Мост Мирабо [билингва]

Аполлинер Гийом

Дом мертвых [39]

Морису Рейналю [40]

Дом мертвых стоял у кладбища Примостившись к нему подобно монастырю За его большими стеклами Похожими на витрины модных лавок Манекены не стояли а лежали Со смертными гримасами вместо улыбок Я в Мюнхене был уже две-три недели Но случайно оказался впервые Здесь где не встретил никого живого И задрожал от страха Увидав эту местную публику Выставленную на обозрение И принаряженную к похоронам И вдруг Мгновенно как память моя В каждой из этих стеклянных клеток Зажглись глаза И апокалипсис Небо наполнил ожившей толпой А земля Такая же плоская как в догалилеево время Покрылась тысячью мифов застывших Ангел алмазом провел по стеклам И мертвые с потусторонними взглядами Меня окружили со всех сторон Но вскоре их лица и позы Утратили эту мрачность И небо с землею стали Куда реальней Мертвые веселели Видя как снова тела их плотнели и света не пропускали Они улыбались тому что опять обретали тени И смотрела на них Словно это и вправду была их прошедшая жизнь И тогда я всех сосчитал Оказалось их сорок девять Женщин мужчин и детей К ним на глазах

возвращался их прежний облик И теперь они на меня глядели со всей Сердечностью Нежностью даже И таким дружелюбием Что Я внезапно решился и словно хороших друзей Пригласил их скорей прогуляться поодаль От руки не отняв руки Напевая военные марши Да простятся ваши грехи Уходили мы дальше и дальше Мы город пересекали И то и дело встречали родных Кого-то из тех кто скончался совсем недавно И с собой уводили их И было так мило и славно Так весело среди них Что вряд ли бы вы отличили Покойников от живых Выйдя за город Все разделились Тут к нам присоединились Два всадника встреченных криком веселым Из бузины и калины Они Вытачивали свистульки И детям дарили их А потом мы попали на сельский праздник Партнеры держали друг друга за плечи И пары кружились под цвеньканье цитры Они не забыли все эти па Мертвые кавалеры и дамы Они пропускали стакан за стаканом И время от времени Колокол бил возвещая о том Что новая бочка с вином открыта Одна из покойниц сидела в саду На скамье под кустом барбариса А какой-то студент Перед ней на коленях В любви объяснялся Я буду ждать вас сколько хотите Десять лет или двадцать лет Как скажете так и будет Я буду ждать вас Всю вашу жизнь Мертвая отвечала Дети Того и этого света Встали в один хоровод и пели На языке своем птичьем Заумном и поэтичном На том что остался от древних времен Цивилизации А студент колечко Надел на палец мертвой невесты Это залог любви моей вечной Свидетельство нашей помолвки Ни разлука ни время Не разведут наши судьбы И в день нашей будущей свадьбы Миртовыми ветвями Украсим мы нашу одежду и вашу прическу Будет богатым венчание Долгим застолье И столько музыки Музыки столько А наши дети будут конечно Шепчет она Всех краше на свете Увы! рассыпалось в прах колечко Краше золота будут дети Крепче алмаза белее льна Всех светлей всех светлей на свете Краше чем звезды и чем луна Краше чем первый луч на рассвете Краше чем взгляд ваш такой сердечный Благоуханней всего на свете Увы! рассыпалось в прах колечко Благоуханней лилий в букете Благоуханней чем розы и тмин Чем лаванда и розмарин Музыканты исчезли Мы продолжили путь Камешки мы бросали С берега озера в воду И вместе с ними плясали Как камешки плоские волны Возле причала качались Привязанные лодки Мы их отвязали И всей толпою в них разместились И мертвые за весла схватились И стали грести подражая живым В лодке которой я управлял Мертвый сидел на носу и беседовал с юной особой Одетой в желтое платье С черным корсажем У нее были синие ленты и серая шляпка С единственным гладким пером Я люблю вас Он ей говорил Как голубь голубку Как ночная бабочка Любит свет Слишком поздно Ему отвечала живая Отступитесь от этой запретной любви Я замужем Видите вот и колечко Но руки дрожат И слезы текут я хочу умереть Лодки причалили Всадники выбрали место Где эхо реке отвечало И все закричали Стали вопросы забавные задавать ему наперебой И эхо в ответ отзывалось так кстати Что все хохотали А мертвый меж тем обращался к живой Мы вместе не будем бояться разлуки Над нами сомкнётся вода Что же вы плачете что же дрожат ваши руки Нам сюда не вернуться уже никогда И вот мы ступили на землю пора и назад Влюбленные обнимались Парочки отставали И отстав целовались Мертвецы выбирали живых А живые Мертвых И порою кусты можжевельника Их пугали как привидения Впалые щеки надув Дети свистели в свистульки Из бузины И калины А в это время служивые Пели тирольские песни Перекликаясь как будто На горных склонах В городе Наша честная компания стала редеть Все говорили друг другу Пока До завтра До скорого Многие заходили в пивнушки А кто-то В мясную лавку Надеясь что-нибудь взять на ужин И вот я остался один с мертвецами Которые тут же отправились прямо На кладбище Где Под аркадами дома Я снова увидел их всех За большими стеклами Неподвижных Лежащих И принаряженных к похоронам Мертвые так и остались в неведении В чем же они принимали участие Но живые хранили воспоминание Об этом неожиданном счастье И достоверном настолько Что они не боялись его лишиться И стали жить они так благородно Что даже тот кто еще накануне На них поглядывал как на равных Или скорее высокомерно Теперь восхищался их богатством Их могуществом их интеллектом Поскольку ничто вас не возвышает так Как любовь к мертвецу или к мертвой От этой любви вмороженной в память И от прошлого не отторжимой Становятся столь чисты и сильны И от напастей защищены Что ни в ком не нуждаются больше

39

Это поэтическое воспоминание о путешествии Аполлинера в марте-апреле 1902 г. в Мюнхен было сначала написано и в 1907-м опубликовано как «фантазия в прозе» под названием «Книга записи умерших». Впоследствии Аполлинер разбил текст на строки, попытавшись в одном стихотворении совместить свободный и рифмованный стих, — прием, который он использовал и в ряде более поздних произведений, — в то же время настаивая на том, что «Дом мертвых» — это «поэтическая проза» (А, 77).

40

Рейналь Морис (1884–1954) — писатель, журналист, художественный критик, друг Аполлинера.

La blanche neige

Les anges les anges dans le ciel L'un est v^etu en officier L'un est v^etu en cuisinier Et les autres chantent Bel officier couleur du ciel Le doux printemps longtemps apr`es No"el Те m'edaillera d'un beau soleil D'un beau soleil Le cuisinier plume les oies Ah! tombe neige Tombe et que n'ai-je Ma bien-aim'ee entre mes bras

Белый снег

О сколько ангелов над головой Один одет как рядовой В халате повара другой И горний хор вокруг Один как небо голубой Весной ты будешь награжден с лихвой Медалью солнца золотой Медалью золотой Ощипывает повар кур Неодолимый Снег и любимой Нет меж моих простертых рук

Po'eme lu au mariage d'Andr'e Salmon

le 13 juillet 1909

En voyant des drapeaux ce matin je ne me suis pas dit Voil`a les riches v^etements des pauvres Ni la pudeur d'emocratique veut me voiler sa douleur Ni la libert'e en honneur fait qu'on imite maintenant Les feuilles ^o libert'e v'eg'etale ^o seule libert'e terrestre Ni les maisons flambent parce qu'on partira pour ne plus revenir Ni ces mains agit'ees travailleront demain pour nous tous Ni m^eme on a pendu ceux qui ne savaient pas profiter de la vie Ni m^eme on renouvelle le monde en reprenant la Bastille Je sais que seuls le renouvellent ceux qui sont fond'es en po'esie On a pavois'e Paris parce que mon ami Andr'e Salmon s'y marie Nous nous sommes rencontr'es dans un caveau maudit Au temps de notre jeunesse Fumant tous deux et mal v^etus attendant l'aube 'Epris 'epris des m^emes paroles dont il faudra changer le sens Tromp'es tromp'es pauvres petits et ne sachant pas encore rire La table et les deux verres devinrent un mourant qui nous jeta le dernier regard d'Orph'ee Les verres tomb`erent se bris`erent Et nous appr^imes `a rire Nous part^imes alors p`elerins de la perdition A travers les rues `a travers les contr'ees `a travers la raison Je le revis au bord du fleuve sur lequel flottait Oph'elie Qui blanche flotte encore entre les n'enuphars Il s'en allait au milieu des Hamlets blafards Sur la fl^ute jouant les airs de la folie Je le revis pr`es d'un moujik mourant compter les b'eatitudes En admirant la neige semblable aux femmes nues Je le revis faisant ceci ou cela en l'honneur des m^emes paroles Qui changent la face des enfants et je dis toutes ces choses Souvenir et Avenir parce que mon ami Andr'e Salmon se marie R'ejouissons-nous non pas parce que notre amiti'e a 'et'e le fleuve qui nous a fertilis'es Terrains riverains dont l'abondance est la nourriture que tous esp`erent Ni parce que nos verres nous jettent encore une fois le regard d'Orph'ee mourant Ni parce que nous avons tant grandi que beaucoup pourraient confondre nos yeux et les 'etoiles Ni parce que les drapeaux claquent aux fen^etres des citoyens qui sont contents depuis cent ans d'avoir la vie et de menues choses `a d'efendre Ni parce que fond'es en po'esie nous avons des droits sur les paroles qui forment et d'efont l'Univers Ni parce que nous pouvons pleurer sans ridicule et que nous savons rire Ni parce que nous fumons et buvons comme autrefois R'ejouissons-nous parce que directeur du feu et des po'etes L'amour qui emplit ainsi que la lumi`ere Tout le solide espace entre les 'etoiles et les plan`etes L'amour veut qu'aujourd'hui mon ami Andr'e Salmon se marie

Стихи, прочитанные на свадьбе Андре Сальмона [41]

13 июля 1909 г.

Увидев с утра многоцветные флаги я не был ничуть удивлен И себе не сказал мол опять нищету драпируют богатством Мол под ложным стыдом демократия язвы скрывает Мол хотят чтоб свобода листве подражала О свобода природы последняя в мире свобода Мол пылают дома потому что уходят из них навсегда Мол взволнованно машут нам руки что завтра вернутся к станкам Мол повесили тех чья проиграна жизнь Мол опять обновляется мир и Бастилия пала Нет его обновляют лишь те кто в поэзию страстно влюблен И Париж оживлен многоцветьем знамен ибо женится друг мой Андре Сальмон Встретились мы в дрянном погребке Оба юнцами были Оба курили обноски носили рассвет поджидали А как мы слова любили чью суть изменить предстояло И как мы обмануты были бедные бедные дети не умевшие улыбаться Стол и два стакана на нем вдруг привиделись нам лицом умирающего Орфея Стаканы скатились стаканы разбились И мы научились смеяться И тогда мы пошли разбрелись кто куда пилигримы сомненья изгнанья По дорогам земли по глухим перепутьям сознанья А потом я увидел его у реки где качалась Офелия Нежно белея в кувшинках как сон Гамлеты бледной безумной толпою его окружали и он Флейтой озвучивал странное это веселие После я видел как он с мужиком умиравшим сидел размышляя о благодати Видел как он восхищался снегом подобным нагому женскому телу Видел как делал он то и другое вспоминая слова что мы так любили Слова изменившие детские лица и я говорю это все наделен Памятью и Предвидением ибо сегодня женится друг мой Андре Сальмон Будем же радоваться но вовсе не потому что наша дружба была изобильной рекой И плодородьем прибрежных почв которые могут вскормить любого Не потому что наши стаканы снова смотрят на нас подобно умирающему Орфею Не потому что мы так повзрослели что можно принять одно за другое наши глаза и звезды Не потому что знамен многоцветье плещется в окнах довольных граждан которые вот уже больше столетья гордятся каждой мелочью быта и готовы живот положить за нее Не потому что имеем право на рифмы и ритм которым по силам изменять Мироздание Не потому что мы научились плакать и не казаться смешными не потому что умеем смеяться Не потому что мы пьем и курим как прежде когда мы были юнцами Будем же радоваться потому что силой внушенной огню и поэтам Любовью наполняющей светом Всю Вселенную испокон Любовью приказано чтобы сегодня женился друг мой Андре Сальмон

41

Поэт Андре Сальмон (1881–1969) был одним из ближайших друзей Аполлинера. Ассоциативный ряд стихотворения строится на том, что свадьба Сальмона состоялась накануне 14 июля 1909 г., когда отмечалось 120-летие Французской революции. По воспоминаниям поэта Филиппа Супо, Аполлинер написал эти стихи на империале омнибуса по дороге в мэрию (I-а, 1055). Сальмон интересовался Россией, бывал в Петербурге, что нашло отражение и в стихотворении Аполлинера.

L'adieu

J'ai cueilli ce brin de bruy`ere L'automne est morte souviens-t'en Nous ne nous verrons plus sur terre Odeur du temps brin de bruy`ere Et souviens-toi que je t'attends

Прощание

Я сломил эту ветку вереска Видишь осень мертва опять Нам уже никогда не встретиться Запах времени ветка вереска Только помни что буду ждать

Saltimbanques

A Louis Dumur

Dans la plaine les baladins S''eloignent au long des jardins Devant l'huis des auberges grises Par les villages sans 'eglises Et les enfants s'en vont devant Les autres suivent en r^evant Chaque arbre fruitier se r'esigne Quand de tr`es loin ils lui font signe Ils ont des poids ronds ou carr'es Des tambours des cerceaux dor'es L'ours et le singe animaux sages Qu^etent des sous sur leur passage

Бродячие акробаты

Луи Дюмюру [42]

Вдоль по равнине мимо садов Минуя кров постоялых дворов По нищим селеньям с зари до заката Идут бродячие акробаты К ним детвора пристает на ходу За ними она бредет как в бреду И каждая ветка подносит плод им За их работу политую потом Обручи вертят гири несут Бьют барабан созывая люд Их мудрые звери мартышка с медведем Обходят круг собирая медь им

42

Дюмюр Луи (1863–1933) — французский писатель и критик, один из основателей и постоянных сотрудников журнала «Mercure de France», в котором с 1904 г. печатался Аполлинер.

Automne

Dans le brouillard s'en vont un paysan cagneux Et son boeuf lentement dans le brouillard d'automne Qui cache les hameaux pauvres et vergogneux Et s'en allant l`a-bas le paysan chantonne Une chanson d'amour et d'infid'elit'e Qui parle d'une bague et d'un coeur que l'on brise Oh! l'automne l'automne a fait mourir l''et'e Dans le brouillard s'en vont deux silhouettes grises

Осень

Плетется сквозь туман крестьянин колченогий И вол медлительный бредет за ним вослед В туман где ежится и стынет кров убогий Крестьянин затянул вполголоса куплет Все про любовь поет измены да наветы Про бедный перстенек про боль сердечных ран Ах осень осень вот и ты убила лето Две тени серые плетутся сквозь туман