Морозных степей дочь
Шрифт:
«Какова мерзавка!» — опять подивился Рэй. И про охоту-то она знает. Колдунья ли? Дело ясное — не человек. Но чего хочет? Убить уж могла бы сотню раз.
— Что до причины моего присутствия, — будто подслушав мысли героя, сказала она, — тут всё просто. Ты… теперь мой.
Солнце перевалило заполдень, небо слегка зеленело, ветер летел по лесу ленивый и душистый.
— Что за чушь! — возмутился беглец. — Ты существо из Нави? Где живешь, у тебя дом есть?
В ответ девушка ткнула пальчиком в плечо Рэя, чуть левее середины груди. Заключенный со злостью швырнул в траву бесполезную железку и побрел прочь.
— Куда решил податься в сей раз, уважаемый герой? — ехидно бросила она, последовав.
Рэй хотел было огрызнуться, развернулся резко, да опять едва не коснулся ее носа своим! А негодяйка лишь озорно улыбнулась. Беглец смутился, отвернулся, зашагав быстрее.
— Откуда тебе известно кто я? Герой. Какой из меня герой? От них ждут чудес. Силы, умения, отваги. Я за всю жизнь и оружия-то не держал, пока не очутился в вашем разваливающемся мире.
— Разве это не сделает твои подвиги еще более героическими? — легкомысленно спросила она. — В конце концов, люди одолевают не внешние трудности, а собственные слабости. Истинно храбр не тот, кто ничего не боится, а тот, кто одолевает свой самый сильный страх.
— Какая мудрость. Но мне сейчас не до философии.
— А философия тут ни при чём! Вот тебе простая идея. Люди верят, что Белобог посылает им удачу, здоровье и богатства. Без этих благ не будет на земле стремлений и развития. Но в легкой жизни душа черствеет, слабнет и нищает. Чернобог же — разрушитель и жнец. Он карает людские пороки: лень, апатию, стяжательство. Насылает болезни и несчастья. Но именно его влияние позволяет людям расти над собой в борьбе со случившимися невзгодами. Встречая трудности, человек развивает силу и находчивость. А главное, разрушение старого создает место для нового. Так и развивается мир! Частью которого ты стал.
— Чернобог? — удивился Рэй. — Ему, что ли, поклоняешься?
— Я никому не поклоняюсь, — хмыкнула она. — Лишь рассказала, как устроен мир. Это мышление, которое тебе следует принять, покуда желаешь стоить своего звания. А уж останется ли звание пустым или преисполнится достоинством, зависит лишь от тебя. Но поверь, в былые времена оно одно стоило целого состояния. И вообще, у героев есть божественные таланты! Не к чести тебе пенять на свою слабость.
Рэй аж остановился.
— А я герой без таланта, понятно?! Странно, что ты, всезнайка, до сих пор не поняла. Явившись изменить судьбу вашего мирка, я не имею совершенно никаких на то сил!
— Правда? Удивляешь всё больше. В плохом смысле, конечно. Как же так с тобою сталось?
И герой взял и зачем-то принялся без утайки объяснять, что он «аномалия призыва», как изволил выразиться говорящий кот.
— Его звали Амадей. Вот кто был героем в очереди. Я просто довесок. Мне, видимо из жалости, дали пустой контракт героя, погибшего в ходе призыва, а я и согласился, не осознавая последствий…
Рэй, предаваясь фатализму, вел рассказ, как вдруг рыжеволосая схватила его под локоть и потянула в другом, на девяносто градусов, направлении.
— Да я ж сказала, не туда прешь!
Рэй вырвался. Остановился.
— Ну чего глазами сверкаешь? Или будем на жизнь жаловаться? Уж в этом я тебя легко переплюну… — она не договорила, резко повернула голову, будто на какой-то звук. — Хм, быстро они. Знаешь, эта псина уже совсем рядом. Ты не сможешь убежать, если егеря окажутся вблизи. Мы не должны оставаться на месте.
— То есть мой чистосердечный рассказ о призыве и о героях тебя совсем не удивляет? — высказал Рэй, а затем еще с большим возмущением добавил: — И с каких пор это «мы»?!
Возраст рыжей стервозы в ее нелепом балахоне было не определить: черты лица уже недетские, но кожа чистая и ни морщинки, а глаза — ох, что за глаза. Но засматриваться было некогда. Сжав зубы, Рэй выговорил:
— Ладно, раз ты такая умная. Помоги мне добраться в эту Стяготу и помоги уйти от преследователей. Пожалуйста.
— М-м-м! — замурлыкала она, словно только этого и дожидалась. — Не знаю, не знаю. Я-то и собиралась помочь, да ты оказался таков грубиян! — пряча руки за спиной, она кокетливо повернулась боком, делая вид, что потягивается.
— Ох, да провались ты, — бросил Рэй и сам зашагал в указанном направлении.
Сначала за спиной стоял лишь шелестящий лес, и герой ожидал следующей издевки, но тут раздались преследующие шаги.
— А знаешь, Горицвет мог одной стрелой сосну надвое расколоть. Такой он был сильный, — сказала она как бы невзначай.
— Кто это, Великий Герой? Наслышан о них, впечатляет, — саркастично ответил беглец. — Только дела мне нет до этого Горе-как-там-его.
— Ты и так не обременен мудростью, а поверх того еще и невежу из себя строишь. Отвратительный образ получается.
Как раз в этот миг подло торчащий из земли корень ухватил за носок — Рэй споткнулся, едва не рухнув в траву на радость привязавшейся зловредине. Удержав равновесие, он пристыженно обернулся. Девчонка сощурила слегка вздернутые у внешнего края глазки и улыбнулась:
— Вот, как я и сказала, что поделать? Коль слабак, то, сколь не рядись, а в геройские латы не влезешь.
— Отвяжись от меня, пожалуйста. Что сделать, чтобы ты ушла?
— О-хо-хо! Сначала ты меня упорно отрицал, затем впал в гнев, неубедительно грозя расправой, и вот мы дошли до торга. Никакого своеобразия! Дальше, вестимо, будет душевная хандра? — загибала она пальчик за пальчиком. — Боюсь представить, какой ты противный в этом состоянии. Зато еще немного и ты со мной примиришься, — самодовольно улыбнулась она.
— Какие познания о человеческих душах. Может, ты тоже из моего мира? Ничему уже не удивлюсь.
Перескочив кочку, она шагала спиной вперед, хитро поглядывая на недалекого героя.
— Не принимай самый легкий ответ за правильный, очевидное редко бывает истинным.
— Да, я уже понял, ты любишь порассуждать.
— Так хоть один из нас должен это делать.
— И опять это «нас».
Рэй незаметно ускорил шаг, надеясь, что и ей под ногу угодит какая-нибудь коряга, но кошачья ловкость позволяла той без труда шагать спиной вперед по лесному ковру. Не оглядываясь, она и вовсе подпрыгнула, замахнув на ствол поваленной сосны. Рюкзачок за спиной ей не мешал. Держась одной рукой за сухую ветвь, акробатка склонилась над героем, провожая его надменной ухмылкой.