые, чтобы враз утратить почтение к представителю власти, пусть даже наличие этой самой власти вызывает сомнения. Тем более, он будет заниматься не воровством и не мародерством, а обеспечением нужд городской больницы. Список необходимого я напишу. Также нужны люди для обустройства и поддержания костра, для приготовления пищи, для подготовки хоть нескольких помещений, в которых можно будет жить и, главное, проводить операции. И, к сожалению, нужно несколько крепких мужчин в похоронную команду. Потому что уже завтра тела погибших начнут представлять реальную опасность для оставшихся в живых. На этом пока все. Сейчас я отправлю продовольственную команду, после этого у кого будут какие вопросы и предложения – подходите.