Москва-Лондон
Шрифт:
и есть разбойник!..
— Кликал… батюшка?
Голос Алексея осекся. Сам он едва передвигал ноги, лицо заплыло в одном огромном кровоподтеке, под обоими глазами зловеще чернели следы отцовского урока…
— Кликал… — тихо проговорил князь Борис, неподвижно лежа на своей огромной постели и глядя в невысокий потолок опочивальни. — Далее что было? Да правду говори. Ложь твою кожей своей почую… Пред образами святыми говори. Господа Бога не обманешь… вор…
— Весь посад и ям Комельский перевернул я вверх дном. Людишки божились, будто никакого воеводы вовсе в очи свои не видывали… Двое суток по всем дорогам и тропам, по всем оврагам да лесным трущобам волками рыскали. На стану разбойничьем побывал, а там — одни упокойники… Кто-то всех псов этих прежде порубил, а уж потом и сжег все их берлоги. Жуть одна господня… чего повидать-то довелося…
— Его рук дело… оборотня проклятого… Некому более…
— Некому… батюшка… Он это…
— Стало быть, за спиною твоею ходил, словно тень!
— Оборотень… Нечистая сила… Сатана!..
После непродолжительного молчания князь Борис тихо и раздумчиво заговорил:
— В обозе было двадцать семь саней, больше сотни лошадей — не иголка с ниткою… Сгинуть незаметно никак невозможно. И лошади ржут,
и сани покуда не по воздуху летают, а след на земле оставляют… лишь слепому не видный… Нет, нет, обоз еще где-то здесь, и мы его отыщем! Потерять наше богатство мы не смеем! Фу-у-у…ломотно мне что-то… Отдохну я час малый, а ты поднимай всех мужиков наших назавтра. Да чтоб собак поболее взяли! Кормом для всех озаботься да питием — мороз-то нынче нешутейный. Словом, без обоза в Вологду не явимся! А там и на Москву подаваться следует, покуда весна дороги не растопила. Ну, ступай… Да прежде морду в божий вид приведи — эко страхолюдье-то и пугало… А за науку не гневись: родительский кулак не молотит просто так! Ну, с Богом, княжич…
В этот момент откуда-то из глубины дома послышался вдруг оглушительный женский визг, вопли, крики, топанье многих ног, разноголосые перебранки…
— Чего еще там стряслося? — сердито поморщился князь Борис.
Алексей пожал плечами и вышел из отцовской опочивальни. Но почти тотчас же вернулся с рогожным мешком в руках. Губы его тряслись… Руки дрожали…
— Ну, чего еще там? — гневно воскликнул князь. — Пошто всяку дрянь в опочивальню мою тащишь? Ай язык проглотил ненароком?
— Гляди… батюшка…
И он выкатил из мешка чью-то неумело отрубленную голову…
— Это… это… еще… чего?.. — заикаясь, пробормотал князь, садясь на постели. — Кто посмел в мой дом затащить это?.. такое?..
— Гляди… батюшка… — Алексей схватил голову за волосы, и князь Борис безошибочно признал отлично сохранившиеся черты лица своего давнего подручного — Воеводы…
Глава VII
…Волки с раздувшимисЯ от сытости животами лениво облизывали свои морды. Кое-кто из них, урча и блаженно подвывая, с наслаждением перекатывался по рыхлому снегу, поднимая искрящиеся облака застывшей влаги. Огромные матерые волки дремали тут же, у остатков лошадиной туши и не обглоданных еще костей, а молодняк, незлобиво покусывая друг друга и ласково урча, затеял ленивую борьбу…
Вот два старых волка поднялись на ноги, стряхнули с себя дремоту с лишним снегом и легко запрыгнули на сани. Неторопливо, мордами и когтями они раскидали мерзлое сено и вдруг отпрянули назад… Шерсть их вдруг вздыбилась, пасти раскрылись, и они приняли боевую стойку. Но вот один из них — вожак, по всей видимости, — коротко взвыл, подняв голову кверху. Вся стая тотчас оказалась на санях, тесня и покусывая друг друга. Но вот вожак грозно зарычал и трубно взвыл. Пятеро волков послушно спрыгнули с саней. Шестой, с большой подпалиной на левом боку, остался с вожаком.
Упершись мощными когтистыми лапами в борта саней, эта пара старых волков без особого труда извлекла из неглубоких недр повозки человеческое тело и сбросила его на снег. Остальные волки тотчас окружили новую добычу. Они долго переворачивали ее с бока на бок, с живота на спину, принюхивались, лизали лицо и даже пытались своими лапами содрать одежду. Но все это они проделывали медленно, лениво, неохотно — видимо, сытость даже у волков отбивает аппетит… Все семеро зверей улеглись вокруг этой новой добычи и, по-видимому, решили переждать, покуда в их весьма вместительных желудках вновь появится место для очередного приема пищи. Кое-кто из них даже задремал, положив голову на лапы…
Ночь выдалась светлой и бесснежной. Луна и звездное небо искрили снег и оживляли деревья: казалось, будто сказочные воины-великаны несут дозор свой на самом краю земли русской…
А вскоре стало еще светлее, но зато заметно потускнело небесное серебро и совсем поблекло небо…
Рассвет…
Откуда-то из-за деревьев сначала показалась вялая, словно вылинявшая краснота, а затем уж начало взбираться в свои невообразимо высокие чертоги само Солнце!
Начинался новый день…
Волки вдруг заволновались…
Сначала на ноги поднялся вожак. Дрожа большими ноздрями, он жадно принюхивался, поворачиваясь во все стороны. Сделав несколько больших прыжков в одну из сторон, он вновь остановился и вновь принюхался. Потом коротко взвыл и вернулся к стае. Здесь он вцепился своими мощными клыками в новую добычу и попятился задом. Остальные волки тотчас сделали то же самое и медленно поволокли добычу в лесную чащобу…
Вскоре, однако, волки остановились. Вожак, подняв голову вверх, вдруг громко завыл. Остальные тотчас бросили свою добычу и окружили своего предводителя. Тот, перестав выть, начал лапами забрасывать добычу снегом. Другие волки тотчас принялись помогать ему и быстро намели целый небольшой сугроб над телом человека, после чего вся стая отбежала от своего тайного склада и словно растворилась в снегу где-то совсем рядом с ним. Даже пара от их дыхания не было видно на морозе — затаились в засаде…
А вскоре появилась и причина их опасений: на коротких и широких досках-лыжах уверенно, по-хозяйски шел довольно высокий человек в коротком, чуть ниже колен, полушубке. В руках он держал боевой лук со стрелою, на поясе висел большой охотничий нож, набитый стрелами колчан был сдвинут ближе к животу.
Он шел по утреннему лесу не таясь.
Вот человек подошел к саням.
— Ого! — присвистнув, воскликнул он. — А славно поработали, ребятишки! Лошадь-бедняжку сожрали, а это… Эге, что-то утащили с собою… След-то вовсе свежий… Не хозяина ли уперли, разбойнички?
Так, рассуждая сам с собою, человек по широкому следу подошел
к волчьему тайнику.
Нет, этого, разумеется, волки позволить ему не могли. Первым из засады поднялся вожак. Он гордо вскинул голову к небу и взвыл боевым кличем.
Увы, это был последний его призыв: меткая стрела пронзила глаз предводителя и застряла где-то в самой дальней глубине его убитого мозга…
Волк с большой подпалиной на левом боку пал следующим: он успел сделать лишь два-три больших прыжка в сторону человека, как стрела вонзилась ему в горло и вышла наружу…