Морская сила(Гангутское сражение)

Фирсов Иван Иванович

Крюйс, не желая расстаться со своей размеренной, спокойной жизнью, упорно отваживал царя от учас­тия в морской кампании, ссылаясь на опасность.

Петр оскорбился.

— Восемнадцать лет, — ответил он Крюйсу, — как служу державе, и в скольких баталиях, акциях был, николи не отлучался, азардировал повсюду. Од­нако ж, поскольку ты не хочешь, Бог с тобой. Чтоб не быть причиной к нерадению, оставляю тебя. У меня дел невпроворот, но гляди, наши бригантины и вой­ска бьются в Финляндии. Там эскадра вице-адмирала Лилье. Иди в море, ищи и тереби шведов, не допускай их к берегу.

Крюйс облегченно вздохнул. А зря Петр целиком доверился Крюйсу, но перед отъездом ему сказал:

— Мотри, сие

первое нам испытание, не сплошай, круши шведа.

У трапа встретился с командиром линейного ко­рабля «Рандольф» капитаном-поручиком Наумом Сенявиным. За эти дни Петр побывал на трех кораб­лях, которые Наум привел месяц назад из Ревеля. Пятидесятипушечные английские корабли на вид выглядели добротно. Только экипажи на них были неполными. Не хватало марсовых и шкотовых мат­росов и канониров. Да и те, что были, наполовину пришли недавно из рекрутов. Петр подробно расспра­шивал Сенявина о мореходности «покупных» кораб­лей, обошел вместе с Наумом все палубы, заглянул в трюм — там было сухо.

— Слава Богу, течи нет.

Теперь, прощаясь с Сенявиным, он спросил:

— Ну, как корабль, господин капитан-поручик?

— Добрый, господин контр-адмирал, токмо к вет­ру приводится не сразу, вразвалку. А так пушки гав­кают исправно.

Петр рассмеялся:

— Сие генеральное. Смотри не подкачай…

Отправляя эскадру Крюйса, царь радовался и тре­вожился. Начинается битва со шведом на море. При­ближается решающая схватка. Кто одолеет, тот и хо­зяин на Балтике, тому и виктория…

Наконец-то к западу от Котлина реют десятки вымпелов на русских кораблях линейных, фрегатах, шнявах. В строю добрая сотня скампавей и бригантин для действий в шхерах. Где-то на переходе из Копен­гагена еще купленные Салтыковым корабли. А шве­ды уже пронюхали о покупках, не перехватили бы их в пути…

Начавшаяся кампания без успеха на море немыс­лима, корабликов прибавляется, из Архангельского летось должны три корабля отправить, а матросов и офицеров нехватка великая… Надобно губернатора вразумить и все растолковать.

«Письмо твое, — размашисто выводил буквы Петр, — писанное февраля от 12 дня, до нас дошло,в котором пишешь, что 3 корабля отделаны и на во­ду спущены будут в июле месяце, а матросов у нас нет, — того для к сороку человекам, которые к вамуже отправлены, наймите еще у города Архангельского с чужестранных кораблей 2-х боцманов, 4-х под-боцманов, 2-х констапелей, 2-х подконстапелей, 2-хштурманов, 2-х подштюрманов, да русских взятьв матросы с качей, также с лодей, морянок и каре­лок, выбрать добрых и молодых на корабль по 200 че­ловек. И когда помянутые корабли на воду спущены будут, чтобы оные корабли поспели зимовать в буду­щую зиму а Датскую Норвегию близ Катагат, а ког­да будут в Зунде, то б, не останавливаясь у Копенга­гена, прямо пошли к Ревелю и, чтоб было тайно, для того дай им два указа, запечатав: первый — чтоим иттитъ в Норвегию, чтоб распечатали противКолы, другой — что из Норвегии иттить к Ревелю, чтоб распечатали, пришед в Норвегию, в последнихчислах генваря. Также и у офицеров и у протчих, коивновь приняты будут, возьми присягу в их службеи верности обыкновенную. И чтоб в будущем февралеили по нужде в марте в первых числах 1714 года мог­ли оные корабли поспеть к Ревелю…»

Отправив с нарочным письмо в Архангельск, вице-губернатору Курбатову, царь далеко за полночь, благо белые ночи, слал указы Куракину в Гаагу о покупке кораблей. Долгорукову в Копенгаген: «Шведы прове­дали о покупках кораблей. Старайся их задержать и идти им только зимой». Долгоруков указ получил поздновато,

корабли уже вышли в море. Один корабль в пути шведы перехватили и пленили.

Не терял царь надежды привлечь к морскому делу непутевого сына Алексея, которого не без умысла «оженил» в прошлом году на принцессе Софье-Шар­лотте. «Ехать тебе в Новгородский уезд, где рубят ле­са для постройки скампавей, чтобы к сентябрю были напилованы дерева для 50 скампавей».

Распоряжаясь по флотским делам, царь каждый день невольно уносился мыслями на запад: «Как там дела у Крюйса»?

Капитан-поручик Наум Сенявин, командир «Ран­дольфа», заимел твердую привычку скрупулезно вести журнал, отражать все, что происходит на море. «9 ию­ля эскадра вступила под паруса. Впереди, в расстоянии около мили, крейсировали фрегаты «Самсон», «Святой Петр», «Святой Павел» и «Наталия». Прочим судам хотя и был назначен строй в линию, но от неловкости ли, небрежности ли линия не соблюдалась, и все шли как попало. Крейсера имели довольно четкую инструк­цию, но прочие командиры — никакой. Только Крюйс постоянно говаривал своим подчиненным, чтобы при встрече с неприятелем пороху напрасно не тратили. Та­кие наставления он подтверждал и на обеде у себя пред отправлением в море. «Когда с неприятелем сойдутся, чтобы без церемонии нелицемерно бой чинили, и как скоро время усмотрят, абордировать».

В полдень 10 июля крейсера пушкой известили флагмана: «Вижу неприятеля». Тут бы атаковать шведов, но Крюйс почему-то лег в дрейф, вызвал младших флагманов, капитанов-командиров Шель-тинга и Рейса. Посоветовавшись немудрено, решили:

— Гнаться за неприятелем до ночи, а потом идти в Ревель, если других известий о неприятеле не будет.

Ночи стояли светлые, эскадра со шведами сблизи­лась на дистанцию огня, но ветер стих, двинулся ту­ман. Крюйс не подавал никакой команды…

Наум Сенявин целый день метался по шканцам с борта на борт, не мог разгадать намерение флагмана. «Чего он канителится, не дает сигнал к атаке?» Когда опустился туман, Наум распорядился спустить шлюпки, начал буксироваться. «Шведы где-то рядом, упустить их нельзя». За два месяца много сил прило­жил Наум, чтобы наладить сложный механизм кора­бельной команды. Ведь от каждого матроса часто за­висит судьба всего корабля, а экипаж без малого три сотни человек.

С рассветом туман рассеялся, взошло солнце, и прямо по курсу открылся неприятель. С флагман­ского корабля донесся пушечный выстрел. Сенявин вскинул подзорную трубу. Все три флагмана подняли красные флаги, сигнал «Погоня»… «Слава Богу, на­конец-то гнать неприятеля».

— Отрепетовать красный флаг! — скомандовал он. — Барабаны наверх дробь!

Матросы отдраивали артиллерийские порты, от­кидывали найтовы у пушек, из крюйт-камеры тащи­ли картузы, снаряды… Передние корабли «Выборг» и «Полтава» вот-вот догонят шведов, но те внезапно отвернули «все вдруг» влево… «С чего бы это? — по­думал не спускавший глаз с неприятельских кораб­лей Сенявин. — Неспроста это, ведь уходят от своего берега. Неужели банка?»

— Лево руля! — крикнул Сенявин рулевому. — Держать два румба32 левее по компасу!

Через несколько минут корабли шведов повернули на прежний галс.

— Так и есть! — невольно вскрикнул Сенявин.

Впереди идущий «Выборг» вздрогнул и остановил­ся как вкопанный. Верхушку паруса по инерции по­несло вперед, так что отломилась фор-брам-стеньга. Следом за ним и «Рига», флагман, вдруг тоже лихора­дочно начал убирать паруса и приткнулся на мель. Неприятельские корабли на отходе дали залп. Одно ядро угодило в «Ригу», попало в крюйт-камеру, отту­да повалило облако пороховой пыли, по палубе в па­нике заметались фигурки. Красный флаг атаки нео­жиданно спустили.