Москва парадная. Тайны и предания Запретного города
Шрифт:
Детей помыли, подстригли, покормили и начали учить танцам. Их учили новому ритму новой эры. Айседора Дункан слушала их непонятную болтовню и смотрела на них восторженными глазами. Искусствовед М.В. Бабенчиков оставил воспоминания о тех занятиях: «В аляповато украшенной пышной лепкой зале сидело человек двадцать детей, отражавшихся в зеркалах, вставленных в стены. Дети шумели, и потребовалось немало усилий со стороны воспитательниц, чтобы унять их. Пианист сыграл один из этюдов Скрябина, и Айседора через переводчика спросила детей, в чем содержание музыкальной пьесы. Дети хором ответили «Драка!» Дункан их ответ очень понравился, так как темой этюда была борьба, и она, улыбнувшись обольстительной улыбкой дивы, сказала мне: «Я хочу, чтобы детские руки
Школа росла и разрасталась. Первое публичное выступление учащихся состоялось в 1921 г. в Большом театре на праздновании 4-й годовщины Октябрьской революции. Айседора вместе со своей приемной дочерью Ирмой и детьми исполнила «Интернационал» и «Марсельезу». Особый успех имели «Славянский марш» и «Варшавянка», в которой знамя революции подхватывалось из рук павших борцов новыми и новыми борцами… Это был апофеоз. Дункан вынашивала фантастические планы — организовать представления ее революционной школы по всему миру.
Великая танцовщица прожила в советской России три года. Московская студия имени А. Дункан на двадцать с лишним лет пережила свою легендарную основательницу.
Путь на Голгофу любви
По признанию самой Айседоры, всю свою жизнь она безумно влюблялась, но все ее любовные романы заканчивались катастрофой. Ее яркие романы быстро угасали, оставляя после чувство опустошения и одиночества. Возможно, потому, что первая и главная страсть ее жизни был Танец. Любовь, достойная соперница, — вторая. В Древней Элладе жрецы усмотрели бы в ее даре земное воплощение музы Терпсихоры.
В судьбе великой музы удивляет количество мистических деталей, фатализма и роковых совпадений. Едва научившись уверенно стоять, она уже плавно двигалась под музыку. На незамысловатый вопрос журналистов, когда она сделала первые па, Айседора неизменно отвечала: «Танцевать я начала в чреве матери. Вероятно, под влиянием пищи Афродиты». Ее мать, брошенная мужем, пребывала в состоянии постоянного раздражения и питалась только устрицами, обильно запивая их ледяным шампанским.
По рассказам Айседоры, на Всемирной выставке она впервые увидела работы Родена и влюбилась в его гений. Набравшись решимости, она постучалась в дверь его мастерской. Он взял кусок влажной глины, и через несколько минут она увидела женскую грудь, которая трепетала в его руках, как живая… Потом они проехали в студию Айседоры, и она стала танцевать перед ним. Сильные руки мастера коснулись ее шеи, оголенных плеч, скользнули по бедрам… Еще мгновение, и она покорилась бы ему всем своим существом, но какой-то неожиданный испуг пронзил ее, она вырвалась из его объятий и выставила гениального скульптора за порог. Ах, как она потом жалела, что не отдала свою девственность великому Родену!
Знаменитая на весь мир танцовщица прославилась своими оглушительными романами с женатыми мужчинами. Каждый роман заканчивался болью. В турне по России она познакомилась с великим Станиславским. Однажды Айседора обвила его сильную шею руками, притянула голову и поцеловала в губы. Он нежно вернул ей поцелуй и изумленно спросил: «Но что мы будем делать с ребенком?» Айседора громко расхохоталась, и роман не состоялся.
Череда возлюбленных приносила лишь разочарования. Сын «короля швейных машинок» Парис Зингер подарил ей семь лет счастливой и беззаботной жизни и сына Патрика. Она вновь была счастлива. Рядом, похожие на ангелов, дети: Патрик и Дирдрэ. Неожиданно ее начинают преследовать мистические кошмары — в очертаниях сугробов она видит силуэты двух детских гробов, по ночам явственно слышит «Траурный марш» Шопена. «Помешательство» оказалось предчувствием настоящей беды.
В январе 1913 года оба ребенка Айседоры вместе с гувернанткой ехали на машине из Парижа в Версаль. На дороге мотор внезапно заглох, шофер заглянул под капот и тут автомобиль, сбив с ног водителя, рванулся с места и вместе с пассажирами упал в Сену.
Узнав о трагедии, Айседора не плакала; она впала
Позже она расскажет, как, вернувшись в свое ателье, твердо решила покончить с жизнью. И только слова окруживших ее маленьких учениц «Айседора, живите для нас. Разве мы — не ваши дети?» вернули ей желание жить и творить.
В Советской России ее настигла новая роковая страсть. Знаменитая танцовщица познакомилась с Сергеем Есениным. Их первая встреча произошла в доме Пигита на Большой Садовой, 10 на богемном вечере в студии известного художника Георгия Якулова. По воспоминаниям очевидцев, она появилась после полуночи, ей поднесли полный стакан водки, она его залпом выпила и прилегла на кушетку.
Сергей Есенин и Айседора Дункан
Друг Есенина поэт и беллетрист Анатолий Мариенгоф так описывает ее появление и то, что за этим последовало: «Красный, мягкими складками льющийся хитон; красные, с отблесками меди, волосы; большое тело, ступающее мягко и легко. Она обвела комнату глазами, похожими на блюдца из синего фаянса, и остановила их на Есенине. Маленький, нежный рот ему улыбнулся. Изадора легла на диван, а Есенин у ее ног. Она окунула руку в его кудри и сказала: «Золотая голова!» Было неожиданно, что она, знающая не больше десятка русских слов, знала именно эти два. Потом поцеловала его в губы. И вторично ее рот, маленький и красный, как ранка от пули, приятно изломал русские буквы: «Ангел!» Поцеловала еще раз и сказала: «Тшорт!»
Есенин был околдован божественной Айседорой и всю ночь напролет взахлеб читал ей свои стихи. Так началась их любовь. Через три часа после знакомства они уехали вместе в колдовскую русскую ночь. Ей было 44 года, ему — 26. Но для обоих это была всепоглощающая страсть.
И еще одно совпадение, которое можно назвать мистическим. Этой волшебной ночью Есенин отправился провожать Айседору на Пречистенку. Путь был долгим, лошадь тихо брела по темным пустынным переулкам, и уставший извозчик нечаянно заснул. Есенин с Дункан оживленно беседовали и не обращали внимания на дорогу, и только переводчик балерины Илья Шнейдер заметил, что лошадь заблудилась и ходит вокруг церкви св. Власия в Гагаринском переулке. Он потряс извозчика за плечо: «Эй, отец, ты что, венчаешь нас?! Вокруг церкви, как вокруг аналоя, третий раз едешь!» Есенин, услышав, расхохотался: «Повенчал! Повенчал!» А когда перевели Айседоре, она заулыбалась, воскликнув: «Mariage!», что означало «Свадьба!»
Забавное происшествие оказалось вещим предзнаменованием — через полгода, в мае 1922 года состоялась их свадьба. Есенин поселился в Пречистинском особняке вместе с Айседорой и ее многочисленными воспитанницами — «босоножками».
Елизавета Стырская оставила воспоминания о свадьбе Сергея Есенина и Айседоры Дункан: «Я пришла очень поздно, около часу ночи. Свадебное торжество в разгаре. Настроение гостей достигло наивысшего подъема, кричали: «Горько!..» Айседора и Есенин целовались, чокались с гостями, но пили мало. Есенин был трезв. Айседора Дункан отвела меня в спальню, где приготовила для меня бутылку шампанского. Мы выпили втроем и поклялись в вечной дружбе. Никогда я еще не видела Айседору такой красивой, такой обворожительной и веселой. Сколько трогательных, счастливых слов о России, о Есенине, о любви услышала я в эту ночь.