Морозных степей дочь
Шрифт:
— И что будет, когда я ошибусь в третий раз?
— Хотела бы сказать, что тогда я покину тебя навсегда. Но нет, ни догадка, ни ошибка совершенно ничего не изменят, — и в словах ее вдруг мелькнула тоска, которую герою было не под силу понять.
«Никто не ждет, что ты и вправду что-то изменишь», — припомнился тут господин Светл-О-Бай.
Надо было идти дальше.
Они шагали по редкому полесью, что тянулось вдоль кромки реки. Рэй уже валился с ног от усталости и голода, однако не смел жаловаться. Лес вокруг раскалялся характерной
— Тут есть календарь?
— Двенадцатилунный, но меня он мало заботит. Календарем пользуется пахарь, а я в поле не работаю. Да и каждая луна и без того ощущается по-своему. Сегодня вот уже изок месяц.
— Изок, — повторил Рэй. — Красивое слово. Но в лагере говорили, что первый месяц лета — разноцвет.
— Так это одно и то же. Разве не слышишь?
Рэй прислушался, пытаясь понять, что именно нужно услышать. Девушка бессильно выдохнула. Затем с детским энтузиазмом наклонилась к траве, прошла недалеко и резко опустила руку на землю. Подняла добычу, рассмотрела. Предъявила беглецу открытую ладонь, на которой сидел серо-зеленый кузнечик. Тот потер задние лапки и бесшабашно ринулся с высоты обратно в траву.
— Изок — это кузнечик? — улыбнулся Рэй.
— Старое наречие. В городах первый месяц лета давно зовут разноцветом, но в удаленных деревнях старого обряда более расхожим остается изок.
«И правда», — он прислушался к теплому ветерку, несущему мерное стрекотание. Отчего-то столь тонкий элемент природы, запечатленный в названии целого месяца, показался гармоничным.
— Всё же, люди наверняка очень любят свой мир.
Девица насмешливо хмыкнула:
— Что, отменяешь всеобщее разрушение?
— А скоро стемнеет?
— Через пару часов. Успеем пройти еще чуть-чуть.
Рыжая шагала рядом. В какой-то миг она поерзала, скинув с плеч свою котомку и молча протянула. Рэй вопросительно посмотрел в ответ.
— Подарок, — склонила она голову.
— Что-то не верится.
— Не хочешь — не бери. Но это будет глупо.
Рэй принял сумку. Тёмно-песочного цвета рюкзак из толстой холщовой ткани, с лямками за спиной, весьма затертый, но прочный.
— Сумка Елены, — с усмешкой произнесла она.
Герой непонимающе покачал головой. Разочарование на лице рыжей демонстрировало, что шутка не удалась.
— Ладно, забудь, — продолжила она, — это не Сумка Елены, я пошутила.
— Сумка Елены — предмет Великих Героев? — догадался Рэй. — Настя, другой герой, рассказывала, что есть такие могущественные вещи, которыми владели первые герои.
— Настоящая Сумка Елены была бездонной, а время в ней не истекало. За свою жизнь Елена смастерила лишь пару таких. Что у тебя в руках — лишь копия, выполненная ее учеником, имя которого не сохранилось в истории.
Рэй поднял рюкзак и произнес с усмешкой:
— Хочешь сказать, он бездонный?
— Особенно туго соображающему герою повторяю: это не Сумка Елены. Хотя эта внутри и правда окажется побольше, чем снаружи.
Не поверив,
— Не знаю точно, думаю, работает он лишь на четверть. Значит, всё, что ты в него положишь, будет весить на одну четверть меньше. Немного, но в дальнем походе очень полезно. И, да, время внутри него тоже должно идти чуть медленнее.
Рэй, совершенно восхищенный, разглядывал суму, пытаясь понять, в чём фокус. По ощущениям внутри было обычное пространство, однако со стороны смотрелось невероятно: рука, которая с лихвой должна была доставать до дна, помещалась в рюкзаке на всю длину.
— Наигрался?
— Наверное, очень полезная вещь. За так отдаешь мне?
Девчонка только хмыкнула, ускорив шаг.
«А, у-у. А, у-у», — взволнованно распевался кулик. Весь путь слева за леском слышалось журчание, но вот река опять разделилась надвое: большее течение уходило на юг, но маленький рукав круто забирал на запад, перерезая дорогу путникам.
Пышные березы на той стороне, освещались густым заревом, будто пылали. Девица замедлила шаг, с явной неохотой приближаясь к крутому берегу. Рэй вопросительно оглянулся на свою провожатую.
— Нам прямо, — буркнула она, глядя на воду. — Обходить — это еще верст тридцать.
Рэй пожал плечами, прямо так прямо. Обуви у него не было, так что он без проволочек спрыгнул с берега, оказавшись в воде по щиколотку. Помочил руки, локти — ох, холоднючая! Но ничего, противоположный берег совсем недалеко, шагов семьдесят.
— А ты, бездарь, плавать-то умеешь? — со странной интонацией спросила она.
— Божественного таланта на это, конечно, не имею, но… — ответил он и прищурился, — ты что, воды боишься?
Та высокомерно фыркнула, ловко скакнула с обрыва и зашагала в глубину. Рэй последовал.
Вешняя вода обожгла живот, подмышки, лицо. Дыхание перехватило, но ледяной шок быстро прошел, и герой, отмахивая руками, поплыл — наискось, с учетом слабого течения. Невзначай он обернулся и аж замер от уморительного зрелища: рыжая кулем барахтается на одном месте, плещет руками — только брызги летят! Рассмеяться б над этой зазнайкой, да уж очень холодно.
Рэй подплыл, ухватил ее робу и притянул. Девчонка еще и попыталась вырваться, но от неосторожного движения тут же провалилась под воду, глотнув речной воды.
— Здесь уже глубоко, не дергайся.
— Сама справлюсь!
— Сама — утонешь. Ты же нисколечко плавать не умеешь, да?
— Мне и не нужно, — шикнула девчонка, украдкой поглядывая на героя.
— Ну хватайся уже.
Рыжая прицепилась за плечи героя и едва не взобралась ему на спину. Поняв, что вода ей больше не угрожает, привычным манером скомандовала, указав на другой берег: